Культура народов Якутии в начале ХX в.

• Традиционная культура
• Народное образование
• Возникновение либеральной печати
• Зарождение якутской письменной литературы
• Научное изучение края

Традиционная культура

Традиционная культура народов края в начале XX в. характеризовалась не­которым оживлением. Под влиянием просвещения и воздействием русской культуры происходили из­менения в устройстве жилища, утвари и одежде, развивалось народное прикладное искусство. Акти­визировалось строительство русских домов не толь­ко в городах, но и в улусах. В украшениях домов, а также в изготовлении деревянной и берестяной посуды широко применялись якутские мотивы.

Из года в год увеличивался завоз разнообразных тканей и отделочного материала, фабрично-завод­ских товаров и различных художественных изде­лий, расширивших возможности изменения покроя, фасонов и украшений одежды якутов и народов Севера. Совершенствовалось и мастерство якутских ремесленников. Появились мастера ювелирных дел, умевшие обрабатывать металлы и изготовлять из серебра и золота высокохудожественные изделия, осуществлять резьбу и гравировку на серебряных пластинках для обкладки седел, накладки поясов и т.д.

Развивалось искусство резьбы по кости. Из кос­торезов начала XX в. широкую известность приоб­рели К. Неустроев и Д. Никифоров, поделки кото­рых хранятся в музеях Якутска. В первые десяти­летия XX в. из среды якутов стали появляться жи­вописцы-любители и профессионалы, среди которых был особо почитаем неграмотный якут – живопи­сец Беллеския, выполнявший заказы по писанию икон для сельских церквей. Успешно проявил себя и художник-самоучка И.И. Сивцев – Мытыйыкы из Ботурусского улуса, написавший портрет Л.Н. Толстого и получивший разрешение от якутского епи­скопа на право писания икон. Как крупный мастер живописи из местного населения в 1910-1920-е гг. выделился Иван Васильевич Попов. Его карти­ны историко-этнографического содержания («Ша­ман», «Якутская ураса» и др.) получили высокую оценку искусствоведов и вошли в общенациональ­ный фонд произведений искусства [История Якут­ской АССР, 1957, С. 341].

Осуществлялось взаимообогащение и взаимопро­никновение культур народов края. Вместе с тем влияние русской культуры имело ограниченные воз­можности, детерминируемые территорией вдоль ма­гистральных путей сообщения и расселения рус­скоязычного населения. Основная масса коренного населения проживала в стороне от этих путей, со­храняя и развивая свою специфическую культуру в виде старинных преданий, сказок, скороговорок, хо­роводов и пр. В них воспевались вечность и красо­та природы, всепобеждающая сила любви, быт, труд и судьбы людей и т.д. Содержание и художественная форма их обогащались новыми элементами. Созда­вались произведения и образцы, отражавшие новые явления в жизни народа. Язык носителей этой куль­туры приумножался привнесенными словами, выра­жениями и изобразительными средствами.

Эпос олонхо оставался любимым жанром народ­ного творчества. Передаваясь из поколения в поко­ление, его сюжеты приобретали новые мотивы со­циального характера, в них проникали описания ранее неизвестных явлений, в том числе небесного суда с его земными атрибутами. В олонхо для уси­ления эмоционального воздействия стали использо­ваться даже русские слова. В начале XX в. были широко известны имена выдающихся олонхосутов Д. Говорова – олонхосут Миитэрэй из Борогонского, И. Абрамова – Кынат из Восточно-Кангаласского, С. Афанасьева – Ырыа Сиэнчэ, Г. Казакова – Ырыа Xаһаах из Сунтарского, С. Каратаева – Ырыа Дыгыйар из Вилюйского улу­сов и др. [Илларионов, 1982, С. 14].

Многие олонхосуты знали от нескольких до де­сятков олонхо. Сказитель из Атамайского наслега Западно-Кангаласского улуса Петр Колесов, кото­рому в 1921 г. исполнилось 86 лет, мог сказывать 45 олонхо. И.Г. Теплоухов-Тимофеев, автор олонхо «Куруубай хааннаах Кулун Куллустуур», вспоминал, что в расцвете сил импровизировал до 40 олонхо [Там же, С. 14-32]. В исполнявшиеся народные пес­ни, скороговорки, хороводные песни, загадки все сильнее проникали социальные мотивы. В них вы­водились обобщающие образы богачей, якутских тойонов, осмеивались их пороки и нравы: страсть к наживе, картежной игре, пьянству, надругатель­ство над слабыми и т.д.

Народное образование

Начало XX в. характеризу­ется усилением проникновения новаций в духов­ную и культурную жизнь народов Ленского края. Причем эти изменения наблюдались во всех ее сферах, хотя по сравнению с европейской Россией и даже с другими регионами Сибири, они начина­лись со значительным отставанием и охватывали ограниченные слои населения. Для распространения этих процессов приоритетное значение имело народное просвещение, которое, являясь их прояв­лением и продуктом, в то же время выступало ка­тализатором развития всей духовной и культурной жизни общества.

В начале XX в. народное образование развивалось в противоречивой общественно-политической си­туации. Об уровне возможностей образования в ев­ропейских странах, в том числе в России в конце первого десятилетия XX в., можно судить по сле­дующим данным. В Швейцарии к этому времени было осуществлено всеобщее обучение детей школь­ного возраста, в Германии – 84,4%, в Англии – 80,8%, во Франции – 74,3%. В России же учились только 15,3% детей школьного возраста. Показате­ли по Якутской области были еще ниже: на 1000 населения здесь – только 7 обучавшихся [Якутская мысль, 1909, 19 февр.]. И это происходи­ло в то время, когда Россия объявила переход на всеобщее начальное образование.

Таким образом, Якутия встретила ХХ столетие с крайне низкими базовыми показателями в области народного просвещения. На рубеже веков грамот­ное население составляло 4,11% от общей его чис­ленности, в том числе городское – 29,13%. В Якут­ском и Вилюйском округах, где проживала основная масса народа саха, соответственно 2,66% и 0,77% [Первая всеобщая перепись..., 1905, С. VIII-IX]. На 1 января 1900 г. в области было 79 начальных учи­лищ, 57 из которых состояли в ведении Епархиаль­ного училищного совета, 18 – в ведении Директо­ра реального училища, т.е. Министерства народного просвещения (МНП), четыре частные школы. Всего в школах обучалось 1912 детей [Обзор..., 1900, С. 57].

Дальнейшее развитие начального школьного обу­чения в Якутской области показано в табл. 6.

Как видно из табл. 6, сеть начальных училищ МНП имела устойчивую тенденцию к росту. За 17 лет наступившего ХХ в. этот показатель увели­чился в 4,6 раза. Такого темпа за всю 200-летнюю историю народного образования Якутия никогда не знала, и его можно смело назвать настоящим про­рывом в развитии светской школы.

Что касается церковно-приходских школ, то для них наступила полоса застоя, даже постепенного упадка. Развитие просвещения за счет этих школ остановилось, качество обучения постоянно снижа­лось, авторитет у населения падал. Главной причи­ной такого положения был постоянно ухудшавший­ся качественный состав учителей. К тому же они находились в неравном положении в правовом от­ношении. Учителя МНП по истечении известного срока службы имели право на пенсию, а учителя церковно-приходских школ не имели, поэтому вполне естественно, что они старались переходить в министерские школы или в состав духовенства.

Тяга к просвещению увеличивалась. Население по своей инициативе проводило сельские сходы, на которых принимались решения об открытии школ в том или ином наслеге, селении. При этом сход принимал обязательство о выделении помещения под школу и содержании ее, как правило, в тече­ние первых трех лет за счет местного общества или конкретного мецената. Казна несла только расходы на содержание назначенного МНП учителя.

До 1 октября 1902 г. содержание всех сельских школ осуществлялось за счет внутренних повинностей самих обществ, что дополнительным бременем ложилось на плечи сельских налогоплательщиков, облагаемых налогом на эти цели в размере 20 коп. с души. По просьбе населения в Высочайше утверж­денной 5 мая 1903 г. земской смете трехлетия, начи­навшегося с того же года, расходы на содержание сельских училищ были определены за счет земских сборов. Конечно, заложенные в смете суммы дале­ко не всегда удовлетворяли фактические потребно­сти народного образования. Недостающие средства приходилось восполнять за счет других источников, в основном за счет пожертвований.

В условиях Якутии роль пансионатов при школах была неоценима: без них обучение детей из отда­ленных мест и бедных семей было немыслимым. По смете 1906-1908 гг. было всего 155 пансионеров, по смете 1909-1911 гг. – 292, в следующее трехле­тие (1912-1915 гг.) испрашивалось дополнительно еще 130 мест. В Таттинском улусе пансионатами пользовались 30% всех учащихся [НА РС (Я), Ф. 288И. Оп. 1. Д. 463. Л. 21; Якутская окраина, 1914, 23 февр.]. Тем не менее острый недостаток в этом деле испытывался постоянно.

В деле расширения сети и укреплении матери­альной базы училищ МНП и других социальных учреждений особенно высока заслуга губернатора Якутской области И.И. Крафта. Так, по его ини­циативе в 1908 г. произошел резкий рост сети на­чальных школ: за один год были открыты 11 учи­лищ. В этом же году И.И. Крафт добился разреше­ния МНП на открытие в селениях Приленского тракта 26 школ, которые приступали к работе по мере финансирования в течение ряда лет. Для ока­зания помощи беднейшей части детей в учебе И.И. Крафт с 1907 по 1911 г. добился учреждения 51 стипендии в разных учебных заведениях [РГИА, Отчет..., № 119. Л. 330-331]. Эта мера стала большим подспорьем для получения образования якутской молодежи. По инициативе И.И. Крафта в 1909 г. на­чали работу педагогические курсы; с 1914 г. было учреждено 10 стипендий по 250 руб. в год в Иркут­ской учительской семинарии [РГИА, Ф. 733. Оп. 175. Д. 461. Л. 75]. Большой заслугой И.И. Крафта яви­лось строительство и ввод в 1911 г. двухэтажного каменного здания реального училища на 250 мест [РГИА, Ф. 1152. Оп. 13. Д. 67. Л. 6, 9].

Как уже упоминалось, в 1890 г. Якутская муж­ская прогимназия была преобразована в реальное училище, дававшее полное среднее образование с правом поступления в высшее учебное заведение. Контингент учащихся довольно быстро расширял­ся. Если в 1900/1901 уч. г. обучались 141 чел., то в 1905/1906 уч. г. их уже было 273, из них якутов соответственно 48 и 106 чел. [Афанасьев, 1966, С. 148-150]. С 1900 г. училище имело 7 основных классов. В первых 4 классах изучали общеобразовательные предметы, а в 3 старших довольно глубоко и по­следовательно физику, математику, химию, естест­вознание, историю, словесность и два иностранных языка. При реальном училище работали учебные кабинеты: физический, химический, биологический и историко-краеведческий, в них проводились опы­ты и лабораторные работы. Окончившие весь курс обучения могли продолжать учебу в вузах страны.

Много внимания уделяли эстетическому воспи­танию учащихся. В училище ставились спектакли и концерты; работали кружки художественной са­модеятельности и оркестр народных инструментов, очень популярные среди городского населения. На протяжении десятилетий реальное училище служи­ло центром подготовки местной интеллигенции. Десятки его выпускников трудились на ниве про­свещения и культуры; сами готовили кадры нацио­нальной интеллигенции [Павлов, 2013, С. 49-64]. Полный курс женской гимназии давал общее сред­нее образование. Численность учениц также быстро росла. В 1894 г. было всего 56 учениц, из них одна якутка; окончили курс 6 чел. В 1917 г. в гимназии обучались 335 учениц, в том числе 56 якуток; окон­чили полный курс 35 чел. [Афанасьев, 1966, С. 151].

Продолжалась установившаяся традиция пожерт­вований в пользу народного просвещения со сто­роны состоятельных людей. Известны такие меце­наты, как Н.О. Кривошапкин, пожертвовавший 10 тыс. руб. на содержание и обучение детей бедно­ты Баягантайского улуса, а также И.Н. Эверстов, О. Плотникова и С.П. Барашков, содержавшие част­ные школы, и др. [Якутская окраина, 1914, 2 мар­та; Афанасьев, 1966, С. 133; НА РС (Я), Ф. 486И. Оп. 1. Д. 15. Л. 7, 18]. Благотворительность имела раз­ные формы. В Ботурусском улусе инородцы 4-го и 3-го Жехсогонского наслегов – М.А. Кириллин, Н.П. Слепцов, Р.И. Лазеров, А.Г. Слепцов, П.В. Охотин, Г.Е. Сивцев и др. (каждый по отдельности) приняли обязательство содержать у себя дома пан­сионеров бесплатно. Всего они взялись содержать за свой счет 20 пансионеров [НА РС (Я), Ф. 486И. Оп. 1. Д. 98. Л. 17-18, 20-23, 25, 28-29]. В самых тя­желых условиях многие местные учителя проявля­ли преданность делу. К числу таких относились: В.Г. Монастырев, Д.Д. Сивцев, Г.П. Фомин, И.Н. Ха­ритонов, П.Х. Староватов, А.Е. Кулаковский и др.

Несмотря на расширение сети школ и рост кон­тингента учащихся, народное образование в дорево­люционной Якутии находилось в крайне тяжелом положении. Увеличение количества начальных учи­лищ и численности учащихся в несколько раз не меняло коренным образом существовавшего поло­жения. Состояние материально-технической базы школ и средних учебных заведений оставалось крайне низким. Размещение их по округам было неравномерным. В 1911 г. в Вилюйском округе на­считывалось 19 школ при населении 72 623 чел., в Олёкминском – соответственно 29 и 14 861 [Об­зор..., 1913, С. 171, 191]. В Вилюйском округе на одну школу приходилось 3822 чел., в Олёкминском – 512. В последнем в основном проживало русское населе­ние, находившееся в культурном отношении на бо­лее высоком уровне, добивавшееся лучшего воспи­тания и образования для своих детей и получавшее в этих устремлениях поддержку власти.

Открытие новых школ и их строительство осу­ществлялось крайне медленно и тяжело, тем более что область не могла сводить концы с концами без дефицита земского бюджета и часть ее расходов покрывалась за счет Иркутской и Енисейской гу­берний. В земскую смету трехлетия (1906-1908 гг.) для Якутской области было заложено софинансирование с Иркутской губернии 6846 руб. и с Ени­сейской – 59 955 руб., всего – 66 881 руб. в год [РГИА, Отчет..., № 119. Л. 332].

Большую роль в развитии народного просвеще­ния продолжали играть политические ссыльные. 16 января 1902 г. они получили официальное разре­шение губернатора В.Н. Скрыпицына на педагоги­ческую деятельность. Наибольшую известность по­лучила школа В.М. Ионова в Ботурусском улусе, в которой якутские дети учились по составленному им букварю.

По ходатайству Якутского областного медицин­ского инспектора В.А. Вонгродского в 1906 г. в г. Якутске открыли фельдшерскую школу, что по­зволило значительно увеличить количественный и улучшить качественный состав медицинских работ­ников области. Курс обучения длился три года. В фельдшерской школе преподавали фармакологию, терапию, патологию, детские болезни, хирургию, глазные болезни, ведение истории болезни, законо­учения, касающиеся фельдшерской службы. Допол­нительно изучали Закон Божий, латинский язык, геометрию, черчение, зоологию, ботанику, физику, анатомию и физиологию, химию, историю, русский язык и литературу. В 1908 г., по предложению гу­бернатора И.И. Крафта, ввели курс основ ветерина­рии. Будущих медицинских специалистов готовили так же для борьбы с эпизоотиями, лечебно-санитар­ной помощи, связанной с сельскохозяйственными животными. Благодаря новому Уставу, принятому 31 декабря 1908 г., в школу получили право посту­пать девушки. В 1915 г. фельдшерская школа преобразована в фельдшерско-акушерскую с 4-летним курсом обучения, что дало возможность ее выпуск­никам продолжить образование в высших учебных заведениях. Всего с 1909 по 1917 г. Якутская фельд­шерско-акушерская школа подготовила 57 меди­цинских работников [Павлов, 2013, С. 25-34].

Крупным событием стало открытие в 1914 г. Якутской учительской семинарии. За шесть лет своего существования она выпустила 59 дипломированных педагогов, стала кузницей подготовки учительских кадров для края, внесла выдающийся вклад в про­свещение народов Якутии. Среди ее выпускников известные педагоги: П.И. Кочнев, И.Н. Кычкин, С.Н. Жирков, Г.И. Эверстов и др. Из стен учитель­ской семинарии вышла 1-я плеяда советских пар­тийных и государственных деятелей: М.К. Аммосов, П.А. Ойунский, С.М. Аржаков, И.Н. Барахов, С.В. Васильев, М.В. Мегежекский, С.Ф. Гоголев. На базе учительской семинарии в годы советской вла­сти возникли педагогические курсы, а затем педа­гогический техникум и училище [Павлов, 2013, С. 81-104].

Таким образом, как бы ни было ничтожно коли­чество школ и учащихся в Якутии в начале XX в., прогрессивные последствия просвещения были ог­ромны. Независимо от целей и установок обучения в светских и духовных учебных заведениях, моло­дежь в них приобщалась к зачаткам, затем – к основам знаний, к передовой русской культуре. На­личие нескольких средних школ дало возможность ограниченной части молодежи получить среднее образование, а единицам – высшее. Они и соста­вили основу якутской национальной интеллиген­ции, возникшей в последней четверти XIX в. и представлявшей основную силу в борьбе за выжи­вание и просвещение родного народа в начале XX в.

Возникновение либеральной печати

Самодержав­ное государство в лице царской власти поддержи­вало лишь ту печать, которая служила средством утверждения и укрепления существовавшего режи­ма и считало неприемлемым существование любой другой, которая находилась бы в оппозиции по от­ношению к нему, пусть даже и с либеральных по­зиций, не говоря уже о печати, открыто противостоявшей и подрывавшей его устои. Свободная печать на родном языке, являвшаяся специфиче­ским инструментом национальной консолидации и этнокультурного развития, вступала в объективное противоречие с политикой царизма. Вместе с тем в условиях общего кризиса социально-политических отношений на рубеже веков и необратимого ослабления позиций царизма в результате усиления де­мократических и революционных сил, выступавших за переустройство общества, царский режим вынуж­ден был идти на некоторые компромиссы, которые создавали условия для возникновения печати либе­рального толка, в том числе на родном языке коренного населения. Таким образом, Якутия оказалась «на пороге формирования системы периоди­ческих изданий, необходимость в которой вызыва­лась общественными потребностями, в том числе потребностями национального развития якутской общности» [Якимов, 1998, C. 25, 28].

С 1887 г. по 1917 г. печатались «Якутские епархи­альные ведомости»; с января 1892 г. стала выходить официальная газета областной администрации «Якутские областные ведомости», издававшаяся до 1918 г. Первая имела церковно-монархическое со­держание, вторая – нормативно-правовое, публи­куя постановления и распоряжения местной адми­нистрации. Жизнь самого края в них фактически не освещалась. В Якутске довольно рано появилась нелегальная печать, связанная с обстановкой того времени и выступавшая как «средство информации и коллективного осмысления важнейших общест­венно-политических событий в России и за грани­цей, средство интеллектуального общения между политссыльными» [Дмитриев, 1959].

Первые листовки-прокламации выпустили участ­ники «романовского» вооруженного протеста. В пе­риод первой русской революции так же распростра­нялись различные прокламации. В 1904-1905 гг. ссыльные социал-демократы издавали нелегальные журналы «Летучий листок» и «Вестник ссылки» в Чурапче. К сожалению, ни одного номера этих журналов не сохранилось.

Более зрелым и влиятельным был журнал «Маяк», издававшийся в сентябре 1906 г. социал-демократи­ческим кружком под таким же названием и про­возгласивший в первом номере своими целями «со­единение с общероссийским движением, борьбу против существующего строя, против всех форм национального и политического угнетения». Из­вестны четыре номера этого журнала, но есть сведения о выпуске восьми номеров [Якимов, 1998, С. 76]. К сожа­лению, пока не обнаружен ни один из них. Изда­вались и другие журналы. В 1905 г. эсеры создали молодежный кружок «Светоч» и журнал под тем же названием, на страницах которого они пропаганди­ровали свои идейные позиции, дискутировали с членами кружка «Маяк» по общеполитическим и мировоззренческим вопросам. Другие рукописные журналы не выходили за рамки хотя и злободнев­ных, но текущих вопросов учебного процесса в училищах.

В мае 1905 г. группа интеллигентов в лице В.М. Ионова, В.В. Жарова и учителя Н.Е. Афанасьева организовала первую частную газету, выпускавшую на гектографе бюллетени Петербургского телеграфного агентства. Она положила начало легальной, незави­симой от областной администрации печати [Дмит­риев, 1959; Якимов, 1998, С. 85]. Однако газета про­существовала недолго.

И все же независимое печатное слово пробивало себе дорогу. 1 июля 1907 г. вышел первый номер газеты «Якутский край». Официальным ее редакто­ром был В.В. Жаров. В связи с его отъездом из Якутска уже с третьего номера в этом качестве выступал отставной казак Корякин. Издателем был Н.Е. Афанасьев.

Первое время материальную помощь газете ока­зывали П.А. Кушнарев и В.В. Никифоров. Купечест­во и другие состоятельные лица и в последующем не отказывались от финансовой поддержки легаль­ных изданий, поскольку они, кроме социально­культурных интересов, объективно нуждались в информации о конъюнктуре рынка, движении то­варов в интересах своего бизнеса.

Газета «Якутский край» носила демократический, прогрессивный характер. Она не выступала в за­щиту интересов власть имущих, а напротив, разо­блачала их пороки. По этой причине газета не устраивала областную администрацию. За год сво­его существования она пять раз подвергалась судебно­му преследованию, а за публикацию стихотворения С. Михалевича «Из плена» в номере от 24 января 1908 г. по судебному решению газету закрыли.

Через некоторое время А.А. Семенов получил от губернатора И.И. Крафта разрешение на издание газеты под названием «Якутская жизнь». По суще­ству, она была продолжением закрытого «Якутского края», только под новым названием. Первый номер газеты вышел 16 февраля 1908 г. В «Якутской жиз­ни» продолжали работать В.П. Цветков, В.М. Ионов, Е.М. Егасов, Н.Е. Афанасьев, В.И. Попов, С.Ф. Михалевич, Н.Е. Олейников, В.В. Никифоров, М.В. Сабунаев, И.Р. Оросин, Н.Н. Грибановский и другие. Все они, выступая по злободневным вопросам и крити­куя существовавшие порядки, придерживались либерального направления, в то же время воздержи­ваясь от пропаганды насильственного свержения существовавшего строя. Свои политические задачи редакция видела в отстаивании «интересов всех элементов, страдающих от произвола и гнета, обу­словленных современным строем...» [Якутская жизнь, 1908, 16 февр.]. Газета «Якутская жизнь» посвятила весь номер от 28 августа 1908 г. 80-летию Л.Н. Толстого. Этот номер газеты был конфискован, а редактор подвергся судебному преследованию. Все три номера «Якутской жизни» за 1909 г. были также конфискованы, а набор четвертого номера полиция рассыпала. В результате преследований газета перестала существовать.

Но энтузиасты печатного дела не сдавались. 5 февраля 1909 г. вышел первый номер новой газе­ты «Якутская мысль». Она имела то же направле­ние, в ней трудились те же люди, что и в предыдущих изданиях. «Якутская мысль» работала, как и ее предшественницы, в условиях полицейского пре­следования, начиная с первого же номера, и в тя­желейших материальных ситуациях. В конце сен­тября 1909 г., по решению окружного суда, ее издание было прекращено. Население области оста­лось без независимой, легальной периодической пе­чати на продолжительное время.

Управляющий якутской конторой торгового дома «Коковин и Басов» А.А. Семенов, имевший опыт издательской деятельности, получил разрешение на издание политической, общественной и литератур­ной газеты «Якутская окраина» только в 1912 г. Ее первый номер вышел 15 июля. Газета преследовала сугубо либеральные цели, избегая радикальных мер и противоборства с существовавшим режимом. Од­нако в условиях нараставшего революционного подъема «Якутская окраина» не могла обойти ост­рые социальные вопросы, которые поднимали ее предшественницы, тем более такие крупные поли­тические события, как Ленский расстрел 1912 г., всколыхнувший всю Россию [Якутская окраина, 1912, 19, 22 июля; 1916, 16 марта].

С 1913 г. выходил общественно-литературный журнал «Ленские волны» под редакцией Н.Е. Олей­никова, который будучи владельцем частного апте­карского магазина, имел определенные материаль­ные возможности. С 1 сентября 1915 г. он начал издавать новую общественно-политическую литера­турную газету «Ленский край». Ее цели и задачи более четко укладывались в рамки либерально-де­мократических требований того времени. В связи с ликвидацией А.А. Семеновым принадлежавшей ему полиграфической базы создались тяжелые условия для всех самостоятельных изданий, что, наряду с другими трудностями, предопределило прекращение их деятельности, в том числе «Ленского края».

Главную роль в появлении первых общественно­политических, нелегальных и легальных изданий сыграли ссыльные, народники, эсеры, социал-демократы меньшевистского крыла с участием местной русской и национальной интеллигенции.

Особенно следует отметить газету «Якутские во­просы», издателем-редактором которой был В.В. Ни­кифоров. В связи с тем, что редакцию газеты воз­главляли два видных деятеля национальной интеллигенции, В.В. Никифоров и Г.В. Ксенофон­тов, интерес к газете и спрос на нее были ве­лики. Они имели собственное представление об общественно-политическом и социально-экономи­ческом положении якутского народа и решение на­зревших проблем видели не в революционных по­трясениях, а в эволюционных изменениях. Эту линию они и проводили в своей газете.

Под влиянием революционного подъема, начав­шегося после Ленского расстрела, 1 сентября 1912 г. вышел в свет первый самостоятельный обществен­но-политический и литературный журнал «Саха саҥата» («Якутская речь»). Издателем журнала было товарищество печатного дела «Якут». В нем опуб­ликованы поэма А.Е. Кулаковского «Борохуот аал», одно из лучших произведений дореволюционной якутской литерату­ры, и стихотворение «Төрөөбүт дойду» («Родной край») А.И. Софронова. После 7 выпусков (4 – в 1912 г., 3 – в 1913 г.) журнал закрылся. В.В. Ники­форов о судьбе журнала писал так: «К сожалению, журнал этот по цензурным и другим причинам должен был в 1913 г. прекратить свое существова­ние» [Малькова, 1994, С. 224].

Все издававшиеся в дореволюционное время ле­гально и нелегально газеты и журналы сыграли решающую роль в просвещении широких слоев на­селения, пробуждении общественного и националь­ного самосознания. Они освещали жизнь и быт, социально-экономическое положение населения края, состояние культуры, образования и здравоохранения в области; обличали существовавшие порядки, нравы и пороки; разъясняли пути и сред­ства их улучшения и подъема, объединяли общест­венные силы вокруг решения важнейших задач, пробуждали общественную мысль.

Объектом воздействия печати была не только чи­тающая публика. Большинство населения области хотя и было неграмотным, получало новую инфор­мацию от грамотных сородичей. Сфера влияния печати расширялась по мере повышения грамот­ности населения, и постепенно создавалась и укре­плялась обратная связь со средствами массовой информации: корреспонденции шли уже от уве­личивающегося числа читателей из отдаленных мест.

Независимая печать стала для представителей на­циональной интеллигенции трибуной для открыто­го выступления по тем или иным злободневным вопросам, ареной дискуссии и полемики. Она, пре­доставив свои страницы лучшим представителям народа, дала возможность просвещать его, испод­воль втягивая в орбиту цивилизованной и культур­ной жизни. Все это свидетельствовало о том, что вновь зародившаяся печать послужила саморазви­тию народа, стала спутником в его движении к общечеловеческим ценностям.

Зарождение якутской письменной литературы

Становление национальной литературы было под­готовлено: во-первых, высоким уровнем развития устной словесности, «живой» фольклорной тради­ции, бытовавшей во время становления литерату­ры; во-вторых, ранним опытом русской литерату­ры, впервые использовавшей якутскую тематику, мифологические и фольклорные сюжеты и мотивы в художественной практике (произведения ссыль­ных декабристов: А.А. Бестужева-Марлинского, Н.А. Чижова, М.А. Александрова, политических ссыльных конца ХIХ – начала XX вв.: В.Л. Серошевского, В.Г. Короленко и др.); в-третьих, появлением в середине XIX в. первого литературного памятника на языке саха «Воспоминаний» А.Я. Уваровского, изданного на якутском и немецком языках в 1851 г. в монументальном труде О.Н. Бётлингка «О языке якутов». Все эти обстоятельства, включая записи фольклорных текстов, образцов народной словесности, начиная с XVII в., выполненные участниками научных экспедиций (Н. Витсеном, Я. Линденау), учеными, сосланными в Якутию во второй полови­не XIX в. (И.А. Худяковым, Э.К. Пекарским, В.Л. Серошевским, В.Ф. Трощанским, В.М. Ионовым, С.В. Ястремским), и кончая самозаписями якут­ских сказителей-олонхосутов и ученых-фольклористов (М.Н. Андросовой-Ионовой, Т.А. Афанасьевой, К.Г. Оросиным и др.), обусловили зарождение и становление художественной литературы Якутии.

Формирование и развитие литературы Якутии до Октябрьской революции можно расценивать как следствие своеобразного «пассионарного толчка», движимого идеей просвещения народа.

В процессе становления национальной литерату­ры важную роль сыграло издание первых местных газет «Якутский край» (1906-1908 гг.), «Якутская жизнь» (1908-1909 гг.), «Якутская мысль» (1909 г.), «Лен­ский край» (1912 г.) и журналов «Саха саҥата» («Якут­ская речь», 1912-1913 гг.), «Ленские волны» (1913-1915 гг.), «Взгляд и нечто» (1916 г.). Наряду с социально-­экономическими и политическими статьями в них публиковались стихи и проза на русском и якут­ском языках, переводы русской классики на якут­ский язык и т.д. В указанной периодике чаще все­го печатались художественные произведения на русском языке – русская классика и творчество мест­ных русских писателей (в основном политических ссыльных). Публиковалось большое количество рас­сказов и публицистических произведений сатири­ческого характера. Так, в 1908 г. была предпринята попытка выпустить серию фельетонно-сатириче­ских очерков «Якутские этюды». Сатирической то­нальности придерживался и журнал «Взгляд и не­что», в котором авторы под псевдонимами Ар.К. Кондевкин, Оксе, Пилигрим обличали пороки современного общества и бесчинства мест­ных властей.

В эти годы в частной типографии В.В. Жарова были опубликованы сборники стихов Я. Розеноера «По камере» и П.Л. Драверта «Ряды мгновений». Создатель первого литературно-общественного жур­нала «Ленские волны» (1913-1916 гг.) Н.Е. Олейни­ков издал сборники «Устьянские рассказы» (1914 г.) и «Якутские рассказы» (1916 г.).

В 1908 г. вышел «Первый литературный сборник» в Якутске, где были напечатаны проза Н. Усольце­ва, стихи П. Черных под псевдонимом Андрей Го­лубой и другие произведения на русском языке.

В этих изданиях печатаются и произведения на якутском языке. В основном это были художест­венные зарисовки сатирического характера: рас­сказ-фельетон «Доносчик» (1907 г.), «Сказка» В. По­пова (1908 г.), «Рассказ» и «Рассказ шиликуна» А.И. Софронова (1912 г., 1913 г.), «Странный сон», «О призраках» и др. Этнографически достоверные картины изображены в рассказах К.О. Гаврилова, писавшего под псевдонимом Тыа оҕото (Селянин).

Первые стихотворные тексты на якутском языке, изданные в газетах «Якутский край» и «Якутская жизнь», в основном были переложениями фольк­лорных эпических и лирических песен («Песня о сотворении Вселенной» К. Оросина, «Тыгын» Д. Ки­риллина, два варианта произведения «Песня Татты» авторов под псевдонимами Ырыа Илья (Певец Илья) и Собо (Карась); «Лето» автора под псевдо­нимом Ырыалаах Степан (Поющий Степан). Но создавались и новые по тематике и форме стиха поэтические опыты неизвестных авторов «Хобуоччу» («Ябеда»), «Батталлаах дьаhал, үтүргэннээх дьүүл» («Распоряжение унизительное, решение обидное»). Также в журнале «Саха саҥата» («Якут­ская речь») в 1913 г. опубликованы два стихотворе­ния на якутском языке Петра Черных «Кысын» («Зима») и «Саас кэлиитэ» («Приход весны»). Все эти публикации в большинстве представляли сла­бые в художественном отношении опыты, но свидетельствовали о назревшей необходимости в соб­ственной национальной литературе и неисчерпаемых возможностях якутской словесности.

Публикация первого произведения на якутском языке, написанного по канонам литературной дра­мы, появилась в газете «Якутский край», в ее якут­ском разделе «Саха дойдута», 26 августа 1907 г. Это была пьеса В.В. Никифорова «Манчары түекүн» («Разбойник Манчары»), написанная во время его заключения в тюрьме за организацию «Союза яку­тов». Пьеса названа самим автором «Киhинэн үтүгүннэрэн көрдөрөр кэпсээн» («Рассказ, передаю­щийся через подражание действиям человека»).

Исследователи отмечают переходную от фолькло­ра к литературе форму произведения В.В. Никифо­рова [Литература Якутии, 2005, С. 73]. Это был пер­вый опыт драматического произведения на историческом и фольклорном материа ле. В основу пьесы легли народные предания и легенды о Васи­лии Слободчикове – Манчары. Драматический текст также был насыщен народными песнями. Произве­дение стало художественным отражением политиче­ских убеждений и философских взглядов автора на современное общество.

Пьеса имела огромный успех, до публикации рас­пространялась в рукописном виде, ее ставили люби­тельские театральные труппы, отдельной книгой она вышла в 1908 г. Известно, что Кюлюмнюр, будучи в Петербурге в феврале 1913 г. в составе делегации якутян, принимавших участие в праздновании 300-летия Дома Романовых, несколько раз, в том числе и в популярном тогда клубе «Бродячая соба­ка», читал свою пьесу в русском переводе. В резуль­тате этих читок и вышедшей в «Русских ведомостях» рецензии В. Тан-Богораза, В.В. Никифоров – Кюлюмнюр добился разрешения цензуры на постановку своей пьесы. Таким образом, эта пьеса стала пер­вым произведением на якутском языке, получившим признание на российском уровне. В начале своего творческого пути В.В. Никифоров также публиковал множество остросоциальных фельетонов в журналах «Якутские вопросы», «Якутский край».

В.В. Никифоровым до революции были созданы комедия «Алҕаһаабыппыт» («Ошиблись»), текст ко­торой не обнаружен, и несколько рассказов. Он активно занимался и переводческой работой, в 1912-1913 гг. в журнале «Саха саҥата» был опубли­кован перевод драмы Л.Н. Толстого «Власть тьмы»; известно также, что им переведена «Женитьба» Н.В. Гоголя, но рукопись затерялась. Основная часть литературного наследия В.В. Никифорова, в том числе и пьеса «Кэнчээри», пропала или была унич­тожена во время его ареста в 1928 г.

Для В.В. Никифорова, человека, несомненно, ода­ренного, многогранного, литературное творчество все же не являлось основным видом деятельности, он был прежде всего общественным деятелем, ак­тивным участником всех исторически значимых со­бытий Якутии первой трети XX в., и литературное творчество служило для него средством выражения идеологических позиций. Но при этом велика была его заслуга как автора первого опубликованного на якутском языке литературного произведения, дав­шего стимул для активизации литературной дея­тельности в начале XX в.

Целенаправленно и последовательно литературой, разработкой ее основных художественно-эстетиче­ских принципов в этот период занимались А.Е. Кулаковский и А.И. Софронов, справедливо признан­ные основоположниками якутской литературы. Они применили в научном и литературном творчестве принципы создания и развития литературной тра­диции в плане определения стимулировавших ее истоков (автохтонной и литературной), жанровых канонов, национально-стилевых тенденций, станов­ления норм национального литературного языка и т.д.

Еще до появления первых опубликованных лите­ратурных произведений в якутском обществе (среди владеющих грамотой и не владеющих ею) возника­ет осознание необходимости создания авторской литературы, что связано с именем А.Е. Кулаковского (1877 – 1926). Его произведения с начала XX в. были известны как в устной форме, так и в руко­писных тетрадях С.А. Новгородова [Архив ЯНЦ СО РАН, Ф. 4. Оп. 9. Д. 47. Л. 19-25], З.В. Луковцева-Молодиэс (Молодес) уола [Там же, Ф. 4. Оп. 26. Д. 20; Ф. 5. Оп. 3. Д. 560Б. Л. 34-36], в записях Сергеева и Большакова [Там же, Ф. 4. Оп. 26. Д. 28], Г.Ф. Неуст­роева, Н.А. Макарова, Д.Т. Элбэрэкова [Там же, Ф. 5. Оп. 3. Д. 826. Л. 2; и др.]. Этот факт также подтверждается многочисленными свидетельствами пи­сателей-современников первого якутского поэта [Там же, Ф. 5. Оп. 2. Д. 21; Ойуунускай, 1926; Кыайыгыйап, 1927, С. 41-42].

Деятельность А.Е. Кулаковского в различных об­ластях научного и художественного познания мира в целом представляет собой целостную систему. Уже в раннем юношеском возрасте у него вырабатывает­ся программное осознание собственной миссии в истории своего народа как просветителя и гумани­ста, создателя национальной литературной традиции [Кулаковская, 2008, С. 122-123]. В многочислен­ных поездках по улусам Якутии в качестве учителя и представителя власти А.Е. Кулаковский собрал и систематизировал уникальный материал по исто­рии, культуре, языку, фольклору, быту и нравам жителей края. Результаты многообразной научной и педагогической деятельности послужили благодатной почвой для его поэтического творчества.

Первое написанное произведение А.Е. Кулаковского «Заклинание Байаная» датируется 1900 г. Из­вестно, что основная масса произведений автора написана до революции, но в начале XX в. опубли­ковано всего три стихотворения под псевдонимом Акула: в 19-м номере газеты «Якутская жизнь» («Саха олоҕо») за 1908 г. опубликована «Клятва Абаасы – вольный перевод отрывка поэмы «Де­мон» М.Ю. Лермонтова; в 21-м номере «Якутской жизни» в 1908 г. – стихотворение «Проклятый до рождения» («Төрүү илигиттэн кыраныылаах») и в 1-м номере журнала «Саха саҥата» («Якутская речь») за 1913 г. – стихотворение «Большая огнеды­шащая лодка» («Уот тыыннаах улахан оҥочо»), во­шедшее в доработанном виде в авторский прижиз­ненный двухтомник «Песни-стихи» («Ырыа-хоһоон») 1924-1925 гг. под названием «Пароход» («Борокуот аал»).

Поэзия А.Е. Кулаковского сложилась на грани двух эстетических систем: с одной стороны, она развивалась на прочных основах устного поэтиче­ского творчества, с другой – постоянно впитывала богатства русской классической литературы. При этом его творчество носило глубоко самобытный, оригинальный характер, обусловленный своеобра­зием авторских воззрений.

В поэзии А.Е. Кулаковского сформировались пер­вые литературные жанры якутской поэзии от лири­ческого стихотворения до поэмы и цикла произве­дений. Ему принадлежит заслуга освоения и органичного включения в литературную традицию исконно фольклорных жанров (благопожеланий-алгысов, скороговорки-чабыргаха, сезонных и кален­дарных обрядовых песен, воспеваний-хоһуйуу (туой-суу), импровизационных народных песен) и творческого заимствования литературных жанров лирико-эпического и элегического планов (вольные переводы произведений М.Ю. Лермонтова, Н. Цыга­нова).

Вершиной поэтического творчества А.Е. Кулаковского является его поэма «Сновидение шамана», начатая в 1910 г. и завершенная в 1924 г. На основе изучения архивных документов, дневников и писем А.Е. Кулаковского выявлено, что основной текст поэмы создавался во время его пребывания в с. Качикатцы с начала марта до конца июня 1910 г., когда он работал учителем детей мецената-предпринимателя С.П. Барашкова. Данный период характе­ризуется исследователями как время «расцвета по­этического таланта, интеллектуальной зрелости, окончательного формирования собственных фило­софских взглядов» А.Е. Кулаковского [Кулаковская, 2008, с. 158]. Учительство в Вилюйске и Бодайбо, затем в Качикатцах как форма просветительской деятельности, активное общение и дружба с про­грессивно мыслящим Семеном Барашковым стиму­лировали творческий подъем А.Е. Кулаковского, в результате которого было написано первое крупное поэтическое произведение эпического размаха.

Это одно из самых сложных и многоплановых произведений первого якутского поэта, в котором проявился не только поэтический, но и провидче­ский дар поэта-мыслителя. В ней сконцентрирова­на удивительная по своей масштабности мысль по­эта о судьбе отдельного народа и человечества в целом.

У произведения сложилась непростая судьба: в течение многих лет оно вызывало ожесточенные споры и послужило поводом для обвинения поэта в буржуазном национализме, мальтузианстве и дар­винизме и неприятии новой власти после 1917 г. Исследовательские оценки поэмы в разные истори­ческие периоды XX в., обусловленные социально­политическими изменениями и идеологическими установками эпохи, определяли не только отноше­ние ко всему наследию А.Е. Кулаковского, но и ко всей истории якутской литературы.

Одним из основоположников якутской литерату­ры признан драматург, поэт, прозаик Анемподист Иванович Софронов – Алампа (1886 – 1935). Начав свою трудовую деятельность в ноябре 1907 г. набор­щиком якутского отдела газеты «Якутский край», он втянулся в общественно-политическую и лите­ратурную работу. Известно, что уже в 1909 г. он перевел на якутский язык «Женитьбу» Н.В. Гоголя, которая была поставлена на сцене Клуба приказчи­ков, а в начале 1912 г. стал одним из учредителей Кружка любителей якутской литературы вместе с А.Е. Кулаковским, И.Н. Эверстовым, И.Г. Соловье­вым и др. Но устав Кружка не был поддержан местными властями якобы из-за националистиче­ской направленности.

Ранними литературными опытами стали стихи и рассказы на русском языке, записанные в дневнике «Что-нибудь махонькое» [Архив ЯНЦ СО РАН, Ф. 4. Оп. 28. Д. 17]. Первые его публикации появились в журнале «Саха саҥата» («Якутская речь») в 1912-1913 гг., в котором он стал членом редколлегии. В 1912-1913 гг. изданы первое стихотворение «Род­ной край», которое было навеяно произведе­нием известного русского поэта В.И. Немировича-Данченко и событиями Ленского расстрела 1912 г.; «Рассказ», «Рассказ про шиликуна», переводы басен И.А. Крылова «Крестьянин и работник», «Стрекоза и Муравей», рассказа В.Я. Шишкова «Помолились».

А.И. Софронов в начале своего творческого пути печатался под псевдонимом Аттат Ноуруппос (ана­грамма Татта Соппуруон – Софрон из Татты). Ранняя проза Софронова написана в сатирической форме, в ней высмеивались пережитки прошлого (суеверия, вера в гадания, жажда наживы священ­нослужителей и т.д.).

В этот период А.И. Софронов большое внимание уделял драматургии и развитию театрального ис­кусства. Известно, что в Клубе приказчиков и в любительских (домашних) театральных постановках А.И. Софроновым ставились пьесы «Предложение», «Медведь» А.П. Чехова, «Недоросль» Д.И. Фонвизи­на, в основном в его переводах на якутский язык. Он проводил толстовские вечера, где одновременно выступал и переводчиком, и постановщиком спек­таклей, и артистом. Все это свидетельствует о том, что Анемподист Софронов со всей обстоятельно­стью подходил к проблеме создания национальной драмы.

В дореволюционное время он написал три дра­мы: «Бедный Яков» («Дьадаҥы Дьаакып», 1914 г.), «Обрусевший» («Нууччатымсыйбыт», 1915 г.), «Лю­бовь» («Таптал», 1916 г.), которые неофициально ста­вились на сценах любительских театров, но были опубликованы лишь в 1920-е годы. Хотя пьесы пи­сались под большим влиянием драм А.Н. Остров­ского, А.П. Чехова, Л.Н. Толстого и Ж.Б. Мольера, якутскому драматургу удалось создать целостную художественную систему, воплотившую модель якутского национального мира. Новаторское ос­мысление национального опыта в драматургии А.И. Софронова привело к утверждению в якутском театре эстетики критического реализма.

В дореволюционное время начинается творческий путь первого якутского комедиографа и прозаика Н.Д. Неустроева (1895 – 1929). Творческую деятель­ность он начал с прозаических произведений на русском языке. В досоветское время им написано около 20 рассказов и очерков, но из них опублико­ваны только очерк «Улусные картинки» («Ленские волны», 1915 г.) и рассказ «Дикая жизнь», написан­ный в 1915 г. и опубликованный в 1917 г. в красно­ярском журнале «Сибирские записки». Его коме­дии, положившие начало якутской комедиографии, написаны и опубликованы в 1920-е годы.

Таким образом, в досоветский период заложены основы якутской художественной литературы почти во всех ее жанрово-родовых формах. Произведения первых якутских писателей-классиков В.В. Никифо­рова, А.Е. Кулаковского, А.И. Софронова и Н.Д. Не­устроева стали достойными образцами для созда­ния и развития в дальнейшем национальной литературы, ими заданы каноны для становления литературных жанров и национального литератур­ного языка.

В якутской литературе начального периода фор­мировалась национальная идея, суть которой сво­дилась к определению смысла бытия нации-этноса, его исторической и культурной миссии, националь­ных и общечеловеческих ценностных ориентиров, места этноса в мировом цивилизационном про­странстве, основанном на его уникальности, осо­бенностях национального характера.

Научное изучение края

Колоссальные природные ресурсы Северо-Востока Сибири, замыслы его эко­номической колонизации и стратегические интере­сы Российского государства в этом регионе настоятельно ставили в повестку дня его научное изучение. В реализации данной задачи царская власть и ака­демическая наука России сделали немало в преды­дущие десятилетия и накопили солидный эмпири­ческий материал об этом крае и населявших его народах. В начале XX в. эта тенденция сохранялась и продолжалось довольно интенсивное изучение Северо-Восточной Азии, в том числе Якутии, как по линии Российской академии наук, так и по ли­нии заинтересованных министерств и ведомств. Особенно активно исследовались моря и побережье Северного Ледовитого океана.

Российское правительство, изучая возможности плавания вдоль северных берегов Евразии, пресле­довало стратегические задачи – в нужный момент перебросить военный флот на Дальний Восток, где сталкивались интересы ряда стран. Кроме того, имелись сугубо экономические интересы, в том числе задача доставить наиболее коротким путем необходимые товары в северные регионы страны, включая Якутию, в период летней навигации. Для более основательного изучения Академией наук была организована Русская полярная экспедиция под руководством Э.В. Толля (1900 – 1903 гг.). Наряду с географической задачей, открытием и описанием островов Санникова и Беннетта, она не исклю­чала возможности продолжить плавание через Бе­рингов пролив до Владивостока. Экспедиция Толля работала в основном на Новосибирских островах и провела исследования в различных областях науч­ного знания. На карте появились 254 новых геогра­фических названия [Ширина, 1983, С. 117, 119-120, 128]. В работе экспедиции активное участие принимали местные жители, 14 из них императорским повелением от 28 октября 1906 г. были награждены золотыми и серебряными медалями для ношения на груди на Аннинской ленте [ГАИО, Ф. 25. Оп. 10. Д. 1401. Л. 9, 11, 17-18]. Э.В. Толль не вернулся с о. Беннетта. Спасательная экспедиция Академии наук под руководством А.В. Колчака в августе 1903 г. выяснила, что Толль и трое его спутников 26 ок­тября 1902 г. выехали к югу в сторону материка, но не достигли его. Экспедиция А.В. Колчака так же собрала много научных материалов. В частности, была высказана гипотеза об отсутствии каких-либо земель к северу от о. Котельного [Николаев, 1913, С. 47-48].

По просьбе якутского губернатора Российская академия наук в 1901 г. организовала экспедицию во главе с зоологом О.Ф. Герцем для раскопки хо­рошо сохранившегося трупа мамонта на р. Березов­ка, правого притока р. Колымы. Экспедиция про­шла успешно, и в феврале 1902 г. драгоценный трофей был доставлен в Санкт-Петербург. Останки мамонта были выставлены в Зоологическом музее Российской академии наук. По мнению ученых (В.Е. Райков), «подобного экспоната нет ни в одном музее мира» [Ширина, 1983, С. 127-128]. Еще одна экспедиция была организована под руководством К.А. Воллосовича в 1908 г. для раскопок трупа ма­монта в береговых наслоениях р. Санга-Юрях в Верхоянском округе. Но этот труп оказался менее сохранным.

В начале XX в. продолжались исследования, свя­занные с эксплуатацией Ленских золотых приис­ков, вилюйских соляных разработок, поисками торгового пути из Якутска в Охотское море, на Амур и в Камчатский край. В 1903 г. была органи­зована Нелькано-Аянская экспедиция В.Е. Попова с целью изыскания нового пути между Аянским портом и Нельканом. Стоимость строительства ко­лесной дороги В.Е. Поповым была определена в 350 тыс. руб. В 1907 г. работала Аяно-Нельканская экспедиция инженера Кудрявцева с участием вице­инспектора корпуса лесничих О.В. Маркграфа, при­знавшего потом, что работа была этой экспедиции не по плечу и малопродуктивна. По расчетам О.В. Маркграфа, строительство Аяно-Нельканской железной дороги обошлось бы в 1315 тыс. руб. [Ни­колаев, 1913, С. 48, 51-52, 57-58].

Сунтарская экспедиция П. Драверта и П. Оленина в 1907 г. еще раз подтвердила изобилие и достоин­ства кемпендяйских соляных источников и собрала значительные минералогические коллекции.

Главным вопросом оставался Северный морской путь, приобретший после русско-японской войны 1904-1905 гг. реальное стратегическое значе­ние в установлении судоходного сообщения. В июне 1908 г. Министерство торговли и промышленности организовало экспедицию под руководством И.П. Толмачева для уточнения описания морского побережья от устья р. Лены до м. Дежнева. Были созданы две партии: западная – Ленско-Колым­ская и восточная, включая Берингов пролив. В ре­зультате деятельности этих экспедиций подтвержде­на возможность плавания в течение лета вдоль Северо-Восточного побережья.

Гидрографическая экспедиция на суднах ледо­кольного типа «Таймыр» и «Вайгач» под руковод­ством Б.А. Вилькицкого в 1911 г. достигла устья р. Колымы, а в 1912 г. – устья р. Лены. Благодаря этим исследованиям в навигацию 1911 г. из Влади­востока в устье р. Колымы отправился первым ком­мерческим рейсом пароход Добровольного флота «Колыма» и достиг своей цели. С тех пор ежегодно стал выполняться рейс из г. Владивостока до Нижнеколымска [Боякова, 1999].

В 1912-1914 гг. на побережье и островах моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря продолжа­лись крупные гидрографические работы экспедиций на ледокольных судах «Таймыр» и «Вайгач». В 1912 г. подполковник А.И. Неелов совершил экспе­дицию для обследования дельты Лены, штабс-капи­тан Г.Я. Седов – устья р. Колымы [Отчет..., 1914, С. 17-18].

В начале XX в. продолжались исследования исто­рии, этнографии и культуры народов Якутии, ко­торые как прежде в основном вели политссыльные. Среди них особое место занимал народник Э.К. Пе­карский, создавший при активном участии Д.Д. По­пова и В.М. Ионова капитальный труд – «Словарь якутского языка», содержавший 25 тысяч слов. В свя­зи с отсутствием средств издание словаря затягива­лось. Губернатор И.И. Крафт возбудил ходатайство об отпуске соответствующего кредита на эти цели. Госсовет вынес решение, утвержденное императо­ром Николаем II 29 декабря 1910 г. [РГИА, Ф. 1278. Оп. 2. Д. 1231. Л. 33], об отпуске «из средств государ­ственного казначейства, начиная с 1912 г., в течение 4 лет в распоряжение Императорской Академии наук по 2 тыс. руб. в год на расходы по составле­нию "Словаря якутского языка" Э.К. Пекарского». Наряду с этим Э.К. Пекарский принимал участие в работе ряда экспедиций и был эрудированным эт­нографом и фольклористом. Им опубликовано свы­ше 60 работ по экономике, фольклору, быту и культуре якутов.

В.М. Ионов оставил ряд ценных исследований о хозяйстве, общественных отношениях, материаль­ной и духовной культуре якутов [Иванов, 1978, С. 257-261]. В.Ф. Трощанский в 1902 г. опубликовал в «Ученых записках Казанского университета» свой труд «Эволюция черной веры (шаманства) у яку­тов», в 1911 г. – в «Известиях Общества археоло­гии, истории и этнографии» при этом же университете – «Наброски о якутах Якутского округа». С.В. Ястремский в 1900 г. издал грамматику якут­ского языка.

К 1917 г. Якутский областной музей из объекта первоначального собирания случайных экспонатов превратился в солидное культурно-просветитель­ское и научное учреждение, в становлении и раз­витии которого неоценимую роль сыграли полити­ческие ссыльные М.И. Сосновский, Н.А. Виташевский, В.Е. Окольский, П.В. Оленин, Э.К. Пекарский, В.М. Ионов, В.Г. Богораз-Тан, Е.М. Ярославский и др. Успешному развитию музейного дела способствовало укрепление его материальной базы. Благода­ря усилиям губернатора И.И. Крафта за короткое время было построено каменное двухэтажное зда­ние для областного музея и публичной библиотеки. Закладку его произвели 6 мая 1909 г. и 5 октября 1911 г. отпраздновали торжественное новоселье му­зея и библиотеки. Постройка обошлась в 60 тыс. руб., поступивших в виде пожертвований разных лиц [РГИА, Отчет..., № 119. Л. 330; НА РС (Я), Ф. 490И. Оп. 1. Д. 18. Л. 2, 3, 8, 36, 65].

15 февраля 1909 г. И.И. Крафт поддержал ини­циативу 56 представителей местной интеллигенции и вошел с предложением об открытии в г. Якутске отдела Русского Императорского географического общества. Однако положение о его открытии было утверждено только 11 февраля 1913 г.

По мере развития просвещения и культуры ко­ренные жители стали активнее пользоваться услу­гами народной библиотеки-читальни, основанной в 1898 г. в Якутске. Вскоре аналогичные библиотеки были созданы в Вилюйске и Олёкминске. В 1912 г. якутскую городскую библиотеку посетили 4362 чел., в 1914 г. – 14 778 чел., а в 1916 г. – уже 16 646 чел. При этом более активно стали ходить в библиотеку ко­ренные северяне. Из общего числа читателей в 1913 г. якутов было 18%, в 1914 г. – 20%, в 1915 г. – 31%, в 1916 г. – 33% [Макаров, 1994, С. 20], т.е. за 3-4 года доля читателей-якутов почти удвоилась.

Губернатор И.И. Крафт внес еще один выдаю­щийся вклад в сохранение историко-культурного наследия – он спас от гибели одну из башен якут­ского острога, архитектурный памятник деревян­ного зодчества XVII в. И.И. Крафт еще в 1908 г. представил Императорской археологической комис­сии законопроект об отпуске средств на ее рестав­рацию. Остальные башни по ветхости не подлежа­ли восстановлению. С небольшой задержкой проект получил поддержку. Госдума и Госсовет решили отпустить из средств государственного казначейства 1976 руб. 49 коп. Император утвердил законопроект 28 мая 1912 г. [РГИА, Ф. 1158. Оп. 1. Д. 239. Л. 52]. И.И. Крафт в отчете с удовлетворением писал: «Башня эта реставрирована и служит украшением городского сквера на Соборной площади» [РГИА, Отчет..., № 119. Л. 331].

Таким образом, в результате плодотворной дея­тельности Российской академии наук, ряда мини­стерств и ведомств уже к 1917 г. накопились значи­тельные научные сведения об естественных ресурсах Якутии, материальной и духовной культуре ее на­родов. Вместе с тем исследования носили экспеди­ционный характер и не могли охватить всю огром­ную территорию региона, занимаясь в основном изучением его геоморфологического строения, не обращая большого внимания на поиски полезных ископаемых. Некоторые экспедиции работали не­эффективно, не достигали своей цели. Из-за затя­гивания публикаций результатов исследований и ограниченной возможности использования мате­риалов экспедиций слабо применялись знания, до­бытые их предшественниками. Отмеченные недос­татки и пробелы устранялись последующими поколениями исследователей уже в иных условиях и на другом уровне.

_____________________________

Авторы статьи: Федоров Василий Игнатьевич, д.и.н., ведущий научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН;

Боякова Сардана Ильинична, д.и.н., главный научный сотрудник, и.о. зав. отделом истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН;

Романова Лидия Николаевна, кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник отдела фольклора и литературы Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН.