Общественно-политическая ситуация и национально-демократическое движение.

• Первая русская революция и политические собы­тия в Якутии
• Переселенческий вопрос и национальная интелли­генция
• Съезд якутов 1912 г. Деятельность якутской депу­тации
• Письмо «Якутской интеллигенции» А.Е. Кулаковского
• Первая мировая война и ее влияние на жизнь Лен­ского края

Первая русская революция и политические собы­тия в Якутии

Русско-японская война (1904 – 1905 гг.) завершилась Портсмутским миром. Специальные мобилизационные мероприятия в Якутской области не проводились. В действующую армию были при­званы в 1904 г. 40 чел., в 1905 – 41 чел. из числа лиц, несущих воинскую повинность [Обзор..., 1905, С. 24; 1906, С. 35]. Неувядаемой славой покрыл себя иеромонах Алексий (В.Т. Оконешников) (1873 – ?), единственный из якутов корабельный священник, герой Русско-японской войны. Уроже­нец Мятисского наслега Среднеколымского улуса, он по окончании в 1898 г. Казанской учительской семинарии поступил на миссионерские курсы при Казанской духовной академии, где через год был пострижен в монашество. После возвращения в Якутск, в 1900-1902 гг. иеромонах Алексий работал во второклассной (миссионерской) школе. В 1902 г. он был назначен казначеем Спасского монастыря и экономом Архиерейского дома. В 1903 г. иеромонах Алексий, как хорошо владевший английским язы­ком, был направлен для «исполнения пастырских обязанностей» на крейсер «Рюрик», в составе команды которого в дальнейшем участвовал в бое­вых действиях Русско-японской войны. По возвращении из плена до 1913 г. служил судо­вым священником на различных кораблях россий­ского военно-морского флота, был награжден рос­сийскими и иностранными орденами. К сожалению, дальнейшая его судьба неизвестна [Старостина, 2014].

Среди других якутян-участников Русско-япон­ской войны известен Николай Димитрианович Попов (1873 – 1945), происходивший из известной священнической династии. Бросив учебу в Иркутской духовной семинарии, в 1896 г. он по­ступил на военную службу в Сибирский стрелко­вый батальон и вскоре был отправлен в школу прапорщиков. Принимал участие в подавлении Ихэтуаньского восстания в Китае (август 1898 г. – сентябрь 1901 г.). В марте 1904 г. Н.Д. Попов прибыл в Порт-Артур в составе Восточно-Сибирской стрелковой бригады. Участвовал в героической обороне крепости. В 1907 г. был назначен в тыловые части Восточной Сибири (Киренск, Бодайбо). С 1909 по 1918 г. подполковник Н.Д. Попов служил начальни­ком Якутского военного гарнизона [Слепцов, 2002].

Война имела тяжелые экономические последст­вия и для Якутии. В 1904 г. прекратился завоз то­варов по Охотскому морю через пос. Аян, в том числе чая, а также боеприпасов и оружия морем в северные улусы. Отправленные для Колымского округа из Сан-Франциско на специально зафрахто­ванном МВД России судне «Миннеола» грузы не достигли Ольской бухты: судно, потерпев аварию, погибло со всем содержимым близ Тигля. Нависла угроза голода в Колымском округе, заставившая передвинуть грузы из Верхоянска в Колымск сан­ным путем (с последующим восстановлением). В связи с перегруженностью Сибирской железной дороги было затруднено получение товаров и из Европейской России. Это вызвало сокращение снабжения населения; оборот летней ярмарки в Якутске снизился почти на 300 тыс. руб. [РГИА, Отчет..., № 119. Л. 205].

Создавшееся тяжелое положение со снабжением, продовольствием и другими необходимыми товара­ми Северо-Востока Сибири зимой 1904-1905 г. побу­дило МВД организовать экспедицию во главе с уполномоченным С.А. Бутурлиным. Результатом ее работы явилась разработка довольно детальной программы по улучшению социально-экономиче­ского положения кочевых «инородцев» Крайнего Севера, к сожалению, не реализованной в то вре­мя. Отторжение Южного Сахалина в результате по­ражения России в Русско-японской войне привело к возобновлению ссылки уголовных преступников в Якутскую область, содержание которых, как и пре­жде, легло тяжелым бременем на плечи местного населения [Боякова, 2001, С. 109-111].

В начале XX в. робкие социальные выступления в деревне выражались, в первую очередь, в попыт­ках отобрать землю у богачей, отказе платить по­дати или отработать натуральную ее форму. Они были довольно редкими и носили совершенно раз­розненный характер. Прокурор Иркутской судебной палаты справедливо отмечал, что в Якутии «прояв­лений революционного движения среди местного населения до 1905 г. почти не наблюдалось» [Обзор революционного..., 1908, С. 146]. Положение доволь­но заметно изменилось, особенно в Якутске, с при­бытием в ссылку представителей социал-демокра­тии, количество которых в первые годы XX в. быстро увеличивалось.

Первым большим политическим событием в на­чале века был вооруженный протест политических ссыльных, получивший название «Романовки» (со­бытие происходило в доме якута Ф.П. Романова), направленный против циркулярного распоряжения иркутского генерал-губернатора П.И. Кутайсова, со­гласно которому ужесточалось и без того тяжелое положение политических ссыльных. Большая груп­па политссыльных (45 чел., затем еще 15 чел.) зара­нее вооружилась, запаслась продовольствием и 18 февраля 1904 г. забаррикадировалась в доме Ро­манова, где продержалась в течение 18 дней. По­литссыльные предъявили областной администрации требование об отмене циркуляров Кутайсова [Доку­менты..., 1957, С. 25].

Вместе с тем «романовцы» пошли на заведомо обреченное действие, которое должно было закон­читься провалом и большими жертвами. Во-первых, они не учли общую обстановку в Якутии, не тронутую политическим движением, и консерва­тизм общественного сознания в крае. В.Н. Чепалов, впоследствии один из активных организаторов дви­жения учащихся, в своем дневнике писал: «Населе­ние Якутска относится к ним ("романовцам") не сочувственно. Купцы предлагают свои услуги – сжечь их живьем, учащиеся также ругают их.» [НА РС (Я), Ф. 483И. Оп. 1. Д. 15. Л. 2, 3]. По этой причине «романовский» протест остался движением «в себе», вызвавшим сочувствие только среди ос­тавшихся на свободе политссыльных. Забаррикади­ровавшиеся выпустили ряд прокламаций, в том числе «к солдатам якутской местной команды» с призывом не стрелять в ссыльных [Там же, Ф. 193И. Оп. 8. Д. 59. Л. 3]. Этот призыв не возымел никакого воздействия на солдат, выпустивших затем по «романовцам» сотни пуль. Во-вторых, политические ссыльные пошли на заранее организованное и под­готовленное вооруженное выступление, что дало администрации области возможность придать сво­им действиям по пресечению беспорядков «закон­ный» характер, а первые два выстрела со стороны забаррикадировавшихся, поразившие двух солдат [НА РС (Я), Ф. 192И. Оп. 19. Д. 19. Л. 6], спровоциро­вали развязку события силой оружия полицейских и солдат. Таким образом, «романовка» была собы­тием, привнесенным в Якутию «извне», продолже­нием российского политического накала, еще не задевшего массу в основном неграмотного якутско­го населения. Вместе с тем вооруженный протест политссыльных вызвал живой отклик среди това­рищей по борьбе не только в Якутии, но и за ее пределами (Иркутск, Тверь, Ростов-на-Дону и т.д.). С 30 июля по 8 августа 1904 г. прошел судебный процесс над политическими ссыльными-«романовцами», и каждый из них был осужден на 12 лет каторжных работ. «Романовцы» были освобождены по амнистии царя в результате революционных со­бытий 1905 г. [Кротов, 1956, С. 42].

Глубокие социально-экономические и политиче­ские противоречия на рубеже двух веков в России привели к революции 1905-1907 гг., спровоцирован­ной расстрелом мирной демонстрации рабочих 9 января 1905 г. в Петербурге. Пришли в движение все слои общества, появились новые партии лево­радикального, помещичье-буржуазного и буржуаз­но-либерального толка. Революция 1905-1907 гг. была направлена прежде всего против самодержавия и его политического режима, поэтому она имела под­держку среди широких слоев народа.

«Кровавое воскресенье» и неудачи русской армии в войне с Японией вызвали мощную волну народ­ного возмущения, докатившуюся и до националь­ных окраин, в том числе до Якутска. Первые сооб­щения о начавшейся революции вызвали интерес и оживление среди учащейся молодежи. Стали возни­кать небольшие кружки по изучению обществен­ных вопросов; члены их издавали рукописные жур­налы: «Метеор» – в реальном училище, «Про­свет» – в духовной семинарии, «Огарок» – в жен­ской гимназии. Из всех молодежных кружков наиболее организованным и зрелым был «Маяк», созданный в середине апреля 1905 г. и руководи­мый социал-демократом Х.М. Штейнбахом.

Осенью 1905 г. возник Союз учащихся Якутска со своим уставом, судя по которому учащиеся не ста­вили прямых политических требований, но в каче­стве своих действий допускали подачу петиций и общую забастовку. Однако объединение учащихся шло очень сложно, поскольку в Союзе были пред­ставлены выходцы из различных слоев общества. Отсюда – разноголосица по обсуждаемым вопро­сам. Сразу же начались выходы из Союза. В конце 1905/1906 уч. г. в нем осталось всего 20-30 чел. из 200-300 на момент организации Союза [НА РС (Я), Ф. 483И. Оп. 1. Д. 13. Л. 24-25]. С началом нового, 1906/1907 уч. г. попытка восстановить Союз не уда­лась – обстановка уже начала меняться.

Союз «Маяк» подвергли судебному преследова­нию, которое затянулось и завершилось только 7 апреля 1910 г. оправданием его организаторов. Суд признал виновными не самих «маяковцев», а пред­ставителей политической ссылки, оказывавших на молодежь, по мнению суда, «пагубное влияние».

30 октября и 6 ноября 1905 г. в Якутске впервые состоялись демонстрации с политическими лозун­гами [Документы..., 1957, С. 86]. 16 ноября 1905 г. началась забастовка почтово-телеграфных работни­ков Якутска, Олёкмы и Витима. Она проходила в составе всеобщей забастовки почтово-телеграфных служащих Москвы и Иркутска; участники не предъявляли никаких самостоятельных требований. Почтовые работники продолжали выполнять свои служебные обязанности, однако отсутствовала теле­графная связь [ГАИО, Ф. 25. Оп. 10. Д. 1102. Л. 40]. Забастовка полностью прервала связь Якутска с центром почти на 1,5 месяца и парализовала оперативную работу управления областью. Как только 27 декабря Иркутск прекратил забастовку, якутские связисты немедленно приступили к исполнению своих обязанностей.

Более заметным и радикальным событием, на­правленным против местной городской админист­рации, был разгон Якутской городской думы. В ноябре 1905 г. в г. Якутске был образован Союз приказчиков, объединявший рабочих и служащих торговых фирм, а также Союз торговцев, состояв­ший из мелких базарных торговцев и лавочников [Николаева, 1956, С. 15]. Союз мелких торговцев на общем собрании 13 декабря 1905 г. обратился к го­родской Думе с требованием о снижении арендной платы за торговые помещения и размер торговой пошлины. Наряду с ним Союз выдвинул политиче­ское требование: «находя, что настоящий состав Думы по способу его избрания не может считаться действительно избранным от города, организовать новое городское управление, избранное от всех жи­телей г. Якутска путем прямого, всеобщего, равного и тайного голосования» [Там же, С. 92]. Требования Союза, особенно их политическая часть, были под­держаны народным митингом 20 декабря 1905 г.

9 января 1906 г., в день годовщины «Кровавого воскресенья», в Якутске состоялась народная де­монстрация, в которой приняли участие более 200 чел. После митинга демонстранты с пением «Марсельезы» направились к зданию, где заседала городская Дума, и ворвались в зал с возгласами: «Долой Думу!» [Николаева, 1956, С. 110]. Требование демонстрантов о роспуске городской Думы поддер­жали гласные Думы В.В. Никифоров, Березкин и И.Г. Васильев [НА РС (Я), Ф. 192И. Оп. 18. Д. 18. Л. 25]. Под давлением ораторов и демонстрантов городская Дума большинством голосов приняла решение о самороспуске [ГАИО, Ф. 25. Оп. 10. Д. 1102. Л. 76-77].

Этот открытый и демонстративный вызов пред­ставителей различных слоев населения властям всерьез насторожил администрацию области. По представлению губернатора, областное по город­ским делам присутствие отменило протокол город­ской Думы с резолюциями в пользу требований Союза, в том числе решение о самороспуске Думы. Организаторы требований – политссыльные П.В. Оленин, В.П. Приютов, М.В. Сабунаев и др. (всего 12 чел.) – были привлечены к уголовной от­ветственности [НА РС (Я), Ф. 192И. Оп. 18. Д. 22. Л. 29]. Рассмотрев 18 сентября 1908 г. кассационную жалобу осужденных, правительствующий сенат ее «оставил без последствий», т.е. отклонил [Там же, Л. 31]. Так завершилось рассмотрение одного из на­шумевших событий в Якутске, вызванных непо­средственным воздействием революции 1905 – 1907 гг.

В декабре 1905 – январе 1906 гг. произошла забас­товка крестьян-ямщиков Чекурской волости. Тяже­лые условия жизни и ямщицкой службы заставили их прибегнуть к такой непривычной для них форме самозащиты, как забастовка. В Чекурске 18 декабря 1905 г. состоялся волостной сход 5 селений, который избрал стачечный комитет, в состав которого вошли Радионов, Семен и Иван Ивановы [Захаров, 1956, С. 103]. Требования крестьян-ямщиков носили чисто экономический, бытовой характер, но на фоне про­исходивших в России и Якутске событий они впол­не вписывались в волну революционных действий этих лет. Забастовка началась 20 декабря 1905 г. и продолжалась до 24 января 1906 г. Областная адми­нистрация, идя на уступки по незначительным во­просам, основные требования ямщиков отклонила. Руководителей и активных участников настигла су­дебная расправа, продолжавшаяся до конца 1909 г. В феврале 1906 г. происходило брожение в вилюйской казачьей команде, выразившееся в отказе казаков выполнять служебные наряды и игнорировании рас­поряжения исправника.

В целом, в якутских улусах Первая русская рево­люция не имела столь прямого воздействия, как это трактовалось ранее. Отдельные разрозненные выступления селян: за отсрочку уплаты податей, за перераспределение земель в установленные сроки, за перевод натуральных повинностей в денежную форму и т.д. – не могут быть охарактеризованы как обострение классовой борьбы в деревне. Такие выступления отмечались и раньше: земельные отно­шения всегда были сложными и порождали беско­нечные споры и жалобы. Сокращение поступления казенных платежей в казначейство объяснялось не организованным бойкотом инородцев, а большей частью неурожаем хлеба и сенокоса в течение ряда лет, особенно в 1905 г. Якутское село продолжало жить своей традиционной самобытной жизнью, за исключением локальных событий, имевших место в 1906 г. в связи с деятельностью «Союза якутов».

В конце 1905 г. стали создаваться различные сою­зы как проявление организованной защиты корпо­ративных интересов различных слоев общества. Одно из ведущих мест среди них занимало Якут­ское сельскохозяйственное общество (ЯСХО), соз­данное в 1899 г. по инициативе интеллигенции и призванное разработать адаптированную к местным условиям технологию производства, распространить ее среди населения, а также организовать заявки на завоз сельскохозяйственного инвентаря и техни­ки в Якутию [Малькова, 1994, С. 106-114; Антонов, 1997, С. 36-37].

В 1905 г. председателем совета ЯСХО избрали ча­стного поверенного В.В. Никифорова. С этого вре­мени совет стал играть большую роль в обществен­но-политической жизни края. Она особенно проявилась в вопросах постановки введения учреж­дений земства в Якутии. В конце мая 1905 г. губер­натор Якутской области В.Н. Булатов получил от Иркутского генерал-губернатора П.И. Кутайсова указание приступить к разработке вопросов введе­ния земского самоуправления в области, передан­ное рескриптом императора от 3 апреля. В эту работу подключились различные силы общества, в том числе совет ЯСХО.

Под руководством В.В. Никифорова совет подго­товил специальный доклад о тяжелом социально­-экономическом положении Якутской области и о путях выхода из него [НА РС (Я), Ф. 22и. Оп. 1. Д. 2791. Л. 3-19]. Этот доклад был опубликован в 1906 г. в Иркутске под названием «Задачи земства в Якутской области». Документ был разослан по улу­сам для обсуждения населением в целях получения его поддержки в возможности введения земства в области. В.В. Никифоров и совет ЯСХО в докладе выдвинули идею обновления Якутского края по широкому спектру социально-экономических проб­лем [Федоров, 1999, С. 98-120]. Однако авторам док­лада не удалось достичь своей цели из-за негатив­ного отношения к нему чиновников на местах.

В октябре 1905 г. губернатор В.Н. Булатов созвал областное совещание по вопросу о введении в Якут­ской области земского самоуправления. Во время работы совещания в Якутске получен царский ма­нифест от 17 октября. Уверовавшись в «дарован­ные» свободы слова, печати, объединений, союзов, представители инородцев и русских крестьян обра­тились к председателю Совета министров С.Ю. Вит­те с просьбой разрешить им разработать проект земских учреждений самостоятельно. Получив раз­решение, якутские депутаты во главе с В.В. Ники­форовым составили свой проект, в основе которого лежал бурятский проект, в котором излагались тре­бования: 1) земля в области должна принадлежать местным жителям;
2) в пределах области вводится полное земское самоуправление; 3) законность или незаконность действий земства определяет только независимый суд. В.В. Никифоров и его единомыш­ленники выступали сторонниками сибирского обла­стничества с его требованием автономии Сибири.

Совещание при губернаторе не сумело разработать единый проект земского самоуправления, и в конце февраля 1906 г. были направлены иркутскому гене­рал-губернатору три проекта для рассмотрения. Все они были оставлены без последствий якобы ввиду «неутихающих революционных событий» [РГИА, Ф. 1284. Оп. 194. Д. 115. Л. 23]. В итоге вопросы земст­ва были отложены на неопределенное время.

В.В. Никифоров, не найдя поддержки в своих ре­форматорских устремлениях и убедившись в косно­сти властей, встал в открытую оппозицию к суще­ствующему режиму и выбрал путь организованной борьбы за осуществление своих идей посредством создания общественной организации, призванной возглавить национально-демократическое движение якутского народа. В.В. Никифоров и инициативная группа 4 января 1906 г. созвали собрание предста­вителей улусов и городов, которое полностью поддержало идею создания такой организации в форме «Союза якутов».

Собрание приняло устав, обозначивший цель ор­ганизации – прочное установление своих граждан­ских и экономических прав. Для достижения этой цели Союз поставил себе следующие задачи: доби­ваться признания всех земель, находящихся в поль­зовании инородцев, а также владеемых казной в виде оброчных статей, монастырями, церквями и ссыльными поселенцами по распоряжению прави­тельства без согласия местного коренного населе­ния, собственностью самих инородцев; скорейшее утверждение положения о земском самоуправлении; разрешение якутам иметь своего представителя в Государственной думе; немедленное уничтожение опеки полиции над инородческими общественными учреждениями и прекращение всякого сношения с ними администрации. Союз в уставе определил спо­собы, с помощью которых можно было бы достиг­нуть своих целей. По его мнению, таковыми явля­лись: а) предъявление требований местной и высшей администрациям; б) отказ от всякого сношения с чинами полиции; в) отказ от уплаты податей и повинностей. Собрание избрало ЦК Союза в составе 9 членов и одного кандидата в члены ЦК [Федоров, 2002, С. 166-172].

5 января на квартире И.Г. Васильева состоялось заседание ЦК Союза, на котором была составлена телеграмма на имя председателя Совета министров, содержащая основные требования Союза. Телеграм­му подписали все члены ЦК, а в ее заключении извещалось, что «до удовлетворения означенных тре­бований Союз приостанавливает платежи всех пода­тей и повинностей» [Николаева, 1956, С. 164-165].

«Союз якутов», будучи по характеру националь­но-демократической, либеральной организацией, не выдвигал радикальных революционных требований, выходивших за рамки существовавшего строя и мо­нархического режима. Центральное место в требо­ваниях занимали вопросы собственности, введения земского самоуправления и представительства в Думе коренных жителей. Собрание избрало ЦК Союза, куда вошли: П.А. Афанасьев, И.Г. Васильев, И.С. Говоров, Н.А. Готовцев, В.В. Никифоров, И.И. Аммосов, П.В. Слепцов, Н.Н. Скрыбыкин, И.А. Попов, всего 9 членов и один кандидат в чле­ны, В.Ф. Артамонов. «Союз якутов» по своему организационному устройству, целям и задачам (программа и устав) являлся первой политической организацией, выступившей от имени якутского народа.

По оформлению организационных вопросов Сою­за члены ЦК и участники собрания развернули энергичную деятельность по созданию местных ор­ганизаций Союза. Как явствует из доклада проку­рора Л.И. Гречина, «из 8 улусов Якутского округа с 131 наслегом присоединились к программе «Союза якутов»: 10 наслегов из 13 Восточно-Кангаласского улуса; все 8 наслегов Дюпсинского улуса; 15 из 17 наслегов Мегинского улуса; 19 из 31 наслега Ботурусского улуса; 6 наслегов Баягантайского и несколько наслегов Западно-Кангаласского улусов [Документы..., 1957, С. 165; НА РС (Я), Ф. 15И. Оп. 18. Д. 280. Л. 13]. Эти данные могли быть несколько преувеличенными, так как Союз просуществовал всего лишь 13 дней.

Все это всерьез насторожило не только областную администрацию, но и МВД России. Министр внут­ренних дел 13 января распорядился немедленно аре­стовать всех лиц, подписавших телеграмму, заклю­чить их в тюрьму и привлечь к ответственности.

ЦК «Союза якутов» 5 февраля 1906 г. планировал провести областной съезд организации, но этому было не суждено сбыться. В ночь с 18 на 19 янва­ря шесть членов ЦК «Союза якутов» были арестованы, вскоре такая же участь постигла и остальных чле­нов и активистов Союза. Губернатор В.Н. Булатов разослал окружным исправникам предписание о принятии жестких мер против членов «Союза яку­тов» [Документы..., 1957, С. 167; НА РС(Я), Ф. 15И. Оп. 18. Д. 280. Л. 14].

Проводимые администрацией области меры по отношению к организаторам и активным участни­кам Союза деморализующе подействовали не толь­ко на население, но и на некоторых его членов. Члены ЦК Н.А. Готовцев и И.Г. Васильев (гласный городской Думы) принесли «чистосердечное раская­ние в необдуманном вступлении в «Союз» [Маль­кова, 1994, С. 162]. Они оба были освобождены из тюрьмы. Такими же попутчиками в борьбе за пра­ва родного народа оказались и некоторые другие активисты Союза.

После ареста членов ЦК Союза появились воз­звания и обращения в их защиту. В прокламации «К солдатам» неизвестные призывали их смыть «скорее это пятно» (аресты). Обнаружено подобное же воззвание, адресованное казакам [НА РС (Я), Ф. 12И. Оп. 12И. Д. 826. Л. 9-11, 17-18]. Члены «Союза якутов» Сунтарского улуса во главе с М.Н. Тимофеевым-Терешкиным написали письмо монарху об освобождении из тюрьмы арестованных членов ЦК «Союза яку­тов», поскольку их арест противоре­чил «Высочайшему» манифесту от 17 октября 1905 г., и хотя эти обраще­ния и просьбы остались без внима­ния, в них отразилась глубина влия­ния национальной интеллигенции на широкие слои населения.

Первый суд над членами ЦК и ак­тивистами «Союза якутов», назначен­ный на 15 июня 1906 г., был сорван подсудимыми. Следующий суд состо­ялся 11-15 сентября 1907 г. Адвока­том на суде выступил М.В. Сабунаев. В приговоре Якутского окружного суда В.В. Никифоров был признан «главным руководителем и душою преступного сообщества «Союз яку­тов»» и приговорен к 1 году 6 меся­цам заключения в исправительном доме. Остальные члены ЦК и акти­висты были приговорены к разным срокам заключения – от 6 до 2 ме­сяцев; 7 чел. судом были оправда­ны [Там же, Ф. 192И. Оп. 18. Д. 23. Л. 23-26].

Несмотря на короткий срок своего существова­ния, «Союз якутов» оставил заметный след в обще­ственном сознании якутского народа. Эта органи­зация стала первой крупной вехой в процессе пробуждения его национального сознания. На этом этапе оно развивалось в рамках национально-осво­бодительного движения и носило ярко выраженную политическую окраску. «Необходимость уравнения в правах с русскими выдвигала на первый план политико-правовые вопросы. Не случайно в качест­ве основного было выдвинуто требование земли (территории), символизирующей независимость яку­тов» [Дьяконова, 2002, С. 88-89].

Несмотря на то, что первая русская революция 1905 – 1907 гг. потерпела поражение, она стимулиро­вала демократизацию общественно-политической жизни, появление элементов парламентаризма в деятельности Государственной думы, установление многопартийности в общественной жизни, возник­новение легальной либеральной печати и т.д. Рево­люция оказала заметное влияние и на такую ок­раину России, как Якутская область. Вместе с тем это влияние в большей степени затронуло только областной центр, Якутск, где зарождались ус­ловия для более широкого демократического дви­жения. На местном уровне, особенно в улусах, воз­действие революции, даже ее отголоски, если не считать отдельных попыток недовольства, вообще не чувствовались. Это объясняется традиционным укладом жизни коренного населения, не допускав­шим организованного насилия в решении своих вопросов, даже самых насущных, поскольку об­щинные и патронажные устои оставались господ­ствующими.

Переселенческий вопрос и национальная интелли­генция

3 июня 1907 г. последовал Указ о роспуске II Думы и изменении системы выборов. По новому избирательному закону, многие национальные ре­гионы, в том числе Якутская область, вовсе были лишены представительства.

24 августа 1906 г. П.А. Столыпин опубликовал правительственную программу по аграрной рефор­ме. Главным содержанием ее было разрешение сво­бодного выхода крестьян из общины, т.е. разруше­ние последней, и создание широкого слоя мелких собственников. В связи с реформой была вырабо­тана специальная политика по активному переселе­нию крестьян в Сибирь, куда было решено отпра­вить тысячи безземельных и «бунтующих» сельских жителей. Прямых массовых переселений в Якут­скую область не было, но всевозможные проекты, дискуссии, слухи постоянно будоражили общество. Основания для этого были. Так, Распоряжением Главного управления землеустройства и земледелия от 10 января 1907 г. № 395 было разрешено открыть Якутский и Вилюйский округа для заселения пере­селенцев. По предложению иркутского генерал-гу­бернатора от 13 февраля 1907 г. за № 2011 в этот перечень был включен и Олёкминский округ [От­чет Крафта..., 1908, С. 73].

Общее присутствие Областного управления 9 мая 1907 г. признало, что в тех селениях земли скопцов и духоборов, которые остались свободными за вы­ездом последних из области, могут быть представ­лены переселенцам в любое время. Таких селений в то время было 10, общей земельной площадью в 10 423 дес. [Там же]. Таким образом, администрация области не только выразила свое согласие с пере­селенческой политикой в Якутию, но и проявила свою собственную инициативу, предложив самые лучшие, элитные земли в пользу этой политики. П.А. Столыпин поддержал эту инициативу, заявив: «Я вполне разделяю соображения, что земельные участки опустевших скопческих селений долж­ны быть обращены в колонизационный фонд для водворения на них переселенцев из внутренних гу­берний империи.» [РГИА, Ф. 1291. Оп. 84. Д. 227. Л. 9].

В Якутскую область за 1907 - 1908 гг. прибыло 70 переселенческих семей, всего 330 душ обоего пола [Отчет Крафта..., 1908, С. 72]. Время шло, но массового потока переселенцев не было. Вместе с тем не прекращались и разговоры, пересуды среди населения. Вопрос обсуждался на съезде представи­телей улусов и волостей Якутского округа в 1908 г. Были и официальные обсуждения. Летом 1912 г. во время пребывания в Якутске иркутского генерал-гу­бернатора Л.М. Князева здесь состоялось совещание с его участием, посвященное вопросу колонизации края. На совещании присутствовали представители «инородческого» населения – И.С. Говоров и др. О задачах и планах работы якутской экспедиции Переселенческого управления рассказал его заве­дующий, приват-доцент В.Е. Рудницкий, который ознакомил общественность с основными направле­ниями работы. В заключительном слове он заявил, что деятельность экспедиции Переселенческого управления преследует преимущественно научные задачи.

Среди событий первого десятилетия XX в. следует отметить съезд представителей улусов и волос­тей Якутского округа, работавший с 21 марта по 5 апреля 1908 г. Съезд утвердил программу, на пер­вый взгляд, достаточно узкую и включающую сле­дующие вопросы: уравнение дорожной повинности; уравнение подводной повинности; меры и средства к улучшению жилищ инородцев [Якутская жизнь, 1908, 23 марта]. Но дальнейшая работа съезда по­казала, что это далеко не так. Обсуждаемые вопросы затрагивали широкий круг проблем, определяю­щих жизнь и быт народа саха.

Делегаты заслушали представление якутского гу­бернатора И.И. Крафта об улучшении жилищ яку­тов иркутскому генерал-губернатору, в котором он писал: «Подавляющая масса якутов, занимающихся скотоводческим хозяйством, обитает в таких жили­щах, которые по своему устройству исключают вся­кую возможность применения минимальных требо­ваний гигиены и лечения болезней, являющихся, в большинстве случаев, результатом неблагоустроенности жилищ» [Якутская жизнь, 1908, 6 апр.]. Улучшение жилищных условий якутов губернатор предлагал проводить за счет долгосрочных беспро­центных ссуд, вспомогательных касс, также за счет пожертвованных средств.

В результате обсуждения этой проблемы была образована жилищная комиссия, которая разрабо­тала и доложила съезду ряд предложений по этому вопросу. Однако В.В. Никифоров высказал комис­сии претензию, что она не затронула самого глав­ного вопроса – о земле, от которого зависит само существование якутов. Он напомнил, что еще при Екатерине II был издан закон, согласно которому земли, находящиеся в пользовании инородцев, от­ведены им во владение и никто не имеет права посягать на них. Но администрация области начала отбирать их у инородцев и селить на них пересе­ленцев и ссыльных. Избранная съездом вторая жи­лищная комиссия по земельному вопросу во главе с В.В. Никифоровым сформулировала свои предло­жения в докладе, в котором обратила внимание на эти вопросы и указала на необходимость розыска старинных актов, изданных при Екатерине II, на право собственности якутов на землю [Якутская жизнь, 1908, 20 апр.].

­Съезд обсудил и другие вопросы: об источниках удовлетворения церковных нужд населения; о на­копленных средствах в различных капиталах; о пе­ресмотре положения об инородцах; о представителе области в Государственной думе, об открытии но­вых образовательных учреждений, об отмене ясач­ного сбора и других.

Дискуссия между губернатором и делегатами о полномочиях съезда закончилась роспуском съезда, а следующий, назначенный на 20 ноября 1908 г. съезд так и не состоялся.

Однако работа съезда обозначила две четко вы­раженные позиции: с одной стороны, жесткое ог­раничение работы съезда администрацией области; с другой – позицию общественности, представлен­ную делегатами съезда, заинтересованными обсу­дить широкий круг проблем, затрагивавших на­сущные интересы «инородцев». Ни та, ни другая сторона не достигли своей цели. Съезд ни по од­ному вопросу не принял реальных решений, кото­рые бы устраивали обе стороны. Один из главных вопросов съезда – о мерах и средствах к улучше­нию жилищ инородцев – остался благим намере­нием, не имея под собой ни экономических, ни социальных предпосылок для реализации. Однако съезд стал хорошей и вполне легитимной трибуной для будирования общезначимых проблем в судьбах якутского народа и поисках путей его выживания в условиях репрессивного постреволюционного вре­мени.

В 1912 г. страну всколыхнули события, произо­шедшие на соседних с Якутской областью бодай­бинских приисках, завершившиеся расстрелом 250 и ранением 270 рабочих. На этих приисках, хотя они отошли в 1898 г. к Иркутской губернии, труди­лись, в основном на подсобных работах, несколько тысяч рабочих из Якутской области. Часть из них приняла участие в забастовках.

Расстрел на бодайбинских приисках вызвал в стра­не огромное возмущение. Все крупные города оказа­лись охваченными забастовочным движением. Одна­ко Ленские события не имели столь заметного влияния на патриархальную жизнь в Якутии. Дело ограничилось несколькими статьями политических ссыльных на страницах газеты «Якутская окраина» [Якутская окраина, 1912, 22 июля, 3 нояб.; 1913, 19 июля]. В то же время отмечалось негативное влияние этих событий на хозяйственную жизнь края. В одной из корреспонденций из Мархинского улуса Вилюйского округа говорилось: «По случаю волнений на Ленских приисках местные купцы име­ют плохие дела, так как находятся в денежной зави­симости от приисков» [Там же, 1912, 13 нояб.]. Что­бы успокоить своих сородичей, взволнованных всевозможными слухами относительно «таежной жизни», А.Е. Кулаковский [1992, с. 63-64] в письме к «Якутской интеллигенции» подчеркивал, что проис­шедшие события уже «ушли в область преданий», что «бунты русских рабочих сего года прямого отно­шения к нашему делу иметь не могут». Такой пози­ции А.Е. Кулаковского раньше давалась резко нега­тивная оценка. В данном случае под словами «нашему делу» он подразумевал установившуюся экономическую связь якутских улусов с золотыми приисками, являвшимися устойчивым и эффектив­ным рынком сбыта продукции селян. Он обоснован­но выражал опасение, как бы эти слухи не напугали предпринимательскую общественность области и не навредили экономическим связям с приисками.

Съезд якутов 1912 г. Деятельность якутской депу­тации

Большим событием в жизни области стал съезд якутов 1912 г., имевший значительный резо­нанс среди общественности. Инициаторами созыва съезда выступили В.В. Никифоров и 13 известных общественных деятелей – якутов. Свою инициати­ву они мотивировали ознаменованием 300-летнего юбилея царствования Дома Романовых, исполняв­шегося 21 февраля 1913 г. Идея была безотказная, но за нею стояли и другие замыслы авторов обра­щения, а именно – насущные вопросы развития коренных народов края, которые можно было бы обсудить на этом съезде. Губернатор И.И. Крафт поддержал эту идею и разрешил провести съезд с «неограниченным количеством» участников, но по согласованию с ним.

Инородческий съезд открылся 25 августа 1912 г. в зале Городской управы в присутствии якутского го­родского исправника Н.Л. Ходалевича. Из 45 пред­ставителей, избранных улусными обществами, за исключением трех представителей Вилюйского ок­руга, явилось к открытию съезда 26, а из 40 особо приглашенных лиц – 20 человек. В последующие дни прибыли и остальные делегаты, а число при­глашенных достигло 39 [Ковлеков, 1996, С. 9-10].

Съезд обсудил следующие вопросы: 1) об ознаме­новании 300-летия царствования Дома Романовых; 2) об избрании депутации (представителей) на тор­жества по поводу 300-летия царствования Дома Ро­мановых; 3) о голодовках и вызванной ими задол­женности населения; 4) о землеустройстве местного населения. Обсуждались и другие вопросы [Протоколы..., 1912, С. 5].

По всем вопросам съезда проходили дискуссии. При обсуждении первого вопроса голова Мегинского улуса Д.И. Слепцов выступил с инициативой со­орудить в г. Якутске памятник царю Михаилу Фе­доровичу, приурочив открытие его к юбилейной дате. Е.М. Егасов вместо памятника предложил от­крыть школу или больницу. Были и другие пред­ложения. Съезд постановил решение по ним отло­жить до следующего созыва, который намечался 21 февраля 1913 г., но так и не состоялся.

В состав депутации были избраны: врач П.Н. Со­кольников, оседлый инородец Олёкминского округа, почетный мировой судья А.Е. Капитонов и голова Мегинского улуса Д.И. Слепцов. Вилюйчане избрали своим депутатом Н.И. Тимофеева. Секретарем депу­тации был приглашен В.В. Никифоров [Якутская ок­раина, 1912, 7 сент.; Ковлеков, 1996, С. 22].

Финансирование поездки депутации, по предло­жению купца Н.О. Кривошапкина, осуществилось за счет пожертвований частных лиц и населения улусов.

Вследствие сильной засухи 1909 – 1912 гг. в Якутии был большой неурожай сена. Население оказалось в серьезных долгах, погашение которых из-за крайне­го разорения его стало невозможным. В связи с этим съезд обратился с просьбой в правительство о сложении всех накопившихся за якутским населе­нием недоимок в продовольственный капитал.

На съезде был поднят вопрос о землеустройстве. Участники съезда в принципе не возражали против переселения крестьян из центральных областей. Их больше интересовало, откуда дать землю пересе­ленцам и размер надела на душу населения. Губер­натор И.И. Крафт еще раз заявил, что нет никаких оснований опасаться, что прежде чем отводить землю под переселение, правительство позаботится в первую очередь об устройстве местного населе­ния [Якутская окраина, 1912, 11 сент.].

На последних заседаниях съезд рассмотрел во­просы местного значения, которые были включены в повестку его работы. 1 сентября 1912 г. съезд, который проходил в обстановке согласия и взаимо­понимания его участников и высших чинов облас­ти, завершил свою работу. Губернатор И.И. Крафт 29 августа выступил на съезде с обращением и тор­жественно заявил: «300-летие царствования Дома Романовых – это важное событие для всей Рос­сии». Далее губернатор просил съезд, когда его де­легаты разъедутся по местам, разъяснить населе­нию, что если в далеком будущем осуществится переселение, то оно будет на свободные земли. Вы­ступление И.И. Крафта успокоило не только участ­ников съезда, но и широкую общественность области, поскольку обсуждался один из самых бо­лезненных вопросов для коренного населения.

Заканчивая свою работу, съезд счел необходимым выразить свою благодарность губернатору И.И. Крафту за внимательное отношение и содейст­вие созыву съезда, за его работу по развитию куль­туры и просвещения в отдаленной окраине.

Председатель съезда В.В. Никифоров выразил свое огорчение по поводу непонятного поведения А.Е. Кулаковского, избранного одним из секретарей съезда, но не выполнившего свою обязанность, а покинувшего собрание после первого же его засе­дания. Он откровенно писал, что «А.Е.К. человек вполне интеллигент­ный, о котором носились слухи, что он готовится сделать съезду обширный доклад, и от которого необходимо было ожидать наибольшего содействия успеху съезда.» [Якутская окраина, 1912, 20 сент.]. В этих выражениях В.В. Никифорова звучит не только огорчение, но и высокая оценка интеллек­туальных возможностей А.Е. Кулаковского.

До 1990-х годов съезд безапелляционно оцени­вался как монархический, отсюда проистекало от­ношение к его организаторам и решениям.

Действительно, съезд по мотивам его созыва был неоднозначным, по своему составу – разношерст­ным. В число участников входили улусные головы, наслежные старосты, откровенные монархисты, на­вязчивые русофилы. Но были и патриоты, предста­вители интеллигенции, болевшие за судьбы и инте­ресы родного края и своего народа. Монархическая и консервативная часть съезда не проявила большой активности в работе. Инициатива в обсуждении ак­туальных вопросов и принятии оптимальных реше­ний принадлежала представителям интеллигенции. В утверждении этой части решений съезда большая заслуга принадлежала В.В. Никифорову, избранному его председателем. Безусловно, постановления и ре­шения съезда не имели силы закона, так как сам съезд работал на общественных началах, но они имели большой резонанс, вызвали положительный отклик общественности.

Свое отношение к итогам съезда обнародовали так же его противники и недоброжелатели. К числу их относится, например, вице-губернатор А.П. На­рышкин, который с досадой писал, что на съезде царили настроения «левых якутов», что «правые якуты терялись в массе левых»; что стипендии были назначены для «светских школ, а не для церковно­приходских»; что для «принесения поздравлений лично их Императорским Величествам... якуты, бу­дучи прослоенными, послали своих депутатов к Царю от левых якутов» [Малькова, 1994, С. 220-221]. Такая оценка со стороны действительных монархи­стов указывает в большей степени на демократиче­ский характер съезда.

«Съезд якутов» поручил своей депутации ходатай­ствовать перед вышестоящими инстанциями о ре­шении насущных и вполне назревших вопросов от­даленного и обездоленного края и его обитателей. Якутская депутация, приняв 22 февраля участие в праздновании юбилея 300-летнего царствования Дома Романовых, приступила к основной своей деятельности – представлении 14 докладных записок перед министерствами и ведомствами империи. Де­путация работала в Санкт-Петербурге в течение ме­сяца [Малькова, 1994, С. 225-234; Ковлеков, 1996, С. 37-72; Копырин, 1996, С. 53-60]. Как отмечала Н.Н. Дьяконова, «в них получили отражение наибо­лее острые проблемы якутской действительности: введение земского самоуправления, отмена админи­стративной и уголовной ссылки, представительство в Государственной думе, развитие сельского хозяй­ства, поддержка образования, включая пункт об от­крытии параллельных якутских классов в учебных заведениях и др. В.В. Никифоров составил обшир­ную докладную записку на имя министра внутрен­них дел Н.А. Маклакова, где аргументированно из­лагал необходимость представительства от Якутской области», подчеркивая, что «социально-экономиче­ское развитие этого богатого природными ресурса­ми региона имеет общегосударственное значение». Затем на личном приеме у Н.А. Маклакова был поставлен вопрос о введении земства в Сибири, включая Якутскую область. Стремление якутских лидеров распространить земскую реформу на на­циональные окраины свидетельствовало о дальней­шем развитии идеи самоуправления. Впервые также на столь высоком уровне было заявлено о неэффек­тивности ссылки как меры наказания, негативном влиянии уголовной и административной ссылки на местное население [Дьяконова, 2002, С. 115-116].

Почти все поставленные депутацией вопросы, кроме сложения недоимок, остались без последст­вий. У властей для их решения не было ни жела­ния, ни средств. Но сам характер поставленных вопросов, глубина их аргументации и упорство, с которым депутация работала, показали ее компе­тентность и убежденность якутских делегатов в своих суждениях, их искренность и правоту в борь­бе за облегчение трагической судьбы родного наро­да, за его спасение. Вместе с тем «поднимаемые в ходатайствах проблемы являли собой продукт новой эпохи, проявление новой общественной по­требности, выразителем которой была и националь­ная интеллигенция» [Иванов, 1995, С. 87].

Письмо «Якутской интеллигенции» А.Е. Кулаковского

Первое десятилетие XX в. было насы­щено историческими событиями. Они дали бога­тейший материал для обобщения и размышления об уровне социально-экономического и политического развития народа саха, о возможности реше­ния его судьбоносных проблем в будущем. Над этими вопросами начали задумываться лучшие умы формировавшейся национальной интеллигенции. К началу века некоторые из ее представителей пришли к глубоким выводам по этим проблемам. Выше было сказано о докладе совета ЯСХО, подписанном В.В. Никифоровым, об этом же говорят материалы съездов 1908 г. и 1912 г.

В начале XX в. был создан выдающийся памят­ник общественной мысли – Письмо «Якутской ин­теллигенции» А.Е. Кулаковского, написанное в 1912 г. В это время Кулаковский работал учителем в частной школе предпринимателя С.П. Барашкова в с. Качикатцы Западно-Кангаласского улуса, орга­низовавшего крепкое и передовое по тем временам хозяйство. А.Е. Кулаковский в этом хозяйстве уви­дел начало цивилизованного пути развития эконо­мики и быта селян на основе новой техники и агротехнологии. Этот опыт, очевидно, способство­вал зарождению новых идей автора письма в поис­ках путей возрождения своих сородичей.

В первой части письма автор решительно ставил проблему выживания малых народов. По его мне­нию, «дикий народ, приходя в соприкосновение с более культурными, не может выдержать борьбы за существование». А.Е. Кулаковский привел массу примеров из истории вымерших и вымирающих народов и предупредил свой народ от повторения их участи. Далее А.Е. Кулаковский описал возмож­ные последствия переселенческой политики для якутского народа, если она будет осуществлена.

Единственным и рациональным средством для спасения своего народа А.Е. Кулаковский считал «культивацию» и «слияние с русскими». Мыслитель проповедовал здесь не самостоятельное развитие на на­циональной основе, а обогащение культуры и ду­ховной жизни своего народа за счет восприятия непреходящих ценностей культуры других народов, прежде всего русского.

Во второй части своей работы А.Е. Кулаковский указывает конкретные пути культурного возрожде­ния родного края. В первую очередь, так же как и В.В. Никифоров, автор останавливается на главном вопросе – землепользовании. Он утверждал, что надежным источником существования для якутов будет хлеб, а из огородных культур – картофель. Говоря о скотоводстве, А.Е. Кулаковский обратил внимание своих сородичей на улучшение породно­сти скота, рекомендовал разводить сравнительно новые для Якутии виды домашнего скота – сви­ней, баранов, кур. Автор придавал большое значе­ние ветеринарной службе для развития животно­водства, переработке сырья – выделка сафьяна, гончарное дело, совершенствование выплавки желе­за, железопрокатного и кузнечного дела и т.д.

В области духовного развития народа саха А.Е. Кулаковский отмечал крайнюю малочислен­ность школ, оторванность содержания обучения от потребностей жизни, а также необходимость от­крытия школ сельскохозяйственного и профессио­нального типа, обучения на родном языке. Подроб­но остановился на роли интеллигенции в распространении знаний, необходимости создании якутской литературы. Борясь за здоровый быт, он призывал принять меры по борьбе с пьянством, картежной игрой и курением. Были рассмотрены и другие насущные вопросы. Письмо «Якутской ин­теллигенции» А.Е. Кулаковского по праву считается «важным письменным памятником материальной и духовной культуры, самобытной общественной мыс­ли дореволюционного периода» [Башарин, 1992, C. 28-29]. В современных условиях становления и развития рыночных отношений оно получило новый импульс, многие его положения находят ре­альное воплощение в жизни.

Первая мировая война и ее влияние на жизнь Лен­ского края

С началом Первой мировой войны (28 июля 1914 г.) император Николай II в обраще­нии к народу заявил следующее: «...Германия, во­преки нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению нашему, что принятые меры отнюдь не имеют ей враждебных целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив от­каз, внезапно объявила России войну. Мы непо­колебимо верим, что на защиту русской земли дружно и самоотверженно встанут все верные наши подданные» [НА РС (Я), Ф. 15И. Оп. 10. Д. 3189. Л. 31]. По всем городам России прошли многотысячные митинги, демонстрации, на которых торжественно заявлялось о преданности царю, готовности к за­щите Отечества, вере в победу. Россия временно познала порыв священного единения народов.

22 июля 1914 г. в Якутск поступила телеграмма с требованием призвать ратников ополчения первого разряда и подготовить к поставке лошадей и повоз­ки с упряжью. Инородцы, по существовавшему за­конодательству, в действующую армию не призыва­лись, но добровольцы могли служить. Известен случай, когда якут В. Федулов, служивший в фирме «Коковин и Басов», пошел добровольцем в дейст­вующую армию. Газета «Якутская окраина» 9 авгу­ста 1916 г. известила, что «якут В. Федулов, ушед­ший на фронт добровольно, награжден Георгиевской медалью». Известны имена и других доброволь­цев – В. Татаринова, А. Гаврилова, А. Говорова [Якутия. Хроника..., 2000, С. 394]. Всего с 1914 г. по 1916 г. в Якутской области на призывные пункты явились 24 добровольца-охотника. Они шли совме­стно с нижними чинами запаса и новобранцами. Многие, как и В. Федулов, прославились боевыми подвигами. А.И. Говоров, сын известного общест­венного деятеля И.С. Говорова, служил разведчи­ком, окончил школу прапорщиков, стал старшим унтер-офицером, удостоился боевых наград – двух Георгиевских крестов. Однако, пожалуй, самым из­вестным «охотником» из Якутии был ушедший добровольцем в 1915 г. Иван Андросов, награжден­ный двумя Георгиевскими крестами. Поразительно, но в составе женского «батальона смерти» под ко­мандованием М.Л. Бочкаревой, отправившейся, кстати, на фронт из Якутска, где она отбывала ссылку вместе с гражданским мужем Я.Г. Буком, воевала и уроженка Якутии – Федора Васильевна Федотова, ушедшая на фронт добровольцем [Ба­тюшкин, 2018].

В начале 1915 г. на действительную военную службу из области было призвано 374 чел. из низ­ших чинов, в том числе 187 крестьян из сельских волостей. Только из Иситского сельского управле­ния Западно-Кангаласского улуса были призваны 41 чел. [НА РС (Я), Ф. 15И. Оп. 10. Д. 3743. л. 26; Д. 3510. Л. 30-34]. Всего, по подсчетам А.А. Павлова [2005], воевали на фронтах Первой мировой не менее 800 якутян, двое из них – подпоручик Л.И. Котель­ников и прапорщик А.И. Притузов – служили в Красной армии и впоследствии стали генералами.

По всей области развернулась кампания по орга­низации помощи больным и раненым воинам и их семьям. 10 сентября 1914 г. в зале областного музея состоялось общее собрание Якутского отделения Российского общества Красного Креста (РОКК) под председательством губернатора Р.Э. фон Витте. Уча­стники совещания горячо откликнулись на призыв губернатора. Представитель от якутов В.В. Никифо­ров сообщил, что якуты, посовещавшись, открыли подписку на пожертвование, которая продолжается. Атаман якутского казачьего полка А.И. Казанцев заявил, что полк решил внести скромную лепту в сумме 100 руб. на военные нужды, кроме процент­ного отчисления из жалованья. Городской голова П.А. Юшманов информировал о пожертвовании го­родской Думой 1000 руб. на помощь семьям запас­ных, еще 1000 руб. – Красному Кресту, а также об избрании особого попечительства, работающе­го по распределению казенного и городского посо бий. Местный купец М.В. Пихтин, зять купчихи А.И. Громовой, пожертвовал этому попечительству 1000 руб. [Якутская окраина, 1914, 21 сент.].

24 августа состоялось совещание якутов с уча­стием окружного исправника, которое выразило «чувство всеподданнейшей преданности Престолу и Отечеству и пожелание торжества русскому ору­жию» и утвердило план мероприятий по оказанию помощи раненым воинам и их семьям [Якутская окраина, 1915, 6 февр.].

По инициативе представителей национальной интеллигенции создан Инородческий комитет РОККа. 25 февраля 1915 г. состоялось его общее собрание, которое заслушало отчет о деятельности комитета, в котором было отмечено, что со време­ни его учреждения поступило средств на сумму 4261 руб. 29 коп. и изготовлено 1640 различных ве­щей для нужд армии. Тут же была организована подписка, которая собрала 148 руб. 20 коп. [Якут­ская окраина, 1915, 27 февр.].

23 августа 1915 г. на совещании якутского купе­чества, устроенном губернатором области Р.Э. фон Витте, был создан особый комитет по заготовке теплых вещей для армии в составе головы г. Якут­ска П.А. Юшманова, купцов П.А. Кушнарева и Г.В. Никифорова. Открытая на совещании подписка собрала 1753 руб. 83 коп. Ф.В. Астраханцев пожертвовал 1000 руб., Н.А. Аверенский – 200 руб. и т.д. Материальные пожертвования поступили от Г.В. Никифорова – 300 заячьих одеял, от П.А. Куш­нарева – 10 тыс. заячьих шкур [Ленский край, 1915, 5 сент.].

Движение за помощь фронту развернулось по всей Якутии. Крестьянскими и инородческими об­ществами на сходах по сбору пожертвований толь­ко с августа по ноябрь 1916 г. было составлено 154 акта и приговора [НА РС (Я), Ф. 15И. Оп. 10. Д. 4618]. Население 24 наслегов Верхне-Вилюйского улуса на нужды войны пожертвовало 847 руб. 50 коп., за что «государь император собственноручно начертать со­изволил: “сердечно всех благодарю”» [Якутские во­просы, 1916, 27 авг.]. Благотворительное движение выразилось и в организации помощи в уборке уро­жая и посева озимых семьям призванных воинов в крестьянских волостях.

Особый комитет по снабжению армии теплой одеждой составил отчет о своей деятельности за 1915 – 1916 гг. В 1915 г. было изготовлено и отослано на фронт 4003 жилета и 20 одеял, в 1916 г. – 1022 жилета. От различных обществ и частных лиц деньгами поступило 7812руб. 08 коп. [Отчет..., 1916, С. 2-5]. По объему помощи большая часть, конечно, исходила от состоятельных лиц и приходилась на 1915 г. Известный якутский купец Н.О. Кривошапкин на нужды войны пожертвовал 10 тыс. руб.

Бремя войны продолжало нарастать. Уже с 1916 г. на некоторые инициативы правительства в под­держку расходов на войну население стало реагиро­вать гораздо слабее. Выпущенный в 1916 г. двух­миллиардный государственный военный заем не нашел поддержки у населения, уклонившегося от подписки ввиду «неурожаев» [НА РС (Я), Ф. 288И. Оп. 1. Д. 690. Л. 4, 12-16].

Большой неожиданностью для инородческого на­селения стало царское «повеление» от 25 июня 1916 г. о призыве инородцев на работы по устройст­ву оборонительных сооружений в районе действую­щей армии [Там же, Д. 628. Л. 1, 2]. Мобилизации подлежали якуты Олёкминского и Якутского окру­гов. Предполагалось призвать только по Якутскому округу около 10 тыс. чел. Основная масса якутов царскую мобилизацию восприняла негативно. Она была объявлена в разгар полевых работ, и в случае ее проведения тысячи хозяйств могли остаться без корма для скота во время длительной зимовки. Од­нако мобилизация якутов на тыловые работы не состоялась. Она была отменена правительством по ходатайству Ленского золотопромышленного товари­щества, мотивировавшего свою просьбу тем, что с призывом якутов, являвшихся главными поставщи­ками на прииски продовольствия и работавших там на заготовке и доставке столь нужных ему лесных материалов, произойдет сокращение добычи золота. Лензолото также заявило, что реквизиция пароходов Ленского товарищества для перевозки призванных якутов совершенно расстроит его планы по завозу продовольствия и других грузов [Якутские вопросы, 1916, 24 июля]. Эти доводы убедили правящие кру­ги отменить свое решение.

Тяготы войны со временем стали все сильнее отражаться на хрупком северном хозяйстве. Повы­шались цены на товары первой необходимости, ухудшалось материальное положение населения, особенно бедных его слоев. Власти старались удер­жать цены административными мерами. Иркутский генерал-губернатор принял обязательное постановление карательного порядка: за повышение цен ввел штраф в размере 300 руб. или тюремное за­ключение на 3 месяца. Предполагалось, что на­званные меры не допустят спекулятивного взвин­чивания цен в области. В связи с этим совещание при губернаторе 17 сентября 1914 г. признало нор­мирование цен преждевременным [Якутская окраи­на, 1914, 20 сент.].

Несмотря на принятые меры, цены со временем все же пошли вверх. Якутский губернатор счел не­обходимым с 15 июня 1915 г. ввести в действие постановление о предельных ценах на товары пер­вой необходимости. В тот же день крупные фир­мы – Громовых, «Коковина и Басова», Силина и Кушнарева в знак протеста объявили бойкот на продажу некоторых товаров, например сахара [Там же, 1915, 16 июня]. Все эти фирмы за нарушение обязательного постановления «о нормировке» цен на продукты первой необходимости администраци­ей были оштрафованы на 300 руб. каждая.

Некоторые меры принимало и правительство страны. Для сдерживания роста цен 13 мая 1915 г. было «Высочайше утверждено» предложение Совета Министров, согласно которому все иностранные товары, ввозимые в Сибирь через устье р. Колымы и к востоку от нее, освобождались от обложения пошлиной, а на иностранные товары, ввозимые че­рез устье р. Лены, распространялись льготы, уста­новленные для товаров, шедших в устье р. Енисей [Там же, 1916, 11 февр.]. Эти товары для населения реализовывались дешевле. По журналу Межведом­ственного совета, по продовольственному делу от 17 июня 1916 г. было отпущено в распоряжение Якутского губернатора 270 тыс. руб. из общего по империи продовольственного капитала на закупку 58 тыс. пудов семенного и 50 тыс. пудов продоволь­ственного хлеба в запас, причем этот запас позже был признан министерским и срок возврата денег не назначался. Иркутский генерал-губернатор 23 де­кабря 1916 г. доложил в МВД о том, что закуплено 58 тыс. пудов хлеба, часть которого доставлена в Якутск, но большая часть находится на складе и в пути к месту назначения [ГАИО, Ф. 25. Оп. 10. Д. 2499. Л. 34, 58, 64].

В силу своих возможностей население, и в част­ности национальная интеллигенция, принима ло участие в общероссийском движении помощи фрон­ту. Это подтверждается и словами В.В. Никифорова: «Как только стало известно здесь об объявленной войне России с Германией, я публично выступил с заявлением, что якуты, как члены одной многочисленной семьи, обязаны сделать все, что от них зависит, для содействия успеху войны» [Якутские вопросы, 1916, 20 авг.].

_____________________________

Авторы статьи: Федоров Василий Игнатьевич, д.и.н., ведущий научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН;

Боякова Сардана Ильинична, д.и.н., главный научный сотрудник, и.о. зав. отделом истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН.