Культурные преобразования в 1920-1930-е годы.

• Народное образование
• Культурно-просветительная деятельность
• Литература
• Научно-исследовательская работа

Народное образование. После завершения Граж­данской войны в Якутии нача лась планомерная деятельность по перестройке и развитию системы народного образования, ликвидации неграмотно - сти, развертыванию политико- и культурно-просве­тительной работы.

Принятый в 1919 г. декрет «О ликвидации безгра­мотности среди населения РСФСР» стал началом масштабной государственной кампании по повыше­нию образовательного уровня населения всей стра­ны. Согласно документу, все граждане в возрасте от 8 до 50 лет должны были получить хотя бы на­чальное образование. Для этого народному комис­сариату просвещения предоставлялось право при­влекать всех грамотных лиц к обучению неграмотных на основе трудовой повинности.

В Якутии, долгое время находившейся в состоя­нии гражданской войны, первые шаги по ликвида­ции безграмотности столкнулись со значительными трудностями, характерными для огромного и мало­заселенного региона. Преобладавшее в те годы сель­ское население проживало преимущественно в не­больших поселениях, основная часть которых рас­полагалась в труднодоступных местностях. Во мно­гих населенных пунктах не было ни одного грамотного жителя, способного обучить односель­чан, а там, где они все-таки присутствовали, их доля являлась весьма незначительной. По данным И.Н. Барахова, в то время председателя Совнаркома ЯАССР, в Якутии в начале 1920-х годов число не­грамотных в возрасте от 8 до 49 лет составляло 122 500 чел. [НА РС (Я), Ф. П-3. Оп. 61. Д. 90. Л. 6]. Кадровая проблема стала для республиканского ру­ководства основным препятствием в первые годы осуществления программы по ликвидации негра­мотности. В последующем по мере увеличения количества людей, получивших начальное или се­милетнее образование, ситуация постепенно улуч­шилась.

Первоначально основной объем организационной работы был возложен на общественные организа­ции и профсоюзы г. Якутска, чьей главной задачей стали обучение и учет городского взрослого мало­образованного населения. В 1920–1921 гг. по мере создания в улусах и округах отдельных комсомоль­ских ячеек система обучения стала развиваться и в сельских районах. Комсомольцы принимали самое активное участие в обучении неграмотных, прово­дили пропагандистскую работу, создавали так на­зываемые школы грамоты (ликпункты). Большое распространение получила практика прикрепления неграмотных к грамотным активистам.

В этот период начали появляться первые школы для взрослого населения. Важным событием для республиканского народного образования стало ут­верждение в 1921 г. «Положения о школах якутской грамотности». Данный нормативный документ впер­вые устанавливал нормы материального обеспече­ния учебных заведений, регламентировал продол­жительность ежедневных занятий, регулировал контингент учеников.

Распространение сети школ и ликпунктов, а так­же вовлечение в учебный процесс все большего количества людей привели к необходимости приня­тия единой образовательной программы, утверждав­шей стандартный минимум знаний, который должен был получить каждый человек. В 1926 г. была принята временная программа по ликвидации не­грамотности среди якутов. В ней предусматривался шестимесячный курс занятий на родном языке, на начальном этапе которого учащийся должен был научиться писать и читать рукописный, а также печатный текст, ставить знаки препинания. На сле­дующих уровнях учащиеся уже должны были пи­сать сочинения, делать записи, осваивать формы деловых писем, заявлений, расписок и т.д.

Параллельно была принята программа по ариф­метике, рассчитанная на полугодовой срок обуче­ния. Ученики в первую очередь должны были ос­воить нумерацию чисел до ста, сложение и вычитание на счетах и ознакомиться с римскими цифрами. Затем усваивались запись и чтение прос­тых дробей, умножение и деление на счетах. К концу обучения учащийся должен был овладеть счетом до миллиона, познакомиться с квадратными и кубическими метрами, а так же принципами мет­рической системы на практике.

Несмотря на значительные достижения, политика властей по ликвидации безграмотности сталкива­лась с серьезными трудностями на протяжении всего периода ее реализации. Хроническими про­блемами стали невыполнение заявленного плана и низкое качество обучения. Низкие темпы ликвида­ции безграмотности в Якутии оказались причиной начавшейся в 1930 г. активной партийной компа­нии, в ходе которой были мобилизованы все пар­тийные и общественные организации, проводились широкие агитационные мероприятия. Были открыты специальные курсы для представителей мало­численных народов Севера. Несмотря на все воз­раставшие темпы, проведение политики ликбеза в Якутии вынужденно продолжалось до 1940-х годов. Только в 1942 г. республиканские власти смогли от­читаться о почти полном искоренении безграмот­ности. К тому времени по всей ЯАССР оставалось около 2-3% граждан, не получивших начального образования [Якуты (саха), 2013, С. 450]. Число об­щеобразовательных школ за 1929–1939 гг. выросло с 241 до 477, а учащихся – с 16 тыс. до 60 тыс. чел. [Там же, С. 451]. Распространение грамотности на всей территории ЯАССР в дальнейшем имело ре­шающее значение для ее общественного, социаль­но-экономического и культурного развития. Сло­жившаяся в тот период система просвещения, а также постоянный рост образовательного уровня населения в решающей степени способствовали по­вышению научного и творческого потенциала Яку­тии в последующие десятилетия.

Важное значение для развития национальной школы имело осуществление принципа обучения на родном языке. Вначале обучение на якутском языке велось только в первых классах. Но уже в декабре 1926 г. Якутский областной комитет ВКП(б) принимает постановление «О мерах коренизации обучения в начальных классах и улучшения препо­давания русского языка в школах ЯАССР». Были намечены конкретные мероприятия: составление, перевод с русского на якутский язык и издание учебников для 1-4-го классов, а также соответст­вующая подготовка учителей. В 1929/1930 уч. г. все учащиеся 1-4-х классов обучались на родном язы­ке, в 1933/1934 было введено преподавание на якут­ском языке в сельских неполных средних школах. Якутский язык в качестве обязательного предмета вводился и в средних специальных учебных заведе­ниях [Афанасьев, 1966, С. 162-173].

В 1933 г. в Якутии было 17 ссузов: педагогиче­ские, строительный, горный, сельскохозяйственный, медицинский и др. Знаковым событием стало от­крытие в 1934 г. первого в регионе высшего учебного заведения – Якутского педагогического инсти­тута. Кроме того, постоянно росло число якутской молодежи, обучавшейся в средних и высших учеб­ных заведениях за пределами республики [Народ саха..., 2003, С. 280-281].

В Якутском педагогическом институте занятия начались 8 октября 1934 г. Тогда было открыто два отделения: историческое и физико-математическое. Директором института был назначен И.П. Жегусов, заместителем директора по учебно-научной рабо­те – И.П. Мельников. Перед институтом была по­ставлена задача подготовки преподавателей для техникумов, десяти- и семилетней политехнической школы по следующим направлениям: 1) физико-ма­тематическое; 2) химико-биологическое; 3) литера­турно-лингвистическое; 4) историко-экономическое (подготовка преподавателей истории, политэконо­мии, обществоведения, экономгеографии). В 1935 г. открыли отделения русского языка и литературы и заочного обучения. В 1936 г. был организован двух­годичный Учительский институт с двумя отделе­ниями: истории и русского языка и литературы. Открытие Якутского учительского института было обусловлено необходимостью подготовки препода­вателей для широкой сети семилетних школ. В том же году появилось вечернее отделение пединститу­та. В 1937 г. отделения были преобразованы в фа­культеты. Первыми деканами были назначены: Н.С. Романов – исторический факультет, Н.И. Ша­рапов – физико-математический. В 1938 г. начал работу естественный факультет, первым деканом которого стал А.Д. Егоров. В 1941 г. было открыто отделение «Якутский язык и литература».

В 1938 г. в пединституте состоялся первый вы­пуск специалистов с высшим образованием: дипло­мы получили 8 преподавателей истории и 13 пре­подавателей физики. Кроме того, отделения Якут­ского учительского института выпустили 17 учите­лей русского языка и литературы и 15 учителей истории [Корякин и др., 2002]. Якутский пединсти­тут стал кузницей кадров высшей квалификации для предприятий и учреждений республики, цен­тром притяжения научных и творческих сил края.

Культурно-просветительная деятельность. В об­ласти развития культуры, как и в других сферах, новая в ласть провозгласила принципы равноправия и равенства всех народов. Главной доктринальной целью было обозначено построение новой общест­венной «формации» – социалистической, перерас­тающей в мировом масштабе в коммунистическую. Осуществление этой цели советская идеократия связывала прежде всего с изменением самого чело­века, преобразованием всей духовной жизни сози­даемого общества. Поэтому пути развития новой советской культуры определялись идеологическими соображениями, назначение культурных и образо­вательных институтов было обусловлено главным образом внедрением коммунистической идеологии.

В начале 20-х годов XX в. вырабатывались основ­ные направления и принципы политики в области национально-культурного строительства. Одно из таких направлений – языковое строительство. В годы Гражданской войны был принят ряд поста­новлений о преподавании в школах на родном языке, введении судо- и делопроизводства в адми­нистрациях, хозяйственных органах на языках ко­ренного населения. Однако со временем по объективным причинам (отсутствие письменности у многих народов, неграмотность большинства населения, отсутствие национальных кадров) пришлось отступить от столь радикального проведения ре­форм.

Языковое строительство в Якутии проходило в весьма трудных условиях. Тем не менее работа про­водилась большая. Так, в феврале 1924 г. при ЯЦИК был учрежден Совет якутской письменности под председательством П.А. Ойунского. В марте 1929 г. новый унифицированный якутский алфавит был принят, он применялся в течение 10 лет до 1939 г. В целом функции якутского языка значительно расширились. Он стал языком государственных уч­реждений, обслуживал потребности общественно­политической и культурной жизни того времени. С 1923 г. начал выходить журнал «Кыым» («Искра»), впоследствии реорганизованный в областную пар­тийную газету, с 1924 г. – газета «Молодежь Севе­ра» («Хотугу ыччат»). С созданием в 1926 г. Якут­ского государственного издательства значительно увеличились количество и тираж изданий на якут­ском языке. В 1937 г. в Якутии печаталось четыре республиканских, восемь районных и четыре отрас­левых газеты (из них девять на якутском языке), а также два журнала с годовым тиражом 8014 тыс. экз. [История Якутской АССР, 1963, С. 190].

Первые шаги в создании письменности для наро­дов Севера были предприняты еще в середине 1920-х годов. В 1925 г. Я.П. Кошкин составил алфа­вит для тунгусского (эвенкийского) языка, по кото­рому обучали студентов в Ленинграде. После разра­ботки письменности стали создаваться буквари. Первый «Букварь для северных народностей», со­ставленный В.Г. Богоразом и С.В. Стебницким, вы­шел в свет в 1927 г. Однако первые алфавиты боль­шинства малочисленных народов были разработаны только в начале 1930-х годов. Положение осложня­лось тем, что в языках этих народов существовали значительные диалектные различия, часть из кото­рых сохраняется до сих пор. В результате литера­турные языки, создававшиеся с 1930-х годов на базе одного из диалектов, были непонятны носителям других диалектов [Аргунов, 1985б, С. 56-57].

В 1920–1930-х годах культурно-просветительные учреждения выполняли прежде всего функции идеологических институтов. Вместе с тем деятель­ность данных учреждений способствовала дальней­шему развитию народного творчества, широкому распространению художественной самодеятельности. Так, в 1938 г. в 14 учтенных районах республики при клубах и культурно-просветительных учрежде­ниях работали 302 различных круж ка художествен­ной самодеятельности, в их числе 82 драматических, 63 музыкальных, 47 танцевальных, 62 хоровых и т.д. [30 лет Якутской АССР, 1952, С. 107-108]. Ак­тивными организаторами художественной самодея­тельности зачастую выступали известные олонхосуты, народные певцы и сказители (С.А. Зверев, С.В. Герасимов, И.И. Степанов и др.). Большой по­пулярностью в эти годы пользовались драматиче­ские постановки олонхо в сельских клубах, на кол­хозных Ысыахах. Начиная с 1937 г. практически ежегодно стали проводиться республиканские смот­ры художественной самодеятельности [Лукина, 1998, С. 130-132].

В этот период в Якутии появляется еще одно мощное средство распространения информации и пропаганды – радиовещание. В 1920-е годы начи­наются активная радиофикация края, строительст­во радиостанций и линий передач. К 13-й годов­щине Октябрьской революции 7 ноября 1930 г. впервые всенародно в 15 радиоточках республики через Якутский радиоузел были переданы в эфир доклады руководителей ЯАССР. В сентябре 1934 г. был создан Комитет радиовещания при Совнарко­ме ЯАССР, с этого времени радиопередачи стали выходить в эфир регулярно. Продолжительность вещания составляла 11 часов в сутки [Грязнухина, 2007а, С. 255]. Постепенно радио оказалось одним из самых действенных средств политико-просвети­тельной и идейно-воспитательной работы, состав­ной частью культурной революции в Якутии.

С первых дней установления советской власти было положено начало реализации четкой и после­довательной политики, направленной на изоляцию религиозных организаций и ее служителей от раз­личных сфер гражданской и государственной жиз­ни. Как известно, согласно параграфу 12 Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, никакие церкви и религиозные организа­ции не имели права владеть собственностью, а также не могли обладать правами юридического лица. Данное положение было закреплено в пер­вой, принятой 10 июля 1918 г., Конституции РСФСР. Гонения на представителей религий то усилива­лись, то затихали в соответствии с общим направ­лением внутриполитического курса. В ноябре 1924 г. было принято постановление Президиума ЯЦИК «О мерах борьбы с шаманизмом в ЯАССР» и инст­рукция Наркомата юстиции ЯАССР о порядке при­влечения к судебной ответственности шаманов за совершение преступных деяний [Васильева, 2000, С. 10-12].

С целью вовлечения широких масс и проведения систематической антирелигиозной работы в 1925 г. был создан Союз воинствующих безбожников (СВБ) во главе с Е.М. Ярославским, который должен был стать «инструментом для практической борьбы с религией» [Там же, С. 43]. В Якутии региональное отделение союза появилось только в 1928 г., после того как руководство Центрального совета СВБ вы­разило недовольство его отсутствием в республике и прислало соответствующие руководящие материа­лы (устав, программа, инструкция по организации ячеек, форма отчетности и т.д.) для немедленного создания СВБ с целью систематизации антирелиги­озной работы с привлечением партийных и комсо­мольских руководителей. С этого времени под ру­ководством Якутского областного союза СВБ по всей территории республики стали создаваться ячейки для борьбы с религией. В апреле 1929 г. численность членов СВБ достигла 400 чел., в конце года в него уже было принято 4500 чел. Ячейки создавались при учебных заведениях, предприятиях, школах. В результате в 1930 г. численность сторон­ников СВБ достигла около 10 тыс. чел. Якутский областной совет СВБ являлся руководящим и коор­динирующим органом, имел устав, обладал правами юридического лица. В его функции входили: разра­ботка руководящих и инструктивных материалов по ведению антирелигиозной пропаганды, организация ячеек безбожников, конференций, семинаров, круж­ков, распространение литературы и, конечно, непо­средственное участие в пропаганде. О своей работе союз ежеквартально отчитывался перед Якутским обкомом ВКП(б). Большое внимание уделялось борьбе с шаманством, так как, несмотря на всеоб­щую христианизацию, коренные народы сохраняли веру в духов и соблюдали традиционные обычаи и обряды, где важное место занимали шаманы. В эти годы основными формами антирелигиозной пропа­ганды оставались лекции, беседы, антирелигиозные кампании, особенно в Рождество и на Пасху. Уст­раивались общественные суды над религиозными служителями. Одним из главных методов являлась «дискредитация попов и шаманов перед верующи­ми», для чего использовались периодическая печать, стенгазеты, позднее радиопередачи.

В конце 1920-х – начале 1930-х годов комсо­мольские и общественные организации значитель­но активизировали свою деятельность. Именно в этот период служители религиозных культов под­верглись наиболее жестоким гонениям. Прежде всего они были лишены избирательных прав, затем в годы земельного передела и в дальнейшем при проведении коллективизации их с членами семей стали лишать земельных наделов. Использовались и такие методы, как выселение из наслегов. В статье «Административные методы в антирелиги­озной работе недопустимы», вышедшей в газете «Автономная Якутия» 17 декабря 1929 г., тем не менее рекомендовалось «создавать на местах, где попы и шаманы, такую обстановку, что они сами и без административного воздействия сбегут или откажутся от своего грязного ремесла, – путем бойкота, лишения их материальной базы и т.д.» [Автономная Якутия, 1929, 17 дек.]. В 1923–1929 гг. в Якутии в результате репрессий, отсутствия еди­ного руководства и острой нехватки финансовых средств произошло массовое закрытие православ­ных храмов с изъятием церковных ценностей [Юрганова, 2016, С. 72-74]. Значительная часть священ­нослужителей и шаманов подверглась репрессиям, многие из них были заключены в тюрьмы и лагеря по обвинению в контрреволюционной деятельно­сти.

Лишенные средств к существованию, гонимые общественностью и преследуемые властью служите­ли религиозных культов стали в массовом порядке отказываться от своей деятельности. Это привело к заметному снижению в середине 1930-х годов ак­тивности общественных организаций. Многие ячей­ки СВБ на местах самораспустились. Вновь о себе они заявили в 1939 г. Тогда в Якутии в 26 районах было воссоздано 299 ячеек, в которых состояло 6627 членов. Однако деятельность Якутского обла­стного совета СВБ уже не имела того размаха и наступательности, как в предыдущие периоды, по­скольку к этому времени шаманы уже практически прекратили свою деятельность. Заметно сократи­лась и численность служителей Русской православ­ной церкви. Последняя действующая церковь – Никольская в г. Якутске – была закрыта в 1936 г. В дальнейшем антирелигиозной пропагандой зани­мались государственные, партийные и комсомоль­ские органы. Специальные общественные организа­ции, такие как Союз воинствующих безбожников, уже не создавались [Васильева, 2000, С. 140-143].

Первые любительские спектакли стали ставить в Якутии еще в XIX в. К началу XX в. было постав­лено уже более десяти спектаклей, в основном на сцене Клуба приказчиков. В 1920 г. его помещение национализировали, а на его базе организовали Народный театр, в дальнейшем ставивший спектак­ли на русском, украинском, еврейском и якутском языках. Первым профессиональным театром стал Якутский национальный театр, организованный в октябре 1925 г. Набор актеров был осуществлен из числа лучших участников художественной самодея­тельности, впоследствии ставших видными актера­ми, театральными деятелями и писателями (В.В. Местников, Т.П. Местников, М.Е. Федорова, С.А. Саввин и др.). Одним из основоположников якутской драматургии и создателем Якутского на­ционального театра являлся А.И. Софронов, назна­ченный в декабре 1926 г. его заведующим [Народ саха..., 2003, С. 282].

После открытия Якутского национального театра часть труппы Народного театра продолжила свою деятельность в составе Якутского городского теат­ра. Постановлением СНК ЯАССР от 4 февраля 1936 г. он был переименован в Государственный русский театр Наркомпроса Якутии [Якутия. Хро­ника..., 2004б, С. 155].

Становление профессионального музыкального искусства было тесно связано с творчеством олонхосутов, певцов и самодеятельных мелодистов. У истоков профессионального музыкального искус­ства Якутии стояли А.В. Скрябин, Ф.Г. Корнилов и М.Н. Жирков. А.В. Скрябин организовал при Якут­ском театре хор, духовой оркестр и ансамбль хомусистов, собирал и записывал якутские народные  песни и в 1927 г. в Москве издал сборник якутских песен и мелодий. Ф.Г. Корнилов в 1920-х годах ак­тивно участвовал в организации культурно-просветительной работы, руководил хором общества «Саха омук». За 25 лет творческой деятельности он обра­ботал и записал с помощью нотной грамоты около 240 якутских мелодий. В 1936 г. Ф.Г. Корнилов опубликовал сборник, содержащий 88 якутских пе­сен, 49 из которых были сочинены им самим. М.Н. Жирков – первый профессиональный якут­ский композитор с высшим образованием. Он соз­дал в 1936 г. при Якутском театре многоголосый национальный хор, получивший впоследствии ста­тус государственного. Хор стал кузницей первых профессиональных певцов – Е.А. Захаровой, Т.П. Местникова, А.И. Егоровой, А.П. Лыткиной и др. [Народ саха..., 2003, С. 283].

Первые шаги в области изобразительного искус­ства были сделаны в рамках деятельности создан­ных в 1920-е годы культурно-просветительных и научных обществ: «Манчары», «Саха омук» («Якут­ская нация»), «Саха кэскилэ» («Будущее якутов»). Они заключались в разработке произведений, по­священных этнографическим особенностям народ­ного быта, сборе и фиксации памятников художественного наследия и народного орнамента. Особое внимание зарождающегося изобразительного искус­ства сосредоточивалось на современности, отобра­жении социально значимых событийных сюжетов. Здесь можно назвать такие работы, как «Якутск конца XVII столетия», «Шаман» И.В. Попова; «В юрте бедняка», «На покосе у бая» М.М. Носова; «Колхозный ысыах», «Витязь с невестой» П.П. Ро­манова и др. [Там же, С. 283-284].

В 1928 г. в Якутске организуется филиал Ассо­циации художников революционной России, а в августе 1935 г. – Якутская организация художни­ков. Большую роль в создании творческого объеди­нения сыграли первые профессиональные художни­ки – П.П. Романов и Г.М. Туралысов. В эти годы были заложены основы изобразительного искусст­ва: станковая и театральная живопись, станковая и книжная графика. Существовало и развивалось народное прикладное искусство, хотя тогда оно еще не могло быть включено в процесс профессиональ­ного художественного творчества. Тем не менее в рассматриваемые десятилетия были сделаны первые шаги на пути сближения профессионального и традиционного народного искусства, поскольку влияние народного декоративно-прикладного твор­чества, его поэтики так или иначе сказывалось на характере восприятия художниками натуры, окру­жающего мира, приемах их изобразительного языка [Там же, С. 284].

Литература. Якутская литература, основываясь на собственном опыте устной художественной сло­весности, активно осваивала традиции мировой литературы. Одновременно с позитивными процес­сами в литературе в те же годы набирал обороты механизм политического ограничения творческой свободы.

Продолжали свою творческую деятельность классики якутской литературы, например А.Е. Кулаковский, поэтический двухтомник которого был издан в 1924–1925 гг. Это событие являлось отражением несомненного признания А.Е. Кулаковского как первого якутского поэта, основоположника якут­ской литературы.

Неоценима заслуга А.И. Софронова и Н.Д. Неуст­роева в развитии драматургии и театрального ис­кусства Якутии. Первая написанная Н.Д. Неустрое­вым комедия «Куһаҕан тыын» («Злой дух») была поставлена на сцене режиссером Д.Д. Большевым 17 октября 1925 г. С указанной даты ведет отсчет своей истории Саха академический драматический театр. В 1926 г. была выпущена первая книга коме­диографа «Саха комедиялара» («Якутские комедии»), в которую вошли следующие произведения: «Кукаакы Кулуба» («Голова Кукша»), «Тиэтэйбит» («Поспешивший») и «Тар» («Простокваша»). При жизни писателя (в 1927 г.) была издана отдельной книгой комедия «Куһаҕан тыын». Комедии автора основы­вались на традициях народной смеховой культуры и мировом литературном опыте.

В этот период литература не только отражала происходившие в стране события, но и значитель­но влияла на социально-культурные и политиче­ские сдвиги в обществе. Так, ставшие всенародно любимыми стихи песенного склада П.А. Ойунского «Песня труженика», «Власть – Советам» часто со­провождали политические мероприятия того време­ни, мотивировали людей на труд, борьбу с идеологическими оппозиционерами.

Популяризации и развитию национальной лите­ратуры способствовали многочисленные литератур­ные кружки: кружок при обществе «Саха аймах» («Якутское племя»), устав которого был принят 3 февраля 1920 г.; «Сайдыы» («Культурное развитие»), функционировавший в 1923–1925 гг. при Якутском педагогическом техникуме; литературная секция при культурно-просветительном обществе «Саха омук» («Якутская нация»); кружок «Кыһыл сулус» («Красная звезда») при обкоме комсомола, действовавший в 1924–1926 гг. Из них наиболее активными и имевшими непосредственное влияние на ход литературного развития в Якутии считаются кру­жок «Сайдыы» и кружок при обществе «Саха омук». «Сайдыы» выпускал рукописный журнал «Маҥнайгы хардыылар» («Первые шаги») и устраивал 4 раза в месяц обсуждение произведений начинающих ав­торов с «точки зрения их художественной и идеологической ценности» [Канаев, 1984, С. 6].

Писатель, поэт, критик А.А. Иванов–Кюндэ, имевший опыт участия в возглавляемом Д.А. Фур­мановым литературном кружке при Доме печати в Москве, организовал литературный кружок при об­ществе «Саха омук» (1925–1928 гг.), в котором ос­новное внимание уделялось литературному образо­ванию и творческому развитию молодых авторов. На занятиях кружка молодые литераторы изучали теорию литературы, основы марксистской критики, затем применяли приобретенные знания на прак­тике, обсуждая произведения предшественников и современников. Как писал Н.П. Канаев, исследо­вавший развитие литературной критики в первой половине XX в., «кружком с декабря 1927 г. по март 1928 г. были проработаны темы: "Сюжетное по­строение художественного произведения", "Форма и содержание художественного произведения", "Ли­тературные жанры", "Поэтическая лексика", "Инст­рументовка якутского стиха", "Символизм в его прошлом и настоящем", "Сентиментализм и роман­тизм", "Является ли Кулаковский поэтом?" и др. Постоянными членами кружка являлись П.А. Ойунский и А.И. Софронов» [Там же]. В 1926 г. театральной труппой литературного кружка были осущест­влены две постановки, организован один вечер. Кроме того, кружок издал три номера рукописного журнала «Сырдык суол» («Светлый путь»). В лите­ратурных дискуссиях, проводимых кружком, песто­вались молодые авторы, совершенствовалось их перо. Беседы иногда проводились в форме суда над персонажами произведений или в виде инсцени­ровок.

В постреволюционный период начинается станов­ление якутской литературы совершенно новой фор­мации как в художественном, так и в идеологиче­ском плане. Новатором якутской советской литера­туры становится молодой революционный поэт П.А. Ойунский (1893 – 1939). Вступив в литературу как поэт-трибун, он стал основателем гражданской лирики, которая отвечала потребностям общества, соответствовала духу времени. Также он плодотвор­но работал в области прозы и драмы. В своем про­граммном произведении – олонхо-тойук «Красный шаман» («Кыһыл ойуун», 1918-1925 гг.), сочетав­шем традиции олонхо и драматической поэмы, поэт размышлял о судьбах народа и страны в перелом­ный момент, во время которого неизбежны жертвы, страдания, трагедии.

Развитие художественной словесности (устного наследия и литературы), ее проникновение в на­родные массы происходило и посредством сцениче­ского воплощения фольклорных и литературных произведений. Одним из первых поставленных на сцене Народного театра якутских произведений стала драма А.И. Софронова «Бедный Яков» (пре­мьера спектакля состоялась 19 и 20 декабря 1920 г.) [Ленский коммунар, 1920, 19 дек.].

Также популяризации литературы, несомненно, способствовала активизация печатной деятельности. Если в 1921–1922 гг. на якутском языке издавалась только газета «Манчаары», которая была печатным органом Якутской секции Губбюро РКП(б) и куль­турно-просветительного общества «Манчары», то с 1924 г. выходят в свет якутоязычные газеты «Кыым» («Искра»), «Хотугу ыччат» («Северная молодежь»), в 1929 г. переименованная в «Эдэр большевик» («Мо­лодой большевик»). Эти газеты объединили вокруг себя литературные силы республики, целые разде­лы, газетные полосы были посвящены в них лите­ратурным вопросам.

В октябре 1926 г. увидел свет первый номер жур­нала «Чолбон» («Утренняя звезда») на якутском языке. Журнал являлся печатным органом полит­просвета Наркомпросздрава ЯАССР и культурно­просветительного общества «Саха омук». Главным редактором журнала был назначен один из осново­положников якутской художественной литературы А.И. Софронов, членами редакции – критик В.Н. Леонтьев, переводчик, поэт А.Ф. Бояров, поэт, прозаик, критик А.А. Иванов–Кюндэ. Издание журнала стало знаменательным событием, вехой в становлении национальной литературы.

Изначально главная редакция журнала ставила перед собой только художественно-эстетические, литературно-просветительские задачи, указывая, что «из желания развития поистине национальной литературы в этом журнале не печатаются никакие статьи, песни, касающиеся общественно-политиче­ских, хозяйственных вопросов». Далее отмечалось: «Вместо этого берем в печать художественно совер­шенные и складные рассказы и песни. Для нас важны хорошие реалистичные рассказы о сельской жизни, кроме того, мы будем рады не только рас­сказам о повседневной жизни, но и произведениям, воспевающим родной край, изображающим живот­ных и птиц» (перевод автора статьи Л.Н. Романовой) [Аан тыл, 1926, С. 3-4]. Впоследствии отказ от политической злободневности послужит поводом для обвинения главного редактора и членов редколлегии «Чолбона» в аполитичности и их репрессиям.

В 1920-е годы статус писателя в России и Яку­тии был чрезвычайно велик, он являлся участни­ком всех социально и политически значимых собы­тий. В этот период творчество дореволюционных писателей, особенно А.Е. Кулаковского, высоко це­нилось. В мае – июне 1925 г. в республике широко отмечалось 25-летие его научной и творческой дея­тельности.

20 мая 1924 г. приказом № 148 Якутского комис­сариата по образованию и здравоохранению под председательством А.Ф. Боярова была организована комиссия, занимавшаяся проблемами литературно­го перевода, литературной обработки материалов, касающихся государственных, экономических и культурных вопросов республики (известна как литературно-переводческая комиссия). В состав ко­миссии вошел и А.Е. Кулаковский. Одной из пер­вых и значительных ее работ стала подготовка к изданию и публикация произведений А.Е. Кулаковского «Ырыа-хоһоон» («Песни-стихи») в двух час­тях.

В 1926 г. в Баку проводился I Всесоюзный тюр­кологический съезд, делегатами которого среди об­щественных и политических деятелей были избра­ны А.Е. Кулаковский и А.И. Софронов. Однако А.Е. Кулаковский по дороге из Якутска в Москву тяжело заболел, 6 июня 1926 г. умер и 10 июня был похоронен на Даниловском кладбище Москвы. В некрологе П.А. Ойунский написал пророческие слова: «Время, в которое жил и работал Алексей Елисеевич, потомки назовут "эпохой Кулаковского". Якутская художественная литература начинает­ся с этой эпохи. В лице Кулаковского якутский народ потерял не только первого своего певца, но и первого ученого-исследователя якутской старины... Пройдут века, но поэзия Кулаковского не утратит своего значения, а будет передаваться и изучаться якутским народом из поколения в поко­ление» [Ойуунускай, 1926, С. 1].

Однако уже в конце 1920-х годов намечается перелом в оценке роли основоположников якутской литературы. Начало ожесточенной борьбы против наследия классиков связано с публикацией статьи А.А. Иванова–Кюндэ «Фатализм, мистицизм и символизм в произведениях якутских писателей», опубликованной 17–18 марта 1926 г. в газете «Автономная Якутия», где автор обвинил А.Е. Кулаковского, А.И. Софронова, П.А. Ойунского в мистицизме и символизме, расцениваемым как пережитки буржуазного общества, тормозящие развитие молодой якутской литературы. Так, в частности, о творчестве А.И. Софронова А.А. Иванов — Кюндэ писал: «Религиозная мистика, вера в силу судьбы и рока, фатализм красной нитью проходят во всех произведениях Софронова… В произведениях Софронова нет ничего такого, что подняло бы глаза якута чуть-чуть выше своего очага, что бы заражало чем-нибудь новым, свежим» [Автономная Якутия, 1926, 17, 18 марта]. Впоследствии А.А. Иванов — Кюндэ, получив отпор от П.А. Ойунского и других писателей, признал свои ошибки и отказался от огульных обвинений, но механизм уже был запущен: все чаще стали говорить о буржуазно-националистических тенденциях в творчестве основоположников якутской литературы. Особенно это касалось личности и творчества А.Е. Кулаковского, чьи гражданская позиция и действия во время Гражданской войны [Кулаковская, 2008], неприятие разрушительного, братоубийственного противостояния во время передела мира, рассуждения о судьбе якутского народа в переломный момент эпохи в поэме «Сон шамана» («Ойуун түүлэ») шли вразрез с идеологическими установками новой власти.

Нигилистическая ревизия наследия основоположников якутской литературы, умаление значимости фольклора в истории народа в период до 1928 г. были определены молодым поэтом и критиком С.Р. Кулачиковым–Элляем как «оппортунистическое сотрудничество с буржуазно-националистической интеллигенцией» [Автономная Якутия, 1931, 14, 16 февр.]. Отрицание наследия дореволюционных писателей привело в действие механизм борьбы против творческой и научной интеллигенции, повлекшей за собой постановление ЦК ВКП(б) от 9 августа 1928 г. «О положении в Якутской организации», в котором Якутский обком был обвинен в поддержке «верхушечной части националистически настроенной якутской интеллигенции, что привело к искажению классовой линии в руководстве Обкома» [Постановление ЦК ВКП(б)…, 1928].

Начались репрессии по отношению к творческой интеллигенции. В 1927 г. был арестован и приговорен к высшей мере наказания с заменой его на 10 лет лагерей писатель и общественный деятель В.В. Никифоров–Кюлюмнюр, до этого активно работавший в государственной и научной сфере. Он умер 15 сентября 1928 г. в тюремной больнице г. Новосибирска по дороге на Соловки. Реабилитирован в 1992 г. В августе 1928 г. А.И. Софронов по ложному обвинению в контрреволюционной деятельности, участии в заговоре П.В. Ксенофонтова и М.К. Артемьева был осужден и выслан в Архангельск, где находился вплоть до 1933 г. Среди репрессированных в этот период литераторов значатся начинающий писатель, переводчик П.И. Оросин, один из ярких представителей якутской интеллигенции, ученый-лингвист и писатель Г.В. Баишев–Алтан Сарын, литературный критик В.Н. Леонтьев и многие другие.

В эти годы вслед за старшим поколением в литературу вступили молодые писатели: А.А. Иванов–Кюндэ, С.Р. Кулачиков–Элляй, Н.Е. Мординов–Амма Аччыгыйа, Д.К. Сивцев–Суорун Омоллоон, В.М. Новиков–Кюннюк Урастыров, С.С. Васильев–Борогонский, С.С. Яковлев–Эрилик Эристиин, С.А. Саввин–Кюн Джирибинэ, А.Г. Кудрин–Абагинский, И.Д. Винокуров–Чагылган, В.Г. Чиряев, А.А. Бэрияк, П.Я. Туласынов, Е.С. Сивцев–Таллан Бюрэ и др.

Тематика произведений 1920-х годовӨ восхваление завоеваний революции и советской власти, противопоставление старого и нового миров, воспевание подвигов героев Гражданской войны, показ становления пионерской и комсомольской организаций, высмеивание пережитков прошлого и т.д. Ведущее положение в литературе по-прежнему занимает поэзия. Исторический путь народа, его борьба за свободу, становление советской власти являются основными темами в поэмах «Здравствуй, славная девушка Ариша» П.А. Ойунского, «В годы бурь и пуль» Элляя, «Дума на площади» Амма Аччыгыйа, «Я – сын народа» А. Абагинского, «Большевик Тихон» Эрилик Эристиина, «Саһыл сыһыы» В.Г. Чиряева, «Хохочой» Ф. Даадара. Авангардом якутской поэзии этого периода признан С.Р. Кулачиков–Элляй, чья поэзия отличалась разообразием тематики, новизной формы стиха.

В 1920-е годы П.А. Ойунским написаны значительные прозаические произведения «Сумасшедший Никус», «Сон или явь?», «Сердце», пьесы «Возже­лавшие ребенка», «Большевик», «Богатырь Оппозистан» и др. С 1926 г. в журнале «Чолбон» начали публиковаться рассказы молодого писателя Д.К. Сивцева–Суорун Омоллоона: «Лена-река», «Анчик», «Сам себе аптека», «Горе-соха», «Ачаа» и др. На сцене Народного театра была поставлена его пьеса «Лентяй».

Относительный творческий плюрализм начала 1920-х годов в 1930-е годы заменяется «прокрусто­вым ложем» единого творческого метода – социа­листического реализма. Отношение к фольклорно­му наследию и творчеству первых якутских писате­лей в конце 1930-х годов приобретает резко отри­цательный характер. Острую дискуссию вокруг фольклорного и литературного наследия развернула группа молодых писателей и критиков «Молодой большевик», в которой состояли С.Р. Кулачиков–Элляй, Н.М. Заболоцкий, В.М. Новиков, И.Н. Жирков, Г.С. Тарский, А. Румянцев. Группа сформировалась после публикации тезисов А.А. Иванова–Кюндэ «О якутской художественной литературе и искусстве» 16 сентября 1930 г. в газете «Автономная Якутия». По мнению группы молодых критиков, написавших статью «О состоянии и за­дачах якутской художественной литературы (контртезисы группы "Молодой большевик" к тезисам Кюндэ)» [Автономная Якутия, 1930, 27 сент.], в тезисах А.А. Иванова–Кюндэ затушевывались ис­тинные проблемы, назревшие в литературе: «кри­зисное состояние якутской революционной литера­туры», «огромное отставание ее от темпов социали­стического строительства» и т.д.

В целом группа ставила перед собой созидатель­ную задачу сплочения писателей республики в еди­ную литературную организацию, повышения писа­тельского мастерства. Однако молодые литераторы, руководствуясь идеологическими установками Рос­сийской ассоциации пролетарских писателей, нача­ли навешивать ярлыки на своих предшественников и современников, деля их на пролетарских и кре­стьянских (к коим относили и себя), буржуазных (Кулаковский, Софронов, Неустроев, Никифоров), правых оппортунистов (Кюндэ, Моруо, Ойунский) и «левых попутчиков» (Сокольников и др.). Н.П. Канаев, анализируя деятельность группы, от­мечал: «Поставив своей задачей "разоблачение антипартийных, враждебных взглядов, течений, на­ционалистических и шовинистических уклонов в области литературы", участники группы "Молодой большевик" предавали суровому осуждению все, что не стояло на пролетарских позициях... С этих, как им казалось, сугубо пролетарских позиций ими оценивалось и устное народное творчество, и доре­волюционное наследие. Олонхо было признано ис­кусством, выражающим идеологию феодальной эпохи, и потому непригодным в современных усло­виях» [1984, С. 25].

Ситуация с отношением к устному наследию на­рода в корне изменилась после неоднократных вы­ступлений обладавшего в то время непререкаемым авторитетом П.А. Ойунского в защиту фольклора как неиссякаемого источника духовной культуры народа и доклада М. Горького на I Всесоюзном съезде советских писателей (1934 г.), также давшего резкую критическую оценку ниспровергателям уст­ной народной культуры.

Дискуссия вокруг статьи А.А. Иванова–Кюндэ, фольклорного и литературного наследия заверши­лась выходом специального постановления бюро Якутского обкома ВКП(б) от 21 декабря 1931 г. «О состоянии якутской художественной литературы и о дальнейших задачах парторганизации», в кото­ром были отмечены «отставание якутской литера­туры от темпов социалистического строительства», «отсутствие в среде писателей направляющего и объединяющего центра», неправильность «недо­оценки значения устного народного творчества», «огульного отказа от критического использования наследия дореволюционной литературы» [Там же, С. 30].

В 1930 г. при педагогическом факультете Иркут­ского университета было организовано якутское отделение, первой задачей которого стала подготов­ка специа листов по якутскому языку и литературе. Из-за отсутствия лингвистов-якутоведов и литературоведов, специализирующихся на якутской лите­ратуре, эта задача оказалась невыполненной: якут­скому отделению был придан историко-экономиче­ский уклон.

В 1932 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных орга­низаций». Вследствие принятых по данному поста­новлению положений в 1934 г. был созван I Всесо­юзный съезд писателей. Якутскую литературу на съезде представляли лидер советской якутской ли­тературы П.А. Ойунский и молодой писатель Н.Е. Мординов. По результатам съезда 2-11 декабря 1934 г. прошла Первая всеякутская конференция писателей, которая положила начало организации Союза советских писателей Якутии (ССПЯ). Кон­ференция единогласно избрала правление Союза во главе с П.А. Ойунским.

После Первой всеякутской конференции писате­лей литературные силы республики консолидиро­вались. Планомерно издавались сборники произве­дений якутских писателей, к юбилейным литера­турным датам – альманахи, велась активная рабо­та с улусными авторами (кружками любителей литературы, объединениями пролетарских и кре­стьянских писателей), проводилась литературно­-просветительская работа.

1920 – 1930 гг. стали периодом расцвета твор­чества П.А. Ойунского. Однако с конца 1920-х го­дов публицистичность, декламативность его поэти­ческого стиля, патетика революционного накала сменяются философской углубленностью, раздумья­ми о трагичности переломной эпохи, что отражено в прозаических произведениях, опирающихся на народные предания народа саха (повести «Великий Кудангса», «Николай Дорогунов – удалой моло­дец») и культурные мифы других народов («Соло­мон Мудрый», «Александр Македонский»).

П.А. Ойунский по-прежнему в научном и лите­ратурном плане целенаправленно занимался изуче­нием фольклорного наследия. В 1930 г. было изда­но его драматическое произведение в стиле олонхо «Туналҕаннаах ньуурдаах Туйаарыма Куо» («Луно­ликая Туйаарыма Куо»), в 1932 г. он завершил свой титанический труд – литературную обработку олонхо «Ньургун Боотур Стремительный».

В 1930-е годы Платон Ойунский больше зани­мался наукой. В 1935 г. в Москве после трехлетней аспирантуры он защитил научную диссертацию на тему «Якутский язык и пути его развития», став первым среди якутов кандидатом лингвистических наук.

В 1935 г. П.А. Ойунский возглавил Научно-иссле­довательский институт языка и культуры при Сов­наркоме ЯАССР. Одним из ведущих научных на­правлений института стало изучение письменной литературы якутов. В «Положении об Институте» (1935 г.) указывалось, что созданный сектор литера­туры и искусства «изучает творческие формы и ме­тоды работы мастеров слова эпохи национального гнета (буржуазного строя) и эпохи строительства СССР», «изучает историю якутской литературы и разрабатывает общие и частные вопросы истории литературы, в том числе историю возникновения отдельных творческих форм и стилей и отдельных литературных типов» [П.А. Ойунский, 2003, С. 28]. Таким образом, с самого начала формирования в Якутии науки о литературе основной ее задачей стало исследование истории якутской литературы с углубленным изучением ее художественной приро­ды (метода, стиля, литературных типов).

В первой литературоведческой работе института «Якутская литература. Очерки» (1938 г.), написан­ной Н.М. Заболоцким, сделана попытка с научной точки зрения оценить значение творчества якут­ских писателей дореволюционного периода в ста­новлении и развитии национальной литературы. Автор высоко оценил творчество П.А. Ойунского как основоположника якутской советской литерату­ры (именно он одним из первых выдвинул теорию основоположничества якутской советской литерату­ры Ойунским). С выходом этой работы окончатель­но установлена рубежная линия между дореволюци­онной (хотя А.Е. Кулаковский и А.И. Софронов продолжали заниматься литературной деятельностью после революции) и советской якутской лите­ратурой. Возникновение такого деления можно объяснить несоответствием личности, творчества, мировоззрения классиков критериям утвержденно­го и набиравшего силу в 1930-е годы единого твор­ческого метода новой литературы.

В 1937-1938 гг. в Якутии началась чистка партий­ных и творческих рядов. Творческая интеллиген­ция в силу своего влияния на умы и настроения общества находилась под особым прицелом тотали­тарного государства.

В Ирк утске 3 февраля 1938 г. был арестован П.А. Ойунский, возвращавшийся с сессии Верхов­ного Совета СССР. Уже 28 мая того же года в протоколе заседания бюро Якутского обкома ВКП(б) за подписью секретаря обкома П.М. Певзняка по­явилось следующее постановление: «...а) в связи с арестом Ойунского как врага на­рода снять название его имени с Нацтеатра; б) от­менить решение бюро ОК ВКП(б) об издании его произведений; в) предложить ЯЦИК т. Габышеву снять название со всех организаций, носящих его имя» [НА РС (Я), Ф. П-3. Оп. 182. Д. 151. Л. 43].

До и после ареста П.А. Ойунского были заключе­ны под стражу его коллеги и соратники. Под ре­прессии попали и другие молодые писатели, уче­ные, обвиненные в сотрудничестве и сговоре с Ойунским (И.М. Романов, С.А. Саввин–Кюн Джирибинэ и др.). В 1938 г. был арестован писатель и критик, заведующий сектором литературы и фольк­лора Института языка и культуры при Совнаркоме ЯАССР Н.М. Заболоцкий (освобожден в 1940 г.). В том же году был заключен под стражу и осужден общественный деятель, талантливый переводчик А.Ф. Бояров (умер в лагере в 1942 г.). В марте 1938 г. арестован и осенью того же года расстрелян про­заик, общественный деятель, экономист, организа­тор потребкооперации Якутии К.О. Гаврилов.

В Якутске 1-5 июля 1939 г. состоялся Первый съезд советских писателей Якутии. Это было зна­чимое событие, менее творческое и более полити­ческое, чем Первая всеякутская конференция писа­телей. Основной целью съезда являлось восстанов­ление работы Союза советских писателей Якутии, который после ареста П.А. Ойунского находился в состоянии распада, страха и внутренних распрей между писателями. На съезде А.Е. Кулаковский, А.И. Софронов, Н.Д. Неустроев были открыто на­званы буржуазными националистами, а П.А. Ойунский – врагом народа. Выступившие в защиту ли­тературного и фольклорного наследия молодые пи­сатели также были причислены к буржуазным националистам, шпионам и предателям. Так, дра­матург, прозаик Д.К. Сивцев–Суорун Омоллоон, призвавший своих современников опомниться и воскликнувший: «Кулаковский же – светоч якут­ского народа!», был вскоре арестован и брошен в застенки НКВД.

На съезде резко критиковались как произведения классиков, так и лучшие произведения молодых писателей (Суорун Омоллоона, Н.М. Заболоцкого, Кюн Джирибинэ, Таллан Бюрэ, Ивана Арбиты), которые были названы антисоветскими. Разруши­тельным по сути, уничтожающим по идеологиче­ским, а не художественным меркам стал доклад С.Р. Кулачикова-Элляя «О состоянии и задачах якутской литературы». Элляй не только ниспровер­гал ценности истории литературы и фольклора, но и подверг критике общепризнанные научные труды, изданные Институтом языка и культуры при Совнаркоме ЯАССР под редакцией П.А. Ойунского: книгу «Ураангхай-сахалар» Г.В. Ксенофонтова, очерк Д.И. Дьячковского – Сэсэн Боло «Прошлое якутов до прихода русских на Лену» и очерк Н.М. Забо­лоцкого «Якутская литература».

Некоторыми писателями (в частности, И.Д. Ви­нокуровым–Чагылганом, А.Г. Кудриным–Абагинским и др.) была высказана идея о том, что «отцом якутской поэзии», «создателем якутского литера­турного языка» является Элляй. Однако эта аб­сурдная мысль вызвала возражение даже у идеоло­гов съезда С.А. Бордонского и командированного от Союза писателей СССР И.Ф. Жиги, в задачи кото­рых входили критика наследия основоположников литературы и резкое осуждение, клеймение творче­ства так называемых врагов народа.

После ареста П.А. Ойунского и его соратников в 1938 г. в Союзе советских писателей Якутии оста­лось всего 8 членов, но в 1939 г. их насчитывалось уже 16 чел. (из них 3 кандидата), причем 7 чел. (4 члена и 3 кандидата) были приняты в Союз в спешном порядке вместо репрессированного руко­водства Союза.

Задолго до съезда, 1 апреля 1939 г. В.М. Но­виков–Кюннюк Урастыров, занявший тогда долж­ность председателя оргбюро Союза советских писа­телей Якутии, написал письмо ответственному секретарю Бюро нацкомиссий Союза советских пи­сателей СССР Н.В. Чертовой, где, указывая на «больные вопросы» ССПЯ (отсутствие хороших пе­реводов, слабость местной русскозычной литерату­ры, неналаженность работы с молодыми авторами, отсутствие литературной критики), обращался с просьбой о практической помощи со стороны прав­ления Союза советских писателей СССР [РГА ЛИ, Ф. 631. Оп. 6. Д. 286. Л. 43-46].

После этого письма в республику прибыл писа­тель-публицист И.Ф. Жига, который пробыл не­сколько месяцев в Якутске. Из писем и отчета И.Ф. Жиги на заседании Бюро нацкомиссий Союза советских писателей СССР отчетливо вырисовыва­ется ситуация перед Первым съездом советских пи­сателей Якутии. Он писал: «Не избежала якутская литература и вражеской деятельности в ней буржу­азных националистов. Были тут свои "зачинатели якутской литературы", "отцы", "создатели". После их разоблачения и ликвидации осталось горькое похмелье: и прямое, и политическое. Нашлись, ра­зумеется, перестраховщики, которые задним чис­лом начали обвинять во вредительстве людей, со­вершивших ошибки, но оставшихся честными советскими писателями. Были – склока, подсижи­вание, зазнайство. Все было!» [Там же, Л. 48-52]. Описывая атмосферу, царившую в Союзе писателей Якутии после ареста П.А. Ойунского, И.Ф. Жига от­метил: «Настроение там было ужасное. Люди боя­лись друг друга, не разговаривали и каждый жил и ждал – а что будет завтра, а вдруг в газете поя­вится статья, что я враг народа. Обстановка была страшно тяжкая... Дело в том, что люди просто парализованы общей тяжкой обстановкой» [Там же, Л. 18-19]. В такой обстановке и был проведен Пер­вый съезд писателей Якутии.

Его положительным моментом стало решение ак­тивизировать пропаганду олонхо и фольклорного наследия народа саха. В результате в члены Союза писателей были приняты десять сказителей-олонхосутов: Н.А. Абрамов–Кынат, И.И. Бурнашев–Тонг Суорун, Д.М. Говоров, С.А. Зверев–Кыыл уола, Е.Е. Иванова, Е.Г. Охлопков, М.Т. Шараборин–Кумаарап, П.П. Ядрихинский–Бэдьээлэ, Н.И. Степанов–Ноорой, П.С. Семенов.

Так же на съезде был поставлен вопрос о необхо - димости развития квалифицированной литератур­ной критики, причем под квалифицированностью более всего имелись в виду соответствие идеологи­ческим требованиям времени, работа под партий­ным контролем.

В последующем ССПЯ также продолжал работу в постоянном контакте с Союзом советских писа­телей СССР. Вопросы якутской литературы часто обсуждались в организованном в 1939 г. при Союзе Бюро нацкомиссий. В 1939 г. председателем правле­ния ССПЯ был избран С.Р. Кулачиков–Элляй.

Архивные документы свидетельствуют о том, что 16 мая 1940 г. в Бюро нацкомиссий Союза совет­ских писателей СССР приехали с отчетом и прось­бой о помощи в переводе сводного текста якутских олонхо А.Г. Кудрин–Абагинский и И.Д. Виноку­ров–Чагылган. Знаменательно то, что в стено­грамме протокола заседания зафиксированы слова Чагылгана, сомневавшегося в правильности огуль­ного обвинения основоположников якутской лите­ратуры в буржуазном национализме: «Дело в том, что и раньше были писатели, но до революции они не печатались или печатались только небольшими отрывками. Сейчас наша общественность квалифи­цирует этих писателей как буржуазных национали­стов, хотя я иногда сомневаюсь в этом, так как некоторые из них контрреволюционерами не были и умерли уже давно (выправлено ручкой, первона­чально: "так как некоторые из них умерли, когда и звука не было еще о буржуазных националистах во­обще")» [РГАЛИ, Ф. 631. Оп. 6. Д. 428. Л. 14].

В 1930-е годы в якутской литературе одной из центральных тем становится преобразование села, деревни. Значительными произведениями данного тематического направления считаются поэмы «Ар­тель Романа», «Семь журавлей» С.С. Васильева, «Коммунист Семен», «Старик Осипчан», «Майыстаан» Кюннюка Урастырова и др. Интенсивно раз­вивалась якутская проза. Художественно зрелыми предстают произведения «Выход из тины» П.А. Ойунского, «На отдыхе», «Обида» Амма Аччыгыйа, «Сыны революции», «Волнение», «Исполнение завещания» Эрилик Эристиина и др. Заметным явлением в дра­матургии 1930-х годов стали пьесы «Кузнец Кюкюр» Суорун Омоллоона и «Братья» С.П. Ефремова, «Раз­рыв паутины» Амма Аччыгыйа, в которых показана драма личности в переломную эпоху.

В литературной жизни Якутии 1920 – 1930-х годов немаловажное значение имела русскоязычная лите­ратура местных писателей, среди которых выделял­ся поэт П.Н. Черных-Якутский. В его двуязычном творчестве наравне с поэзией, проникнутой револю­ционной романтикой и героикой, нашли отражение национальные мотивы, жизнь простого народа. Он в соавторстве с А.Ф. Бояровым переводил на рус­ский язык «Красного шамана» П.А. Ойунского.

В 1930-е годы зарождается также литература народов Севера. Первые шаги в эвенкийской лите­ратуре сделаны А. Платоновым, П. Алексеевым. В 1934 г. была опубликована русскоязычная повесть первого юкагирского писателя Н.И. Спиридоно­ва – Тэки Одулока «Жизнь Имтеургина старшего», его очерки «На Крайнем Севере». В 1936 г. издана первая книга стихов эвенского писателя Н.С. Тара- букина «Песня тайги», затем в 1938 г. — его же повесть «Мое детство». Эти авторы открыли для российского читателя совершенно новый, неведо­мый мир, экзотичные для того времени быт и нра­вы северных народов. Повесть Тэки Одулока полу­чила высокую оценку А. Толстого, А. Фадеева, М. Горького. Однако писатель и ученый Н.И. Спи­ридонов – Тэки Одулок в 1937 г. был необоснованно обвинен в участии в контрреволюционной повстан­ческой шпионской организации, связанной с японскими разведывательными органами, подготовке к вооруженному восстанию против советской власти с целью отторжения Дальневосточного края от Со­ветского Союза (ст. 58-2, 58-6 и 58-11 Уголовного кодекса РСФСР). Приговором Военного трибунала Ленинградского военного округа от 7-9 января 1938 г. он был осужден и приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Так история юкагир­ской литературы была прервана на многие годы.

В рассматриваемый период в национальной лите­ратуре формируется понятие советской литературы, одной из целей которой была унификация литера­турной жизни. Консолидация творческих сил в рамках единого писательского Союза носила на­сильственный характер и позволяла власти, партии осуществлять неограниченный идеологический контроль над литературным творчеством, ориенти­руя его на пропаганду идей коммунизма.

Научно-исследовательская работа. Первым совет­ским исследовательским учреждением в регионе был подотдел изучения Якутской губернии, созданный 24 апреля 1920 г. при отделе народного образования Временного Якутского губревкома под руководством Г.В. Ксенофонтова [Культурная революция..., 1968, С. 87]. Главной целью данного подотдела являлось систематическое и всестороннее изучение края. Он входил в систему Института исследования Сибири «в виде его научно-окраинного филиала» [Там же]. Подотдел собрал вокруг себя местных краеведов, за­крепил их по секциям для изучения вопросов хо­зяйственного и культурного строительства. В числе семи секций подотдела: археологическая (зав. Е.Д. Стрелов), историческая (зав. Г.А. Попов), этно­графическая (зав. А.Е. Кулаковский), лингвистиче­ская (зав. С.А. Новгородов), геологическая (зав. П.А. Харитонов), социально-экономическая (зав. Г.Г. Колесов), натуралистическая [Очерк и советской историографии..., 1976, С. 11]. Заведующими подотде­ла были М.И. Ковынин, С.А. Новгородов, Е.Д. Стре­лов и Г.А. Попов [Попов, 1925, С. 84].

В связи с централизацией научных обществ на территории Сибири подотдел изучения Якутской губернии с 1 марта 1921 г. был закрыт, заменен Институтом уполномоченных под началом подотде­ла исследования Сибири при Сибнаробразе [Куль­турная революция., 1968, С. 89].

Как и подотдел изучения Якутской губернии, Институт уполномоченных просуществовал недол­го. В связи с образованием ЯАССР для координа­ции всей научно-исследовательской деятельности был создан научный отдел при Наркомпросе рес­публики. В положении о научном отделе Наркомпроса сказано: «...отдел оказывает государственную поддержку научно-культурным учреждениям рес­публики, например музеям, архиву, научным обще­ствам и прочее, и принимает меры к изданию на­учно-исследовательских трудов» [Там же, С. 156]. Научный отдел просуществовал до 15 марта 1923 г. За время своей деятельности он подготовил к из­данию первый выпуск «Сборника материалов к изучению Якутии», в который вошли материалы по истории и этнографии. По инициативе научного отдела было образовано Якутское краевое геогра­фическое общество, которое начало свою деятельность с 11 сентября 1922 г. Организованный в 1913 г. Якутский отдел Русского географического общества в это время фактически бездействовал из-за Граж­данской войны. Краевое географическое общество просуществовало полтора года и 8 мая 1924 г. было закрыто [Попов, 1925]. К этому моменту на терри­тории Якутии закончилась Гражданская война, связь с центром наладилась, были получены пер­вые сведения о деятельности исследовательских учреждений Сибири и в целом СССР. В связи с этим было принято решение о слиянии двух обществ (Краевого географического и Якутского отдела РГО) в одно.

Можно сказать, что 1922-1924 гг. – это время поисков наиболее эффективной формы исследова­тельской деятельности при малочисленности науч­ных работников. Новый период в развитии науч­ных учреждений начинается со второй половины 20-х годов XX в., что связано с деятельностью Ко­миссии АН СССР по изучению производительных сил Якутской АССР (КЯР) и руководимой ею Якут­ской комплексной экспедиции АН СССР, организа­цией общества «Саха кэскилэ» и развертыванием краеведческой работы.

Исследовательское общество «Саха кэскилэ» было создано решением партийных и советских органов 30 марта 1925 г. [Сборник постановлений..., 1925, С. 14] как филиал Общества изучения Урала, Сиби­ри и Дальнего Востока («Северная Азия»). Для объ­единения и координации всей научной работы в конце 1926 г. был воссоздан научный отдел при Наркомате просвещения и здравоохранения респуб­лики, который просуществовал до 1930 г. [НА РС (Я), Ф. Р-60. Оп. 1. Д. 2936. Л. 8; Бюллетень..., 1926, С. 2]. Данный научный отдел руководил работой ис­следовательских и краеведческих учреждений: «Саха кэскилэ», Якутского отдела РГО, библиотеки, Якут­ского областного и Вилюйского музеев.

В первые годы своего существования Якутская республика не могла в полной мере обеспечить себя научным и кадрами для проведения исследова­ний. Единственным учреждением, способным в то время начать изучение территории Якутии, явля­лась Академия наук. В 1925 г. специальным поста­новлением она была признана высшим всесоюзным научным учреждением. Ярким проявлением новых тенденций в деятельности АН СССР, показателем усиления внимания к изучению национальных ре­гионов стало создание Комиссии по изучению про­изводительных сил Якутской АССР. Организация КЯР и деятельность Якутской экспедиции АН СССР оказались крупнейшими событиями в изучении Сибири и жизни Академии наук в целом.

В то время в советском государстве был создан и действовал альянс государственных и научных учреждений, которые, преследуя собственные цели, объединились для изучения производительных сил страны. Тогда же на периферии возникла еще одна движущая сила развития науки в этом направле­нии. Речь идет о молодых национальных лидерах советских республик. Применительно к Якутии здесь следует назвать в первую очередь М.К. Аммосова. В рассматриваемый период власть была заин­тересована в поднятии экономической и военной мощи страны, передовыми учеными двигали науч­ный интерес и патриотическое стремление к росту экономического и научного престижа Советского Союза. Что касается М.К. Аммосова, то он стре­мился повысить экономический и культурный уро­вень жизни своего народа, вывести его из отсталости и нищеты.

Таким образом, основной задачей, стоявшей пе­ред руководством Якутии в то время, являлось ре­шение проблемы развития экономики и культуры региона. Еще более энергично М.К. Аммосова по­буждало действовать его ошибочное, как оказалось впоследствии, убеждение, что якуты находятся на грани вымирания, поскольку по Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. численность якутов составила 225,4 тыс., а в 1917 г. – 226,9 тыс. [Соколов, 1925, С. 84, 88]. При­рост населения за 20 лет составил всего лишь 1,5 тыс. чел. Именно эти данные заставили говорить о вымирании якутского населения. Кроме того, демографическая ситуация в крае характери­зовалась малой общей продолжительностью жизни, высокой детской и женской смертностью, что было обусловлено низким уровнем жизни и слабой орга­низацией системы здравоохранения.

После завершения работы Всеякутского учреди­тельного съезда Советов правительство Якутии приступило к обсуждению путей поднятия народ­ного хозяйства и культурного уровня республики. По инициативе М.К. Аммосова было принято ре­шение обратиться к Академии наук с просьбой по­мочь в исследовании края, поскольку всестороннее научное изучение Якутии было под силу только крупным научным учреждениям.

В марте 1924 г. М.К. Аммосов обратился к непре­менному секретарю Академии наук С.Ф. Ольденбур­гу с просьбой помочь в изучении территории Яку­тии. Для обсуждения этого предложения, а также возможности организации и составления програм­мы исследований 14 апреля 1924 г. состоялось сове­щание РАН под председательством С.Ф. Ольденбур­га. Совещание постановило согласиться взять на себя научную сторону предстоящего мероприятия с условием финансирования его Якутской республи­кой. Кроме того, было решено создать комиссию для организации экспедиции с включением в нее представителей Якутии, намечено создание трех на­учных отрядов: сельскохозяйственного, геологиче­ского и демографического. В заключение было при­нято решение информировать М.К. Аммосова о результатах обсуждения и по получению Академией наук официального предложения разработать де­тальный план экспедиции.

В адрес непременного секретаря Академии наук С.Ф. Ольденбурга 25 апреля 1924 г. поступило офи­циальное письмо постоянного представителя ЯАССР в Москве М.К. Аммосова, содержавшее просьбу ор­ганизовать силами РАН научно-исследовательскую экспедицию для изучения естественных и производительных сил региона. М.К. Аммосов в своем обращении писал: «Ныне, поставив перед собой гран­диозную задачу, поднять благосостояние народных масс Якутии, наше молодое автономное правитель­ство натолкнулось на громадные трудности в от­сутствии научных исследований о направлении тенденций развития народного хозяйства Якутии. Поэтому по поручению нашего автономного правительства настоящим обращаюсь к Академии наук с предложением, не возьмется ли Академия наук за организацию научно-исследовательской экспедиции, ставящей себе задачей изучение естественно-произ­водительных сил Якутии» [Виттенбург, 1925, С. 7].

Основными вопросами, намеченными к изучению, являлись: «1) население, главным образом со сторо­ны смертности и прироста; 2) скотоводство, включая собаководство и оленеводство; 3) земледелие; 4) пуш­ной и рыбный промыслы; 5) кустарная промышлен­ность» [Организация науки..., 1968, С. 194].

Письмо М.К. Аммосова с официальным предло­жением было зачитано 3 мая 1924 г. на общем соб­рании РАН. По итогам обсуждения было принято решение создать особую комиссию по изучению Якутской АССР с участием представителей респуб­лики [СПбФ АРАН, Ф. 1. Оп. 1а. Д. 173. Л. 12; Орга­низация науки..., 1968, С. 194; Митрякова, Чернико­ва, 1972, С. 108]. В состав комиссии вошли М.К. Аммосов, А.А. Бялыницкий-Бируля, П.В. Виттенбург, В.Л. Комаров, Ф.Ю. Левинсон-Лессинг, А.Е. Ферсман и др. Первоначально данная комис­сия функционировала как временный орган. Лишь позднее, 4 апреля 1925 г., на общем собрании РАН комиссия была преобразована в постоянное академическое учреждение [СПбФ АРАН, Ф. 47. Оп. 2. Д. 2. Л. 59].

1 апреля 1925 г. состоялось совместное совещание представителей Госплана, Наркомпроса, ВСНХ, Наркомздрава, Наркомфина РСФСР и СССР, ЯАССР и РАН, на котором был детально рассмотрен план исследований. В ходе обсуждения проекта программы и плана мероприятий поднимался также вопрос финансирования. Основное финансирование должно было пойти из государственных бюджетных средств, частью – из местных средств ЯАССР. В частности, в 1925 г. из госбюджета было выделено 108 тыс. руб., из местных средств – 20 тыс. руб. [Отчет о деятельности…, 1926, с. 250].

На долю Якутской комплексной экспедиции АН СССР выпало осуще­ствление первых исследований по плану, рассчитанному на 5 лет непре­рывной работы. Тем самым Якутия стала своеобразным полигоном Ака­демии наук для реализации своих идей по организации науки в новых условиях. Якутская комплексная экс­педиция не только послужила осно­вой для дальнейшего изучения края, но и содействовала накоплению опы­та, использованного впоследствии при организации других комплексных экспедиций на территории Казахстана, Киргизии, Башкирии и т.д. Как обыч­но происходит в подобных случаях, оптимальные организационные формы и методы сложились не сразу, а дорабатывались и уточнялись в ходе реали­зации программы исследований.

Общее руководство деятельностью экспедиции осуществлялось Комиссией по изучению производи­тельных сил Якутской АССР. Она состояла из пред­седателя, ученого секретаря и членов президиума. Председателями КЯР в разное время были: С.Ф. Оль­денбург (1924 г.), А.Е. Ферсман (1925 г.), Ф.Ю. Левин­сон-Лессинг (1926 г.), В.Л. Комаров (1927-1931 гг.); постоянными членами президиума: А.А. Бялыницкий-Бируля, М.К. Аммосов, Д.Н. Халтурин и ученый секретарь комиссии П.В. Виттенбург.

Структура экспедиции была довольно сложной и предполагала деление на отдельные специализиро­ванные отряды: геоморфологический, гидрологиче­ский, аэрометеорологический, ихтиологический, охотничье-промысловый, агрономический, стати­стико-экономический, лесо-экономический, этно­графический и медико-санитарный.

Якутская комплексная экспедиция АН СССР была уникальной не только по своим целям, задачам и продолжительности исследований, но и по своим научным силам. Академия наук СССР предоставила свои лучшие научные кадры. В работе экспедиции и КЯР приняло участие большое количество спе­циалистов. При проведении одних только полевых работ было задействовано 246 чел. научных и науч­но-технических работников, в том числе местных – 43 чел. [Якутская экспедиция..., 1936, С. 6; Степанова, 1966, С. 156]. Кроме вышеперечисленных исследовате­лей, в деятельности КЯР в качестве руководителей самой комиссии, секций, консультантов по различным отраслям знания были приглашены ведущие ученые страны.

В исследовании Якутской АССР приняли участие 16 академиков, 9 членов-корреспондентов, 30 про­фессоров. Это говорит о тщательности и ответст­венности, с которой Академия наук подошла к этому вопросу. Многие научные учреждения, в первую очередь академические, были заинтересова­ны в проведении исследований на территории Яку­тии (например, Геологический музей, Зоологиче­ский музей АН СССР и др.). 

Материалы и рекомендации КЯР сыграли важ­ную роль в правильном определении основных на­правлений развития экономики и научной разра­ботки проблем развития производительных сил республики на весь предвоенный период. Выводы и предложения комиссии были использованы при составлении под непосредственным руководством М.К. Аммосова «Генерального плана реконструкции народного хозяйства Якутской АССР на ближай­шие 10-15 лет», первого и второго пятилетних пла­нов развития народного хозяйства ЯАССР.

Итоги работы Якутской комплексной экспедиции начали подводиться еще до окончания ее деятель­ности. 9 августа 1929 г. состоялось объединенное заседание Президиума ЦИК и СНК ЯАССР, на котором обсуждались и были высоко оценены ре­зультаты исследований. Признавая, что за 5 лет не­возможно досконально изучить весь край, Прези­диум ЦИК и СНК ЯАССР постановили:

«1. Возбудить перед СНК СССР и ВАН (Всесо­юзная академия наук) ходатайство о продолжении работ по исследованию и изучению Якутской рес­публики на второе пятилетие (1930-1935 гг.), с тем чтобы к концу второго пятилетия ВАН подвела окончательные итоги своих работ. 2. Разработан­ный Якуткомиссией ВАН план на ближайшее пя­тилетие. одобрить и просить ВАН и Госплан РСФСР и СССР проработать его дальше, с тем чтобы привести план в большее соответствие с ос­новными задачами изучения и исследования Яку­тии и увязать с очередными проблемами, вытекаю­щими из пятилетнего хозяйственного плана Якутии, и утвердить его окончательно» [Культурная револю­ция..., 1968, С. 324-325].

В мае 1930 г. на заседании Президиума Комиссии по изучению производительных сил Якутской АССР проработка плана новых исследований была пору­чена М.К. Расцветаеву — экономисту, начальнику экономического отряда экспедиции [НА РС (Я), Ф. Р-52. Оп. 6. Д. 41. Л. 75]. В сентябре 1930 г. было получено заключение представительства ЯАССР при Президиуме ВЦИК по второму варианту пяти­летнего плана мероприятий на 1930-1935 гг. В чис­ле пожеланий высказывалась мысль о том, что «значительная часть работы по экономическим изысканиям Амуро-Ленского ж.-д. варианта должна быть выполнена именно КЯР» [Там же, Ф. Р-605. Оп. 1. Д. 77. Л. 51].

В 1931 г. КЯР была ликвидирована. Одной из причин этого стало развертывание так называемого «академического дела», по которому было при­влечено 115 чел., обвиненных в участии в контрреволюционной организации – Всенародном союзе борьбы за возрождение свободной России. В ч исло арестованных в 1930 г. попали ученый секретарь комиссии П.В. Виттенбург, В.Г. Глушков, член-кор­респондент АН СССР С.В. Бахрушин. Во время расследования дела пострадал также С.Ф. Ольден­бург. Среди подследственных были выделены в особую группу 10 чел., которые занимались экспе­диционными исследованиями. Они обвинялись во вредительстве «в области экспедиционных работ, расходовании средств на экспедиции, не имевшие практического значения, сокрытие от государст­венных органов добытых экспедициями сведений о природных ресурсах» [Кольцов, 1999, С. 152]. Ученых обвинили также в использовании отдель­ных экспедиций для организации антисоветского движения на окраинах СССР (среди которых, в частности, были указаны Башкирия и Якутия) и поддержке местных контрреволюционных эле­ментов.

Вместо КЯР была образована Якутская секция СОПС АН СССР, на которую возлагалась ответст­венность за завершение камеральных работ иссле­довательской деятельности Якутской комплексной экспедиции. 28 марта 1931 г. было созвано совмест­ное совещание Якутской секции СОПС и Прави­тельства ЯАССР, на котором обсуждались вопросы продолжения камеральной обработки материалов Якутской экспедиции. Кроме того, члены прави­тельства республики высказали пожелание о про­должении исследований на территории края уже в текущем году [НА РС (Я), Ф. Р-605. Оп. 1. Д. 77. Л. 16об.]. Однако продолжения работ не последова­ло, поскольку Правительство ЯАССР не смогло профинансировать научные изыскания [Там же, Д. 27. Л. 13]. Якутская секция СОПС АН СССР про­существовала до 1934 г. Основным итогом ее дея­тельности стали завершение публикации «Материа­лов» и «Трудов» КЯР, а так же камеральная обработка экспедиционных материалов.

Лишь в 1936 г. Правительство ЯАССР вновь под­няло вопрос перед Правительством РСФСР о про­должении изучения республики силами Академии наук СССР. Такое же обращение было направлено и в АН СССР [НА РС (Я), Ф. Р-605. Оп. 1. Д. 27. Л. 13].

II сессия ВЦИК XVI созыва приняла решение о проведении в 1936 г. подготовительных работ для экспедиционных исследований Якутии силами АН СССР совместно с СНК ЯАССР [Там же]. Подго­товка продолжалась до 1938 г.

С.М. Аржаков, являвшийся председателем СНК ЯАССР, 19 января 1938 г. обратился к президенту Академии наук СССР В.Л. Комарову с просьбой возглавить новую Якутскую экспедицию. В частно­сти, он писал: «Совет Народных Комиссаров Якут­ской АССР с большим удовлетворением встречает решение Академии наук Союза ССР о продолже­нии работ Академии наук в Якутской АССР и ор­ганизации Якутской экспедиции» [Там же, Д. 811. Л. 4].

Для дальнейшего изучения региона нужно было подвести итоги исследований, уже проведенных на территории республики, наметить планы и задачи для новых. В феврале 1941 г. в Москве Правитель­ство ЯАССР и СОПС АН СССР провели конферен­цию, посвященную изучению производительных сил республики. В ее работе приняли участие вид­ные ученые страны, в том числе 9 академиков, 3 члена-корреспондента и 12 докторов наук [Наука Якутии..., 1969, С. 6]. На заседаниях был заслушан 21 доклад по актуальным проблемам развития про­изводительных сил Якутии. В частности, академик И.П. Бардин в своем выступлении высказался за строительство металлургического завода на базе Ботомских железных руд, расположенных в 100 км выше г. Якутска [Курочкин, 1969, С. 210].

В решениях конференции говорилось о необхо­димости усиления геологического изучения терри­тории республики для выяснения ее ископаемых богатств; исследования вечной мерзлоты как в тео­ретическом плане, так и в связи с разработкой рациональных методов строительства; комплексного развития народного хозяйства (промышленности, транспорта и лесного хозяйства) региона. Началу исследований, проектированию и строительству ме­таллургического завода помешала Великая Отечест­венная война.

Деятельность КЯР способствовала созданию в республике первых научных учреждений. Так, в се­редине 1930-х годов был организован первый на территории Якутии научно-исследовательский ин­ститут. Еще в 1932 г. на коллегии Наркомпроса РСФСР после прений по докладу заместителя пред­седателя СНК ЯАССР Терского «О состоянии дела народного образования в Якутии к юбилею десяти­летия Автономной Якутской Социалистической Со­ветской Республики» было принято решение под­держать ходатайство Якутской АССР к СНК РСФСР об «открытии комплексного научно-исследователь­ского института» [Архив ЯНЦ СО РАН, Ф. 5. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; Культурная революция..., 1968, С. 476]. Од­нако вплотную этим вопросом стали заниматься лишь в 1935 г. Тогда по инициативе П.А. Ойунского 25 августа 1935 г. на заседании секретариата Якут­ского обкома ВКП(б) было решено создать при СНК ЯАССР Научно-исследовательский институт языка и культуры (НИИЯК). Его задачей было обозначено «научное изучение якутского языка, литературы, ис­кусства, истории и вопросов народного образования в целях научной разработк и проблем их дальнейше­го развития» [Культурная революция..., 1968, С. 476]. Институт создавался на базе гуманитарной секции Общества изучения Якутской АССР и Комитета но­вого алфавита при ЯЦИК [Очерк и советской исто­риографии..., 1976, С. 22]. Данное решение было утверждено постановлением СНК ЯАССР от 17 сентября 1935 г. [Там же].

Свою работу институт начал с октября 1935 г. в составе трех секторов: языка и письменности, ли­тературы и искусства, народного образования и ис­тории. Директором был назначен П.А. Ойунский, ученым секретарем – известный деятель культуры, первый нарком просвещения ЯАССР С.Н. Донской-II. На начало 1936 г. первенец науки Якутии имел восемь штатных сотрудников, включая директора и ученого секретаря, однако из них только 5 чел. имели высшее образование [Архив ЯНЦ СО РАН, Ф. 5. Оп. 1. Д. 3. Л. 1].

В 1935-1936 гг. сотрудники института занимались преимущественно организационной деятельностью, приобретая ценные книги, неизданные рукописи, до­кументы. Делались попытки производить запись на­родного творчества, материалов по шаманизму. За довоенный период вышло три выпуска «Трудов» ин­ститута. В первый выпуск вошли работы П.А. Ойунского и Г.У. Эргиса по якутскому языку, орфографии и терминологии, а также труды Г.В. Ксенофонтова и Г.А. Попова [Семенов, 1980, С. 185].

В 1936 г. деятельность института проверяла бри­гада ЦК ВКП(б) под руководством заведующего от­делом науки, научно-технических изобретений и открытий К.Я. Баумана. Результаты проверки легли в основу постановления обкома ВКП(б) от 19 сен­тября 1936 г. «О работе Научно-исследовательского института языка и культуры». В нем, с одной стороны, была отмечена положительная деятельность института, с другой – указывалось на ряд недос­татков: распыление сил, мелкотемье. Также было решено увеличить штат института на шесть единиц [Софронов, 1981, С. 28-29]. Этим же постановлением была упрощена структура института путем реорга­низации сектора литературы и искусства в сектор литературы (фольклора), сектора истории и народ­ного образования – в сектор истории, что должно было направить малые силы научных работников (8 чел.) на изучение якутского языка, фольклора и истории [Архив ЯНЦ СО РАН, Ф. 5. Оп. 5. Д. 26. Л. 1].

В условиях усложнения общественно-политиче­ской обстановки в стране в начале 1937 г. была проведена вторая проверка института партийными органами. В результате деятельность НИИЯК была признана неудовлетворительной, а П.А. Ойунский, С.Н. Донской-II, Г.А. Попов и другие были отстра­нены от работы и вскоре репрессированы [Там же, Д. 22, Л. 1-5]. Данная несправедливая оценка под­тверждалась решением бюро Якутского обкома ВКП(б) от 19 августа 1938 г. [Там же, Д. 49. Л. 1]. Таким образом, старое руководство было отстране­но от работы. Ученым секретарем назначили В.Н. Чемезова, он же исполнял обязанности дирек­тора института^[1].

В 1938-1941 гг. в деятельности НИИЯК особое внимание уделялось развитию якутской письменно­сти (реформе алфавита, орфографии и терминоло­гии). Во второй половине 1930-х годов среди всех тюркоязычных народов СССР началось движение за переход с алфавитов на основе латиницы на алфавиты на базе русского алфавита. Вторым на­правлением деятельности института являлись изу­чение и сбор фольклора. Перед институтом были поставлены следующие задачи: «а) выявление фольк­лорного богатства всех районов Якутии; б) установ­ление районов живого бытования тех или иных видов и жанров фольклора; в) пропаганда среди на­селения значения устного творчества и задач его собирания, изучения и пропаганды» [Там же, Ф. 4. Оп. 14. Д. 73. Л. 16]. С 1937 г. НИИЯК стал организовывать фольклорно-диалектологические экспеди­ции. Так, в 1938-1939 гг. работала Вилюйская фольклорная экспедиция в составе С.И. Боло и А.А. Саввина, а в 1939-1941 гг. эти же сотрудники посетили семь северных районов, собирая фольк­лор и диалектологический материал [Гурвич, 1951а, С. 221; НА РС (Я), Ф. Р-52. Оп. 19. Д. 172. Л. 1]. Еще до организации экспедиции в институте был создан рукописный фонд, в который вошли материалы по якутскому фольклору, собранные сотрудниками Комитета нового алфавита при Президиуме ЯЦИК, членами обществ «Саха кэскилэ», «Саха омук» и «Саха аймах», Общества изучения Якутской АССР.

Кроме того, в указанный фонд вошли записи, сде­ланные любителями-фольклористами А.С. Поряди­ным, П.Г. Бережновым и т.д. в 1920 – 1930-е годы [Емельянов, 1970, С. 39].

Важным событием в жизни института явились организация и деятельность Ленской историко-ар­хеологической экспедиции (1940-1946 гг.) под руко­водством видного археолога, будущего академика А.П. Окладникова. В 1939 г. Институт языка и куль­туры поставил перед СНК ЯАССР вопрос об орга­низации систематических археологических исследо­ваний на территории Якутии. Его инициативу поддержал Институт истории материальной культу­ры АН СССР, и таким образом была сформирована Ленская историко-археологическая экспедиция. Ре­зультаты ее исследований впоследствии были обоб­щены в труде А.П. Окладникова «Ленские древно­сти», изданном в трех выпусках [Окладников, 1945, 1946, 1950].

^[1] В ноябре 1940 г. на основании постановления СНК ЯАССР от 15 ноября 1940 г. директором института был назначен Р.И. Местников.

Физкультура и спорт. В 1920-е годы в Якутии начался процесс становления спортивного движения. Именно в этот период было официально признано государственное значение физической культуры. Не­смотря на отсутствие единой системы физического воспитания и хронический дефицит квалифициро­ванных кадров, за короткий срок физкультурным движением было охвачено большое количество насе­ления, построены первые спортивные сооружения, определены основные направления дальнейшего раз­вития физкультуры и спорта в республике.

Первый Якутский совет физической культуры (ЯСФК) был утвержден Приказом ЯЦИК от 26 ок­тября 1923 г. В состав ЯСФК вошли представители обкома Российского коммунистического союза мо­лодежи, Областного совета профсоюзов, военкома­та, Наркомпроса, Наркомздрава и культурно-про­светительного общества «Саха омук» [Спорт в Якутии, 1960, C. 6].

Несмотря на большие трудности, с которыми столкнулся ЯСФК, им были проведены первые ор­ганизационные мероприятия по созданию физкуль­турного движения в Якутии. Развернулась агитаци­онная и пропагандистская работа среди населения о пользе физического воспитания. Все члены Сове­та читали лекции, проводили беседы, выступали в печати, устанавливали связь с профсоюзами, ком­сомолом, военным ведомством, учреждениями здра­воохранения и просвещения. В результате спорт начал набирать популярность среди жителей Якут­ска, стали возникать различные физкультурные кружки [Там же, C. 7].

В 1925 г. физкультура была введена как обяза­тельный предмет в школах II ступени, партшколе, медицинском, педагогическом и сельскохозяйствен­ном техникумах. Физкультурные кружки появи­лись в Алдане, Вилюйске и Олёкминске. Стала проводиться работа по созданию спортивной ин­фраструктуры. В 1926-1928 гг. были построены и оборудованы стадио ы в городах Якутск и Алдан, а также физкультурные площадки в городах Ви­люйск и Олёкминск. Кроме того, в столице рес­публики открылись каток и лыжная станция [Коч­нев, 1998, C. 16].

Зимой 1925-1926 гг. начал работу кружок лыж­ного спорта, объединявший 200 чел. Летом 1926 г. были организованы секции гимнастики, шахмат, подвижных игр, велосипедных и водных видов спорта. Всего к 1927 г. существовало 25 физкуль­турных кружков, в которых занималось более 1 тыс. чел. [Спорт в Якутии, 1960, C. 10]. В 1927 г. в честь пятилетия образования Якутской АССР впервые был проведен массовый спортивный праздник.

К концу 1920-х годов в республике возникла потребность реформирования структуры физкуль­турного движения. Катализатором подобных ини­циатив стало решение о необходимости усиления государственного руководства в сфере физической культуры и спорта, принятое на общесоюзном уровне. Президиумом Центрального исполнитель­ного комитета СССР 3 апреля 1930 г. было приня­то решение о создании Всесоюзного совета физической культуры при ЦИК СССР. Соответственно, все региональные организации теперь также под­лежали структурному преобразованию. Не стала исключением и Якутия, чья система органов управления физкультурным движением была реор­ганизована.

В 1930 г. Президиум Якутского центрального ис­полнительного комитета принял специальное реше­ние об улучшении физкультурной работы. Руковод­ство ЯЦИК обязало функционеров ЯСФК провести интенсификацию деятельности путем увеличения количества спортивных кружков и их участников, вовлечения в спортивные организации членов проф­союзов, рабочих и сельского населения. Тогда же было принято постановление о создании высшего совета физической культуры с функциями государ­ственного органа руководства и контроля. Якутский СФК был реорганизован из постоянной комиссии при ЯЦИК в орган государственного руководства физической культурой – Якутский высший совет физической культуры. Тем самым руководство спор­тивного движения в Якутии становилось постоян­ным и «профессиональным».

В 1931 г. произошло еще одно важное для физ­культурного движения не только Якутии, но и всей страны событие – принятие единой программы физической подготовки в общеобразовательных, профессиональных и спортивных организациях СССР (ГТО), основной целью которой являлось по­вышение уровня физического воспитания и моби­лизационной готовности советского народа, в пер­вую очередь молодого поколения. Новый физкультурный комплекс, несмотря на первона­чальные организационные трудности, впоследствии сыграл значительную роль в популяризации спорта и получил широкое распространение среди различ­ных слоев населения.

В 1930-е годы в республике начала складываться система, предопределившая векторы развития спор­та на следующие десятилетия. В этот период ос­новная часть физкультурной работы была передана в ведение профсоюзов. Создавались спортивные клубы по отраслевому принципу: клуб торговых служащих, связистов, учителей и т.д. В клубах, ки­нотеатрах проводились лекции, беседы о физкуль­туре, организовывались показательные выступления спортсменов, устраивались различные состязания. Начиная с 1930 г. в районах республики стали про­водиться первые летние деревенские праздники физической культуры, в программу которых входи­ли легкая атлетика, национальные виды спорта и волейбол.

Активное развитие спортивного движения в ЯАССР, рост его популярности среди широких сло­ев населения побудили руководство республики к проведению крупных спортивных мероприятий. Так, в 1932 г. по инициативе ЯСФК, ЦИК ЯАССР и обкома партии было принято постановление о проведении в честь десятилетия образования Якут­ской АССР I Всеякутской спартакиады. Программа спартакиады предполагала соревнование по широ­кому кругу спортивных дисциплин: легкая атлетика (бег на различные дистанции, прыжки в длину, высоту), метание гранаты, ходьба в противогазе, плавание, спасение утопающих, прыжки в воду, конно-спортивные соревнования, национальные виды спорта, футбол, баскетбол, волейбол, городки, велоспорт, ловля оленей арканом, некоторые виды из комплекса ГТО.

Первая спартакиада, проходившая с 8 по 12 июля 1932 г., вызвала большой интерес у населения рес­публики. В ней приняли участие сборные команды Алдана, Томмота, Олёкминска, Мегино-Кангаласского, Западно-Кангаласского районов, Саныяхтаха, г. Якутска. Также участвовали команды якут­ского «Динамо» и Якутской национальной военной школы. Всего в соревнованиях участвовало 214 спортсменов, из них 25 женщин, 63 якута, 68 колхозников и 73 рабочих [Кочнев, 2015, С. 25]. Это были первые официальные соревнования в ис­тории Якутии, где регистрировали лучшие дости­жения по отдельным видам спорта.

В дальнейшем, в предвоенный период, проводи­лись еще две всеякутских спартакиады – в 1935 и 1937 гг., которые так же стали важными событиями в общественной жизни республики тех лет. Одновременно получили значительное развитие и дру­гие виды спорта, в том числе зимние. Стали попу­лярными дальние и сверхдальние лыжные переходы. Регулярно проводились велопробеги. В 1934 г. и 1936 г. состоялись шахматные турниры профсою­зов.

Но, несмотря на очевидные успехи в развитии республиканского физкультурного движения, оста­валось немало нерешенных проблем, сдерживавших его дальнейший прогресс. Так, в отчете республи­канского комитета по делам физкультуры и спорта за 1939 г. отмечалось, что районные отделения не обеспечены инструкторами, не ведется подготовка кадров, неудовлетворительно поставлена работа по развитию физкультуры в школах и санаториях, отсутствует необходимое количество спортивных площадок и инвентаря [НА РС (Я), Ф. Р-732. Оп. 3. Д. 1. Л. 10-11].

В 1936 г. в рамках реорганизации руководящих органов физкультурного движения СССР вместо советов фи­зической культуры были образованы комитеты по делам физической культуры и спорта. К 1937 г. они были организованы в 17 районах ЯАССР, число участников движения к этому времени выросло до 10 865 чел.

В предвоенный период интенсив­ное развитие спортивного движения в республике было продолжено. Регу­лярно проводились соревнования по лыжным гонкам, гимнастике, легкой атлетике, велоспорту, футболу, хок­кею, конькобежному спорту, баскет­болу, волейболу, городкам, тяжелой атлетике, боксу, фехтованию, рукопашному бою, охотничьему и конному спорту, теннису, шахматам, шашкам, национальным видам спорта. Активно внедрялся введенный с 1 января 1940 г. новый ком­плекс ГТО, в котором было усилено военно-при­кладное направление.

Таким образом, в первые десятилетия советской власти культура народов Якутии находилась в эпи­центре бурных перемен. В ее развитии был достиг­нут определенный качественный сдвиг. Становле­ние системы народного образования, ликвидация неграмотности, развитие профессионального искус­ства, комплексное научное изучение природных ре­сурсов края, формирование физкультурного движе­ния – все это способствовало быстрым темпам социокультурных преобразований на территории Якутии в 1920-1930-е годы.

Вместе с тем мощное, нараставшее из года в год идеологическое давление все более подчиняло себе культуру, оставляя вне своего унифицирующего воздействия лишь отдельные островки традицион­ной культуры. Репрессии видных представителей национальной интеллигенции, жесткая идеологиче­ская регламентация творческого процесса, сведение его к узким рамкам социалистического реализма все более негативно отражались на деятельности творческой интеллигенции. В результате заметно изменилось мировоззрение определенной части на­селения, особенно молодежи, для которой идеи «воинствующего» социализма становились абсолют­ной истиной. Тем не менее для основной массы людей эти установки так и не стали смыслом жиз­ни в силу их несоответствия реалиям повседневно­сти и традиционному менталитету.

Важнейшими результатами развития Якутии в 1920 – 1930-е годы стали кардинальные преобразова­ния государственного устройства, экономики и культуры региона.

В 1920-е годы был совершен выход из политиче­ского и экономического кризиса, вызванного рево­люционными событиями и Гражданской войной, начался активный поиск  дальнейшей стратегии и путей развития республики.

Отправная точка для начала коренного переуст­ройства социально-экономической жизни Якутии – это переход к новой экономической политике. Практическое претворение в жизнь задач НЭПа на территории Якутии стало возможным только в ус­ловиях образования ЯАССР. Манифест Революци­онного комитета, провозгласивший образование Якутской АССР, выдвинул в качестве основопола­гающей цели молодой республики культурное и экономическое возрождение якутского и других на­родов края. Начавшийся процесс перехода к НЭПу был прерван боевыми действиями против повстан­чества и разгромом дружины А.Н. Пепеляева. Не­смотря на значительные людские и материальные потери в годы Гражданской войны, ЯАССР при финансовой и материальной поддержке и помощи Советской России под руководством молодых на­циональных лидеров и политических руководите­лей: М.К. Аммосова, П.А. Ойунского, И.Н. Бара­хова, С.М. Аржакова и др., сумела мобилизовать внутренние ресурсы и приступить к восстановле­нию хозяйственной жизни.

Первостепенное внимание Правительство ЯАССР уделило вопросам органичного включения эконо­мики Якутии в общероссийский хозяйственный план развития, определению в нем места республи­ки, ее хозяйственной специфики и специализации. Реализация принципов экономического райониро­вания открыла для Якутской АССР возможности для разработки принципов республиканской про­мышленной политики, определившей направление формирования и становления крупной горно-добы­вающей и местной обрабатывающей промышленно­сти, развития транспорта, энергетики и связи. Со­стояние и перспективы промышленного и транспортного освоения региона получили обосно­вание в Генеральном плане реконструкции народ­ного хозяйства Якутской АССР на ближайшие 10-15 лет (1927 г.).

Необходимо отметить, что 1930-е годы стали для Якутской АССР периодом, когда был заложен фун­дамент экономического развития, определены глав­ные принципы и направления социально-экономи­ческой политики и преобразований в области культуры и образования.

В условиях Якутии сталинский вариант модерни­зации страны происходил в соответствии с уста­новками господствовавшей тогда большевистской идеологии. Промышленное освоение края посте­пенно принимало преимущественно сырьевую на­правленность, базируясь на горно-добывающих от­раслях, и имело территориально ограниченный, локально-очаговый характер. Развитие производства во все более значительных масштабах основывалось на использовании труда заключенных и спецпереселенцев. На территорию Якутии постепенно рас­пространилась деятельность треста Дальстрой, здесь появились лагеря политзаключенных, репрессиро­ванных сталинским режимом.

Для судеб якутского крестьянства определяющим в эти годы стал процесс коллективизации, который привел к значительному сокращению сельскохозяй­ственного производства и фактическому разруше­нию традиционной хозяйственной жизни населе­ния. Строительство социалистической экономики сопровождалось основательной чисткой партийно-советских, кооперативных и торгово-хозяйственных органов от «классово чуждых» элементов. Наступ­ление на демократические принципы управления и усиление политической работы среди граждан сме­нились курсом на ликвидацию кулачества как класса, борьбой с частными торговцами и кустаря­ми, завершились политическими репрессиями, уничтожившими цвет политической и хозяйствен­ной элиты края.

Вместе с тем в Якутской АССР достаточно ши­роко развернулась социальная поддержка населе­ния, охватив наиболее уязвимую в материальном отношении часть населения: инвалидов, престаре­лых, кумаланов. При этом в основу реализуемой государственной социальной политики был поло­жен классовый принцип, согласно которому глав­ной социальной функцией являлось улучшение материального и культурного положения представи­телей трудовых слоев населения. Особое значение государство придавало социальному обеспечению крестьянства путем организации и расширения сети комитетов и обществ взаимопомощи.

К бесспорным достижениям этого периода отно­сятся ликвидация неграмотности, развитие здраво­охранения, санитарно-гигиенические и социально-­культурные мероприятия, создание письменности для ранее бесписьменных народов. В то же время уже с середины 1920-х годов установился жесткий контроль над печатью, деятельностью издательств, репертуаром театров и кинозалов. По всей респуб­лике шла травля государством шаманов и служите­лей религиозного культа. Одновременно с усилени­ем диктата правящей партии и ее идеологии про­исходил процесс создания новой социалистической культуры.

_____________________________

Авторы статьи: Васильева Нина Дмитриевна, к.и.н., старший научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН;

Романова Лидия Николаевна, к.филол.н., ведущий научный сотрудник отдела фольклора и литературы Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН;

Ермолаева Юлия Никифоровна, к.и.н., профессор, зав. кафедрой всемирной, отечественной истории, этнологии, археологии исторического факультета Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова;

Григорьев Степан Алексеевич, к.и.н., старший научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН.