Социальная политика. Попытки преодоления негативных демографических тенденций.

Социально-экономические реформы 1990-х годов привели к радикальным переменам в развитии рос­сийского общества. Была осуществлена либерализация экономики, внешнеэкономической деятельно­сти, проведена поэтапная приватизация; карди­нальные преобразования произошли в социальной сфере. В процессе становления рыночных отноше­ний у населения формировались принципиально новые ценностные ориентиры, изменился весь ком­плекс социальных условий труда и жизни рос­сиян.

Либерализация экономики и устранение админи­стративных ограничений создали условия для роста экономической активности значительной части на­селения, развития рынка труда и самозанятости. Начались процессы перераспределения рабочей силы по законам рыночной целесообразности. Ста­ла формироваться система коллективно-договорных отношений между социальными партнерами.

Вхождение в рыночную систему координат дало толчок развитию негосударственных учреждений образования, здравоохранения, других социально-­культурных отраслей. У населения появились воз­можности реального выбора форм обучения, меди­цинского обслуживания и др.

Вместе с тем развитие экономики в условиях пе­реходного периода, связанное со снижением эффек­тивности хозяйства и падением производства, высо­кой инфляцией на старте экономических реформ, обусловило существенное снижение уровня жизни значительной части населения страны, реальной за­работной платы и пенсий, рост безработицы, что вызвало в ряде отраслей и регионов острые соци­альные конфликты. Хронический недостаток бюд­жетных средств ограничил возможности государства в проведении полноценной социальной политики. Размеры социальных выплат носили в большой сте­пени символический характер. Перестала действо­вать довольно эффективно функционировавшая в советский период система северных льгот и матери­альных стимулов, которая привлекала на Крайний Север значительные трудовые ресурсы, особенно на индустриальном этапе освоения.

Уровень реальных доходов населения в 1996 г. оказался примерно на 40% ниже, чем в 1991 г. Рез­ко возросло имущественное и социальное расслое­ние людей по доходам, условиям и качеству жизни. Эксперты отмечали ослабление стимулов к созна­тельному труду. Только на учете в органах социаль­ной защиты для получения пособий и льгот в 1996 г. состояло 117 тыс. малоимущих, или 11% на­селения Республики Саха [Адресная социальная помощь..., 1999, С. 39].

Увеличивалось отставание минимальных со­циальных гарантий от бюджетов прожиточного минимума. Так, по сравнению с 1993 г., средняя пенсия значительно снизилась и в 1995-1996 гг. почти сравнялась с величиной прожиточного ми­нимума.

Из-за финансовых трудностей у значительной части предприятий республики была разрушена со­циальная инфраструктура (детсады, дома отдыха, профилактории и т.д.), ранее существовавшая за их счет. Ощутимыми стали задержки выплаты зара­ботной платы и социальных пособий. Недостаточ­ное ассигнование обострило проблему финансиро­вания бюджетных учреждений образования, здра­воохранения, науки и культуры Якутии.

Социально-экономические реформы в Республи­ке Саха осуществлялись в основном по общерос­сийской модели. Вместе с тем в этот сложный пе­риод потребовались новые подходы к формированию социальной политики, основанной на экономиче­ском потенциале республики и привлечении собст­венных ресурсов. При этом региональная политика в социальной сфере исходила из новых возможно­стей и реалий, которые давала относительная эко­номическая самостоятельность Якутии. Соответст­венно, социально-экономические преобразования здесь проводились более последовательно и поэтап­но, по сравнению с другими регионами Российской Федерации, с учетом специфических особенностей развития экономики республики.

С началом 90-х годов XX в. произошли коренные преобразования в области обеспечения социальных гарантий населения. Дореформенная система соци­альной защиты, основанная на принципах «урав­ниловки», уже не работала в новых условиях. В советский период население было социально за­щищено в основном за счет общественных фондов потребления, получая бесплатную медицинскую помощь и образование, приобретая продукты пита­ния, промышленные товары и пользуясь различны­ми услугами по низким ценам. С началом реформ, в условиях падения производства, первых призна­ков надвигающейся безработицы и либерализации цен, резко снизился уровень жизни большинства населения Якутии [Социально-трудовая сфера..., 1996]. Положение усугублялось северной специфи­кой. В критической ситуации необходимо было ра­дикально менять подходы, найти новые пути обес­печения социальной защищенности населения исходя из реальных возможностей республики. Вос­становить старые социальные гарантии было невоз­можно; на смену прежней системе пришли концеп­туально новые, адаптированные к рыночным отношениям социальные ориентиры.

Когда в начале 1992 г. наметилась устойчивая тен­денция падения уровня жизни населения, стало очевидно, что социальная и финансовая поддержка должна оказываться в первую очередь наиболее по­страдавшим и материально уязвимым социальным группам, конкретным людям, которые в силу своих индивидуальных особенностей (возраст, ограничен­ные физические возможности) или объективных причин (низкий доход) не могут себя обеспечить. Прежде всего речь шла о пожилых, инвалидах, многодетных и неполных семьях и других нетрудо­способных и малоимущих слоях населения. В рам­ках курса, взятого первым президентом РС (Я) М.Е. Николаевым, это направление стало первооче­редным в области социальной защиты населения.

Состояние социальной сферы республики в на­чале 90-х годов XX в. было сложным и противоре­чивым и отражало общую экономическую ситуа­цию в стране. Отягощающими факторами явились полностью разрушенный механизм социального обеспечения, введение карточек и талонов на про­дукты питания, галопирующая инфляция и некон­тролируемая безработица. В это время существова­ла реальная угроза остаться за бортом для тысяч нетрудоспособных и малоимущих людей в условиях массовой невыплаты пенсий и пособий, значитель­ного высвобождения рабочей силы, что могло при­вести к большому социальному взрыву. Отметим, что такая ситуация наблюдалась во многих регио­нах страны, однако в Республике Саха (Якутия) решение насущных социальных вопросов не дали на откуп рыночной стихии.

Президент и правительство республики вовремя расставили акценты в бюджетной политике, опре­делили приоритеты экономической стратегии и су­мели создать более гибкий и целостный механизм для принятия и выполнения целого пакета целе­вых, финансово обеспеченных социальных про­грамм. Благодаря этому в республике сохранялась стабильная социально-экономическая ситуация, что дало возможность продолжить курс проводимых реформ [Акимов, 1996, С. 196].

В сложившихся экономических условиях прини­мались меры, направленные на смягчение отрица­тельных последствий «шоковой терапии» прави­тельства Е. Гайдара, которая сопровождалась резким падением уровня жизни людей. Встала насущная необходимость компенсации материальных потерь наиболее нуждающимся группам населения. В Яку­тии своевременно были созданы механизмы защи­ты доходов работников бюджетной сферы, социаль­ной поддержки семей с детьми, ветеранов, инвалидов, а также граждан, потерявших работу. В результате удалось сохранить общедоступность образования, здравоохранения и культурного об­служивания населения республики. Таким образом, на стартовом этапе радикальных реформ была зна­чительно усилена защитная функция социальной политики.

Диалектика и логика развития социальной стра­тегии обусловили концептуально новые ориентиры республики в условиях перехода на рыночные от­ношения. С учетом специфических условий Яку­тии – неразвитости ее производственной и соци­альной инфраструктуры, низкого стартового уровня социально-экономического развития по сравнению с другими регионами России, низкой обеспеченно­сти жильем и другими социальными благами, не­обходимости завоза товаров народного потребле­ния – в республике изначально был принят путь социально ориентированной экономики. Была соз­дана целостная, разветвленная система социальной защиты населения, направленная на адаптацию широких кругов населения к рыночным условиям, поддержку не только изначально неконкурентоспо­собных групп – ветеранов, инвалидов, сирот, ма­лоимущих, но и большинства семей с детьми, сель­ского населения, молодежи [Социально-трудовая сфера..., 1996]. Такая широкая социальная помощь со стороны государства, как показало время, была оправданна [Адресная социальная помощь..., 1999]. В республике удалось поддержать семью, работни­ков сельского хозяйства, бюджетников, ветеранов; предотвратить обвальное снижение уровня жизни людей, сохранить в обществе согласие, без которо­го было бы невозможно дальнейшее реформирование экономики.

Первая концепция адресной социальной защиты малоимущих слоев населения была создана в 1992 г.; на ее основе ежегодно разрабатывалась соответст­вующая программа. Кроме того, в республике дей­ствовали государственная программа профессио­нальной реабилитации и занятости инвалидов, программа «Семья», целевая программа охраны ма­теринства и детства и др. С 1993 по 2000 гг. контин­гент обслуживаемых в государственных учреждени­ях категорий населения вырос в 1,7 раза. Работали 5 центров социально-бытового обслуживания, ох­ватывающих 5 тыс. одиноких, престарелых людей и граждан, которые попали в экстремальные жизнен­ные ситуации; 38 отделений социальной помощи на дому (32 в 1995 г.), обслуживающих 3,5 тыс. нуждающихся [Акимов, 1996].

Кризисные явления в экономике, рост травматиз­ма и заболеваемости населения привели к росту количества инвалидов. К 2002 г. в республике на­считывалось 33 тыс. инвалидов, 11,5 тыс. из них со­стояли на учете в органах социальной защиты на­селения (10,1 тыс. чел. в 1995 г.).

Целью государственной политики в области под­держки инвалидов являлось обеспечение прав и свобод, предусмотренных Конституцией РФ, прин­ципами и нормами международного права, для чего развивалась и улучшалась работа профильных реа­билитационных учреждений, осуществлялись меро­приятия по обеспечению занятости инвалидов, их обучению и самореализации.

Среди заметных событий рассматриваемого пе­риода следует отметить ввод в строй в 1990 г. Рес­публиканского реабилитационного центра для де­тей и подростков с ограниченными возможностями слуха и речи «СУВАГ» и Центра реабилитации де­тей с ДЦП в г. Нерюнгри [Толстых, 1998, С. 74]. В начале 2000-х годов действовали 3 республикан­ских реабилитационных центра, в улусах работали 15 таких центров. С 1993 г. инвалидам было пре­доставлено 336 автомашин, 468 кресел-колясок, 24 мотоколяски. За 10 лет более 1,4 тыс. инвалидов получили профессиональное образование, годовой охват вырос в 2 раза. В 1998 г. был создан совет по делам инвалидов при Правительстве РС (Я) [Деся­тилетие..., 2002, С. 39].

Доля населения, имеющего право на получение социальных льгот, по оценке социальных служб республики, составляла более 60% от общей чис­ленности населения Якутии. Дополнительно осуще­ствлялись 124 вида социальных выплат, пособий, дотаций, доплат и компенсаций, насчитывалось бо­лее 30 категорий получателей льгот сверх установ­ленных на федеральном уровне.

Основным и задачами в области социальной за­щиты населения в конце 1990-х – начале 2000-х годов являлись переход от категорийного к адрес­ному принципу оказания социальной помощи и поддержка наиболее нуждающихся семей. Для по­вышения доли адресной социальной помощи в об­щем объеме мер по государственной защите нуждающихся было сделано следующее:

1) разработаны специализированные методики выбора субъектов социальной помощи, которые обеспечили индивидуальный подход при определе­нии степени нуждаемости;

2) установлены размеры, виды, порядок оказания адресной социальной помощи с учетом индивиду­альной характеристики субъектов и объемы ее фи­нансирования;

3) сформирована единая база данных о получателях социальных льгот и выплат во избежание не­обоснованного дублирования пособий и выплат, предоставляемых конкретной нуждающейся семье;

4) разработана система постепенного перераспре­деления социальных расходов бюджета в пользу са­мых уязвимых групп населения при одновременном сокращении помощи обеспеченным семьям [Тол­стых, 1997, С. 35].

Благодаря предпринятым усилиям стала оказы­ваться поддержка малоимущим семьям в рамках программы социальной защиты населения Якутии. В перспективе наметилась необходимость перехода к новой системе социального порядка – модели субсидиарности, когда государство отвечает за обес­печение минимума социальных услуг, остальное граждане должны зарабатывать сами. При этом со­циальные расходы распределяются в пользу самых уязвимых групп населения, тем, кто не может сво­им трудом обеспечить себя в силу объективных обстоятельств: инвалидности, потери кормильца и пр. [Толстых, 1998].

Последовательная реализация принципов Феде­ративного договора и новой экономической страте­гии руководством Республики Саха (Якутия) позво­лила выработать и осуществлять активную социальную политику с учетом региональных осо­бенностей, обеспечить условия для перехода к со­циально ориентированной рыночной экономике, которая была направлена на «удовлетворение по­требностей населения через высокопроизводитель­ный эффективный труд» [Егоров, 2006, С. 355].

Основной целью социальной политики Республи­ки Саха (Якутия) являлась стабилизация уровня жизни населения путем повышения реальных дохо­дов за счет роста социальных гарантий, трудовых доходов, обеспечения занятости населения. Упор был сделан на социальную программу по повыше­нию пенсий, стипендий, пособий, компенсаций и других социальных выплат. Ввиду исключительной остроты стоящих перед республикой социальных вопросов была организована новая государственная структура – Министерство социальной защиты, труда и занятости Республики Саха (Якутия).

К 1996 г. в Якутии завершился начальный этап реформ в сфере регулирования социальных процес­сов, результатом которого явилось создание прин­ципиально новой структуры управления и системы социальной защиты населения. За короткие сроки удалось реорганизовать пенсионную службу: был образован Департамент пенсионной службы, на ко­торый возложили весь круг вопросов – от разра­ботки политики пенсионного обеспечения до вы­плат и доставки пенсий. Созданы Управление государственных социальных пособий, Государст­венная инспекция труда, Комитет по проблемам се­мьи, женщин и демографической политике при Президенте РС (Я). Сформирована автономная сис­тема социального страхования, состоящая из вне­бюджетных фондов – пенсионного, социального страхования, медицинского страхования и занято­сти, фонда поддержки семьи, материнства и детства и фонда социальной поддержки населения. За эти годы в республике сложилась единая сеть органов социальной защиты населения. В улусах и городах республиканского подчинения были созданы цен­тры по труду и занятости, городские и улусные органы пенсионной службы [Толстых, 1998, С. 24].

На более высоком уровне, в соответствии с тре­бованиями реформ переходного периода, проводи­лись исследования проблем социально-трудовой сферы. В республике был образован Национальный научно-исследовательский институт социальных проблем труда, Якутское отделение Академии со­циальных наук России. Регулярно организовыва­лись научно-практические конференции различного уровня по актуальным социальным вопросам; к ре­шению проблем привлекались ведущие ученые и научные центры России и республики. «Программа борьбы с бедностью в Республике Саха (Якутия)» была подготовлена одной из первых среди подобных программ, принятых в Российской Федера­ции.

В 1992-1996 гг. на основе Федеративного договора и социально-экономических соглашений с Россий­ской Федерацией был принят целый пакет указов и распоряжений Президента РС (Я), постановлений правительства республики, предусматривающих приоритетное развитие социальной сферы и высо­кий уровень социальной защищенности. Для их реализации правительство Якутии разработало ком­плекс мер и социальных программ.

Важнейшими программами переходного периода являлись: «Программа социальной поддержки малоимущих слоев населения», президентская про­грамма «Дети Республики Саха (Якутия)» с целевы­ми подпрограммами: «Дети-инвалиды», «Дети-сиро­ты», «Дети Арктики», «Развитие индустрии детского питания», «Одаренные дети», «Организация отдыха, занятости и оздоровления детей в Республике Саха (Якутия) на 1995-2000 гг.», «Программа профессио­нальной реабилитации и занятости инвалидов», «Программа занятости населения Республики Саха (Якутия)», «Государственная программа создания новых и дополнительных рабочих мест в сельской местности Республики Саха (Якутия)» и др. Ежегодно принимались «Основные направления соци­альной политики Республики Саха (Якутия)».

Качественно новое содержание получило разви­тие законодательной базы социальной сферы. Были приняты законы «О социальной защите инвалидов в Республике Саха (Якутия)», «Об учителе», «Об охране здоровья населения в Республике Саха (Якутия)». В русле реализации постановления пра­вительства «О государственной национальной по­литике жилищного строительства в Республике Саха (Якутия) на 1995-1996 гг.» проводилось ак­тивное жилищное строительство. Была принята Концепция семейной политики в Республике Саха (Якутия) [Северо-Восток..., 2006, С. 517].

Во второй половине 90-х годов XX в. социально­-экономическая ситуация в республике стабилизи­ровалась, снизились темпы инфляции, было приос­тановлено падение реальных доходов населения. Если в 1992 г. ежемесячный прирост потребительских цен составлял 35%, то в 1996 г. – всего 2%. В 1995 г. реальные доходы населения выросли на 29,3% при их снижении на 19% в 1994 г. Средняя заработная плата выросла в 2,3 раза при соответст­вующем росте цен. Наметился рост в обеспечении населения товарами длительного пользования. В 1996 г. выросло потребление населением молоч­ной, плодоовощной продукции; оставалось стабиль­ным потребление мяса, жиров, хлебопродуктов. Доля социальных выплат в доходах населения вы­росла с 6,5% в 1990 г. до 11,7% в 1996 г. Появились доходы от предпринимательской деятельности, про­дажи валюты, ценных бумаг, продажи и аренды недвижимости [Там же, С. 517].

По итогам 1995 г. Республика Саха по вводу жилья на 1000 жителей занимала одно из первых мест среди субъектов Российской Федерации. В 1996 г. объемы строительства индивидуального жилья, по сравнению с соответствующим периодом прошлого года, выросли в 1,6 раза, а по селу – в 1,8 раза. В середине 90-х годов уровень безработи­цы в Якутии составлял 0,8% от трудоспособного населения, что в 3 раза меньше, чем в целом по России. Правом на социальные льготы пользова­лись более 92 тыс. граждан; адресную социальную помощь получали более 117 тыс. малоимущих [Де­сятилетие..., 2002, С. 39].

Активная политика в сфере занятости была на­правлена на максимальное сохранение имеющихся и создание новых и дополнительных рабочих мест на основе внедрения современных технологий по переработке местного сырья. Для этой цели аккумулировались средства из бюджета республики, улусных бюджетов, внебюджетных фондов, про­грамм «Лена» и «Заречье», которые направлены на создание новых производств, прежде всего в сель­ской местности. В 1995 г. в с. Борогонцы Усть-Алданского улуса прошло выездное заседание Правительства РС (Я), на котором приняли постановление «Об организации новых производств и дополни­тельных рабочих мест в Республике Саха (Якутия)». В ходе реализации этого проекта было создано бо­лее 5 тыс. новых рабочих мест.

По итогам Всероссийской переписи населения 2010 г., рост численности коренных малочисленных народов Севера, проживающих на территории Рес­публики Саха (Якутия), составил 21,5% к уровню 2002 г. В целях сохранения исконной среды обита­ния, традиционного образа жизни реализовывалась Концепция устойчивого развития арктических улу­сов и мест компактного проживания коренных ма­лочисленных народов Севера Республики Саха (Якутия) до 2020 г. [Дьячковский, 2017, С. 254-263].

К концу 1980-х годов в силу объективных (экс­тремальные природно-климатические условия Севе­ра) и субъективных (остаточный принцип финан­сирования, слабая материально-техническая база, нехватка квалифицированных кадров, существую­щий дисбаланс между городом и селом) причин в здравоохранении Якутии накопилось немало про­блем, требовавших скорейшего решения. Это при­вело к ухудшению основных медико-демографиче­ских показателей (рождаемость, смертность, в том числе младенческая).

В сравнительно короткий исторический отрезок времени в Республике Саха был принят целый ряд мер по стабилизации медико-демографической си­туации, развитию медицинского образования и науки [Медицинский институт..., 2003]. С вводом в эксплуатацию в 1993-1998 гг. Национального цен­тра медицины (НЦМ) начала оказываться высоко­технологичная помощь взрослому и детскому насе­лению республики. Медико-санитарные, аптечные службы подверглись значительным структурным преобразованиям и модернизации. Здравоохранение республики выступило с рядом законодательных инициатив. В частности, были приняты Закон РС (Я) № 1487-XII от 19.05.1993 «Об охране здоровья населения в Республике Саха (Якутия)», постанов­ление Правительства РС (Я) № 75 от 17.02.2015 «Об утверждении программы государственных гарантий оказания отдельным категориям граждан, прожи­вающих на территории РС (Я), бесплатной меди­цинской помощи» и др.

В 1990-е годы обеспеченность лечебно-профилак­тических учреждений республики лабораторным, лечебно-диагностическим оборудованием и аппара­турой значительно улучшилась. В сельских цен­тральных улусных больницах появилась возмож­ность выполнять диагностические тестирования с помощью биологических анализаторов, проводить УЗИ и эндоскопические исследования.

Большой упор в модернизации здравоохранения был сделан на охрану здоровья детей и матерей. В 1997-1998 гг. в г. Якутске был введен в строй многопрофильный Центр охраны материнства и детства, оказывающий консультативно-диагностиче­скую и лечебную помощь. В рамках активной ме­дико-демографической политики в республике был реализован ряд крупномасштабных мероприятий, что позволило укрепить здоровье детей и матерей. Все это дало возможность Республике Саха (Яку­тия) к началу XXI в. снизить смертность, а также выйти в лидеры по главному демографическом у по­казателю – рождаемости.

В 1993 г. в Якутске открылся научно-практиче­ский центр «Вилюйский энцефаломиелит» (в 1995 г. преобразован в Институт здоровья АН РС (Я), ко­торый возобновил исследования с участием круп­ных российских и зарубежных ученых, приостанов­ленные в 1980-е годы. При поддержке российского здравоохранения в республике стала активно раз­виваться клиническая кардиохирургия. В 2000 г. в кардиохирургическом отделении НЦМ впервые в республике бригада российских кардиохирургов с участием местных специалистов провела операции в условиях искусственного кровообращения. На ко­нец 2006 г. в НЦМ были выполнены 1532 операции, включая рентгенологические исследования на серд­це, из них 773 (50,4%) на открытом сердце, в том числе детям – 362 (23,6%). К концу 2004 г. было выполнено 37 пересадок родственной почки. В на­чале 2000-х годов были осуществлены операции с помощью телемедицинских сеансов с российскими и зарубежными центрами – эти технологии очень перспективны, учитывая географические размеры республики и необходимость срочных консульта­ций.

В 2002 г. в Якутске был открыт Якутский науч­ный центр РАМН и Правительства РС (Я), который наладил тесные связи и сотрудничество со многи­ми российскими и зарубежными научными и ис­следовательскими центрами в области лечения холодовой травмы, молекулярно-генетических ис­следований механизма гомеостаза в условиях Арк­тического региона.

Таким образом, начиная с середины 1990-х годов в Республике Саха (Якутия) начала проводиться ак­тивная социальная политика, направленная на по­вышение уровня жизни населения, в результате ко­торой появились и стали закрепляться определенные моменты стабилизации на качественно новой осно­ве. Во-первых, в обществе забыли слово «дефицит». Во-вторых, был взят стратегический курс на соци­ально ориентированную экономику. Формировался региональный рынок труда работоспособного насе­ления. Стабильность в обществе удалось сохранить благодаря государственному регулированию соци­ально-трудовой сферы. Вместе с тем, как уже отме­чалось, темпы проводимых рыночных реформ отставали от масштабных задач коренной реконст­рукции экономики и социальной сферы.

Существенно укрепилась материально-техниче­ская база здравоохранения республики. Появилась возможность осуществления высокотехнологичных операций без выезда в медицинские центры за пре­делы республики.

Формирование современного демографического профиля Республики Саха (Якутия) тесно связано с обратной миграцией, значительно усилившейся в постсоветское время. Если до конца 1980-х годов численность жителей Якутии постоянно увеличива­лась за счет интенсивного притока населения, то в последующее десятилетие ситуация кардинально изменилась. Достигнув максимума в 1111,5 тыс. чел. (1990 г.),  количество жителей в республике пошло на убыль вследствие их устойчивого оттока.

Итоги первой Всероссийской переписи 2002 г. пока­зали, что по сравнению с данными последней со­ветской переписи 1989 г., население Якутии умень­шилось на 144,8 тыс. чел., в том числе количество проживающих в городских поселениях сократилось на 122 тыс., в сельских – на 22,8 тыс. (табл. 38). Пик миграционной убыли населения республики пришелся на 1994 г. (−33 525 чел.).

Отметим, что непосредственными триггерами процесса депопуляции, охватившего северные и дальневосточные территории России, стали эконо­мический кризис и рыночные реформы, которые привели к спаду производства и закрытию про­мышленных предприятий, безработице, удорожанию жизни. Это почти свело на нет прежние материаль­ные преимущества проживания в районах Крайнего Севера: утратили привлекательность коэффициенты и надбавки к заработной плате, начисление пенси­онного стажа, различные целевые вклады и др. Не­маловажной причиной оттока населения стал этно­политический фактор: распад СССР, объявление суверенитета бывшими союзными республиками и принятие ими законов о гражданстве побудили к возвращению на родину трудовых мигрантов из Ук­раины, Белоруссии, Молдавии, Казахстана и т.д. [Миграционные процессы..., 2003, С. 145].

Наибольшие миграционные потери понесли улу­сы (районы) с горнопромышленной специализацией и транспортные узлы, население которых формиро­валось за счет приезжей рабочей силы. Вследствие массового отъезда значительно сократилось населе­ние г. Нерюнгри с подчиненными территориями, Усть-Янского, Оймяконского, Алданского, Мирнинского, Ленского, Усть-Майского, Верхоянского, Ниж­неколымского, Томпонского, Булунского, Кобяйского и Верхнеколымского районов [Изменение чис­ленности..., 2004, С. 12].

Период 90-х годов XX в. также отмечен самым крупным в демографической истории Якутии пере­мещением сельского населения в города и улусные центры, которое стимулировалось высвобождением части трудовых ресурсов якутского села вследствие реформирования сельского хозяйства республики, социально-экономической привлекательностью го­родских поселений и др. Среди сельских жителей миграционной активностью выделялись якуты (саха): если в 1989 г. их доля в сельской местности составляла 74,3%, то по данным Всероссийской пе­реписи населения 2002 г. – 65,3%, 2010 г. – 60,4% от их общей численности. Важную роль в мигра­ционных и урбанизационных процессах играет сто­лица республики, город Якутск, где удельный вес якутов среди столичных жителей возрос с 25,1% в 1989 г. до 42,4% в 2002 г., в 2010 г. – 47,4%.

В 2000-х годах сохраняется устойчивая тенденция миграционной убыли населения Якутии. Террито­риальное распределение производительных сил ха­рактеризуется неравномерностью. Наибольшие ми­грационные перемещения характерны для шести промышленных районов и г. Якутска; наимень­шие – для районов традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности корен­ных малочисленных народов Севера. В структуре внешней миграции фиксируются ежегодные колеба­ния как в сторону роста, так и в сторону спада, но неизменным остается превышение числа прибы­вающих над числом уезжающих мигрантов из стран СНГ, а также сокращение числа прибывающих и рост числа убывающих из стран дальнего зарубе­жья [Томаска, 2018, С. 29-30].

Тенденции демографического развития россий­ских регионов, в том числе Якутии, сложившиеся в 2000-е годы, остаются достаточно сложными и неоднозначными. В связи с этим предлагаются раз­личные модели и прогнозные сценарии развития демографического потенциала страны и регионов, стабилизации и роста численности населения [Пе­реведенцев, 2007; Пасовец, 2011; Рыбаковский, 2011; Социально-демографический портрет..., 2012; Сукнева, 2013; Республика Саха (Якутия)..., 2014].

Параметры современного народонаселения Рес­публики Саха (Якутия) отражают региональные черты ее социально-экономического и демографи­ческого развития. На 1 января 2016 г. здесь про­живало 959,7 тыс. чел.; по численности населения Якутия занимает 57-е место в России и 3-е место в Дальневосточном федеральном округе после Приморского (1933,3 тыс. чел.) и Хабаровского (1338,3 тыс. чел.) краев [Демографический ежегод­ник Республики Саха (Якутия), 2015; Россия в цифрах, 2017]. Имея самую большую площадь (3085,5 тыс. км²) среди субъектов федерации, регион характеризуется слабой заселенностью – 0,31 чел. на 1 км², что в разы ниже, чем в целом по России (8,57 чел.) и ДФО (1,0 чел.). Меньшую плотность на­селения, чем в Якутии, имеют только Ямало-Ненецкий (0,7 чел.) и Чукотский (0,07 чел.) автоном­ные округа. В то же время сама территория рес­публики заселена весьма неравномерно: основная часть населения живет в 13 городах и 42 поселках городского типа. Почти каждый второй горожанин (47,9%), или каждый третий житель республики (32,2%), живет в Якутске.

Особенностью народонаселения Якутии является высокий удельный вес сельского населения (34,7%), что значительно выше, чем в среднем по стране (25,8%) и ДФО (24,4%). Сельские жители, боль­шинство которых составляют коренные народы Якутии: саха, эвенки, эвены, долганы, юкагиры и чукчи, проживают в 582 сельских населенных пунктах. По данным переписи 2010 г., в этнической структуре населения республики по численности доминируют саха (49,9%) и русские (37,8%); корен­ные малочисленные народы Севера составляют 3,8%, представители более 110 народов России и зарубежных стран – 8,5%.

Согласно данным Росстата за 2016 г., во всех ре­гионах ДФО произошло уменьшение численности населения, кроме Якутии, где число жителей, по сравнению с соответствующей датой предыдущего года, возросло на 2,7 тыс. чел. Позитивная динами­ка сохранялась главным образом за счет естествен­ного прироста: число родившихся превысило число умерших на 8,1 тыс. чел. Несмотря на заметное со­кращение миграционной убыли, которая складыва­ется в результате превышения числа выбывших над числом прибывших (−5,3 тыс. чел. в 2015 г. против −6,7 тыс. чел. в 2014 г.), Якутия возглавляет список регионов ДФО, непривлекательных для мигрирую­щего населения, опережая даже Хабаровский край (−4,9 тыс. чел.). Вместе с тем в последнее десятиле­тие наблюдается положительное сальдо миграцион­ного обмена со странами СНГ, среди которых ли­дируют Киргизия, Армения, Таджикистан и Узбекистан. В последний межпереписной период (2002-2010 гг.) количество киргизов увеличилось в 3,4 раза, узбеков – в 2,8 раза, таджиков – в 2,4 ра­за, армян – в 1,3 раза.

Миграционные потери наиболее чувствительны для возрастной структуры Республики Саха, входя­щей в число российских регионов, население кото­рых находится на пороге демографической старости. В соответствии с международными критериями на­селение считается старым, если в нем доля лиц в возрасте 65 лет и старше превышает 7%. По дан­ным республиканской статистики, численность лю­дей указанной возрастной группы неуклонно растет: если в 1989 г. лишь 2,8% жителей Якутии находи­лись в возрасте 65 лет и старше, то в 2010 г. – 5,6%, 2015 г. – 6,6%. По сравнению с городским населе­нием (2010 г. – 5,6%, 2015 г. – 6,5%) сельские жи­тели «стареют» более быстрыми темпами (2010 г. – 5,7%, 2015 г. – 6,8%). Это явление обусловлено внутриреспубликанскими перемещениями сельского населения, в основном молодежи, в городские посе­ления республики [Томаска, 2015].

Вместе с тем сохраняется численный перевес лиц в трудоспособном возрасте – 60,5%, несмотря на существенное уменьшение их общей численности: с 613,1 тыс. чел. в 2010 г. до 579,2 тыс. чел. в 2015 г. Средний возраст населения Якутии составляет 33,7 года (по РФ – 39,5; по ДФО – 37,7). Особен­ностью возрастной структуры также является сово­купный удельный вес детских и молодежных воз­растных когорт – 46,2% в общем составе населения Якутии (табл. 39). По сравнению с 1989 г., количе­ство детей заметно сократилась, но в последнее десятилетие наблюдается небольшой рост их чис­ленности в группе «0—14 лет» в городских поселе­ниях – с 123,9 тыс. чел. в 2005 г. до 130,1 тыс. чел. в 2015 г.; в сельских, напротив, произошло умень­шение с 94,6 до 90,9 тыс. чел. соответственно.

Таким образом, благодаря сравнительно молодой возрастной структуре населения Якутии среднерес­публиканские показатели старения значительно ниже соответствующего среднероссийского показа­теля. По данным Росстата, в 2010 г. почти каждый восьмой россиянин (12,9%) находился в возрасте 65 лет и старше [Гонтмахер, 2012].

В течение 1990-х годов произошло перерас­пределение общей численности населения Респуб­лики Саха в пользу женщин; в 2015 г. удельный вес женского населения (51,5%) заметно превышал удельный вес мужского (48,5%). Диспропорция по полу имеет устойчивый тренд роста: если в 1994 г. на 1000 мужчин приходилась 1001 женщина, то в 2004 г. – 1046, 2015 г. – 1060. При этом данное соотношение меняется как в городской местности (с 1006 в 1995 г. до 1081 в 2015 г.), так и в сельской (с 1011 в 1992 г. до 1020 в 2015 г.). Таким образом, сегодня женщины являются преобладающей по численности социально-демографической группой населения Якутии.

Сохранение относительно благоприятной демоситуации в Якутии в течение достаточного длитель­ного времени связывается со сложившимся в доре­форменный период сочетанием средних (16-24%) и выше средних (25-29%) коэффициентов рождае­мости с довольно низкими коэффициентами смерт­ности; с предпринятыми в 80-е годы XX в. мерами по охране материнства и детства, в результате ко­торых удалось добиться существенного снижения младенческой смертности, особенно в сельской местности (табл. 40, 41).

До распада СССР республиканские показатели рождаемости достигли максимума в 1987 г. (24,3%), далее стремительно пошли на убыль, снизившись за одно десятилетие, к 1997 г., до 13,8%. Таким образом, эффект от политики государственной по­мощи семьям с детьми, проводившейся в середине 1980-х гг. (увеличение продолжительности отпус­ков по уходу за ребенком, повышение размера по­собий по случаю рождения детей и др.), оказался кратковременным.

Падение уровня рождаемости связывают с пере­ходом к рыночным отношениям. Однако признаки снижения рождаемости проявлялись уже во второй половине XX в. То есть наблюдаемое в 80-е годы XX в. повышение общих показателей рождаемости было больше связано не с социальной политикой государства, а с так называемой демографической волной, когда в детородный возраст вступали дети относительно многочисленных поколений конца 1930-х – начала 1940-х годов рождения. Таким образом, резкий спад рождаемости в 1990-х годах, в сущ­ности, стал возвратом к ранее имевшейся траекто­рии снижения рождаемости и продолжением демографического перехода.

В настоящее время Республика Саха характери­зуется достаточно стабильным демографическим балансом. Коэффициент рождаемости (17,8% на 1000 населения) превышает аналогичные показате­ли в среднем по России (13,3%) и ДФО (14%), что позволяет Якутии занимать шестое место в стране после республик Тыва, Чечня, Ингушетия, Алтай и Дагестан. При этом уровень рождаемости выше среднереспубликанского показателя отмечает­ся в 25 из 35 улусов республики.

Некоторое повышение среднереспубликанского показателя рождаемости связано с вступлением в возраст максимальной интенсивности деторождения поколения женщин, родившихся в пиковый период рождаемости: 1985-1989 и 1990-1994 гг., совпавшим во времени с ростом числа отложенных рождений (см. рисунок далее). Увеличение уровня рождаемости так­же обусловливалось реализацией демографической политики России, направленной на стимулирование роста численности населения страны: были введены политико-правовые меры, направленные на увели­чение рождаемости; усилена общественно-политиче­ская пропаганда в поддержку традиционных семей­ных ценностей [Майофис, Кукулин, 2010].

В частности, в 2007-2008 гг. в рамках реализа­ции Федерального закона № 256-ФЗ «О дополни­тельных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» (2006 г.) в Республике Саха (Яку­тия) было подано 11,7 тыс. заявлений на федераль­ный материнский капитал от семей, родивших второго и последующих детей или принявших на усыновление. В декабре 2008 г. приняли закон «Об охране семьи, материнства, отцовства и детства в Республике Саха (Якутия)», согласно которому ме­нялись условия получения статуса многодетной семьи (при наличии не четырех, а трех детей), предусматривались денежные выплаты многодет­ным и молодым семьям и др. Позже была запуще­на программа, регулируемая Законом РС (Я) 951-З № 803-IV «О республиканском материнском капи­тале "Семья"» (2011 г.), вводящая дополнительные меры поддержки семей, родивших третьего и по­следующих детей. Кроме того, в соответствии с Концепцией семейной и демографической полити­ки в РС (Я) на период до 2025 г. были учреждены ежегодные республиканские гран­ты на улучшение жилищных условий для многодетных семей, развитие семейного предприни­мательства на селе, строительство семейных спортивных площадок в наслегах и др. Использо­вались и другие формы социального поощрения, ориентированные на рост престижа семьи, материнства и отцовства в обществе (празднование Дня матери Республики Саха (Якутия), занесение мно­годетных семей в «Книгу Почета», вручение знаков «Высшая благодарность матери», «Материнская слава», «Ытык ада» и др.).

Вместе с тем следует отметить, что статистиче­ски фиксируется постепенное исчерпание возмож­ностей тайминга рождений – распределения ин­тервалов между последовательными рождениями на протяжении репродуктивного периода жизни жен­щины. Так, несмотря на все пропагандистские ме­роприятия, суммарный коэффициент рождаемости в Якутии имеет небольшие значения: в 2002 г. – 1,85 рождения на 1 женщину, в 2010 г. – 2,00, а в 2014 г. – 2,25, что необходимо для простого вос­производства населения. Таким образом, достаточно высокий уровень рождаемости здесь поддержи­вается главным образом за счет сельских жителей Якутии, у которых суммарный коэффициент рож­даемости – 3,47 рождения на 1 женщину в 2014 г. обеспечивает уровень расширенного воспроизводст­ва (РФ – 2,34; ДФО – 2,88). Городские жители, напротив, сохраняют суженный тип воспроизводст­ва: 1,78 рождения на 1 женщину в 2014 г. (РФ – 1,59; ДФО – 1,64). Кроме того, нестабильная дина­мика суммарного коэффициента рождаемости на уровне простого замещения поколений свидетельст­вует об эволюции института современной семьи, в частности о постепенном переходе к модели мало­детной семьи.

Комплексный анализ факторов рождаемости по­казывает, что ее стабилизация и рост объективно ограничиваются неблагоприятным соотношением численности мужского и женского населения в бра­коспособном возрасте (1000 мужчин на 1060 жен­щин), соответственно, повышением уровня осознанной/вынужденной безбрачности; уменьшением числа зарегистрированных браков и увеличением разводов (число браков в расчете на 1000 населения сократилось с 10,4% в 1990 г. до 8,3% в 2014 г., а число разводов выросло с 4,6 до 4,7%). Гендерная диспропорция на «брачном рынке», разводы и вы­сокая смертность мужчин способствуют росту чис­ла неполных семей, в основном матерей с детьми. В этом плане показательна динамика внебрачной рождаемости: если в 1990 г. доля младенцев, рож­денных вне брака, составляла 17,9%, то в 2000 г. – 32,7%, в 2014 г. – 35,4%. Увеличение числа нерегистрируемых браков и внебрачных рождений – тен­денция, которая находится в русле второго демо­графического перехода и имеет универсальный характер [Пахомов, Мостахова, 2014, С. 168].

Одним из значимых препятствий при реализации репродуктивных установок семьи остаются проблемы с жильем. Об этом красноречиво свиде­тельствует тот факт, что материнский (семейный) капитал используется в первую очередь для реше­ния жилищного вопроса (98,1% семей, подавших заявление на распоряжение этими средствами в 2009-2013 гг., направили их на приобретение или строительство жилья). Результаты специальных ис­следований показывают, что жилищный вопрос не теряет своей остроты и вызывает особую озабочен­ность у 24,6% опрошенных лиц, в том числе не имеющих собственного жилья и живущих в арен­дованных помещениях (дом, квартира, комната), общежитиях, у родственников или друзей [Федото­ва, 2017].

Мониторинг показателей естественного движения населения Республики Саха показывает, что среди дальневосточных регионов она выделяется низким коэффициентом смертности – 8,6% (РФ – 13,1%, ДФО – 12,6%). Тенденция его снижения поддер­живается продолжающейся миграцией, в результате которой смертность населения Якутии частично корреспондируется в другие регионы страны. Отме­тим успехи системы здравоохранения РС (Я) в борь­бе с младенческой смертностью: с 19,9% в 1990 г. до 6,3% в 2011 г. В 2014 г. она составила 8%, что выше, чем в среднем по стране (7,4%), но меньше, чем в ДФО (9%). Более благоприятная ситуация по уровню смертности населения наблюдается толь­ко в пяти российских регионах: республиках Ин­гушетия, Чечня, Дагестан, Ямало-Ненецком и Хан­ты-Мансийском автономных округах.

Хотя процесс естественной убыли населения не­сколько стабилизировался, сохраняется заметная дифференциация уровня смертности по админист­ративным районам, типам поселений и отдельным возрастным категориям. В частности, в 23 улусах из 35 отмечается превышение среднереспубликан­ского показателя смертности. При этом группу с наибольшими показателями смертности (до 14,4%) образуют преимущественно арктические улусы: Аллаиховский, Абыйский, Анабарский, Верхнеколым­ский, Верхоянский, Жиганский, Момский, Нижне­колымский, Оймяконский, Среднеколымский, Усть-Янский с экстремальными климатическими условиями, неблагоприятными для жизни и хозяй­ственной деятельности. Общее состояние системы здравоохранения Республики Саха еще рельефнее проявляется в том, что в указанную группу также входят улусы с относительно благоприятными при­родными и социально-экономическими условиями жизнедеятельности: в Центральной Якутии – Амгинский, Кобяйский, Мегино-Кангаласский, Хангаласский (до 9,9%); Западной – Верхневилюйский, Нюрбинский, Сунтарский, Ленский (до 10,7%), Южной – Алданский, Нерюнгринский, Олёкминский, Усть-Майский (до 13,4%). Кроме того, существенная разница в смертности между мужским (10,6%) и женским (6,7%) населением, имевшая место и ранее, сохраняется практически на прежнем уровне. Показательно, что коэффици­ент женской смертности во всех возрастных груп­пах меньше общего среднереспубликанского пока­зателя, а у мужчин, наоборот, больше. При этом незначительный разрыв в показателях общей смерт­ности мужчин и женщин в группе «0—19 лет» увели­чивается с каждой последующей возрастной груп­пой, достигая своего пика у лиц старше трудоспособного возраста.

Наибольшее число смертей приходится на умер­ших от болезней органов кровообращения – 44%, внешних причин – 16,2%, онкологических заболе­ваний – 16,1%. Компоненты неестественной смерт­ности являются симптомами глубокого обществен­ного кризиса: большая убыль населения связана с несчастными случаями, отравлениями, травмами, убийствами, самоубийствами, часто вызванными злоупотреблением алкоголем. Общая картина смерт­ности становится еще рельефнее, если рассматри­вать ее в поселенческом разрезе. Так, смертность сельского населения в результате дорожно-транс­портных происшествий (13,5 на 100 тыс. чел.) зна­чительно превышает показатель у горожан (9,9); смертность сельчан на почве злоупотребления ал­коголем (36,7 на 100 тыс. чел.) почти аналогична показателям городского населения (37,8), хотя удельный вес сельских жителей в населении рес­публики составляет 34,5%. Проблемы неестествен­ной смертности наиболее остро стоят в сельских улусах (районах) Якутии, преимущественно север­ных и арктических, с ограниченными на местном уровне финансовыми ресурсами, что позволяет сде­лать вывод о региональной локации и этническом профиле неестественной смертности. Смертность от внешних причин во многом обусловлена социоген­ными факторами: неудовлетворительные бытовые условия, высокий уровень безработицы, низкие зарплаты, слабая инфраструктура досуга. Региональная программа снижения уровня алкого­лизации населения и пьяной преступности преду­сматривает ограничение или запрет продажи алкоголя, формирование здорового образа жизни, хотя реше­ние этой проблемы возможно лишь при повыше­нии благосостояния населения республики (денеж­ные доходы, обеспеченность жильем, высококало­рийное питание, образование, культура и другие компоненты уровня жизни).

В целом, как результат оптимального сочетания коэффициентов рождаемости и смертности, Респуб­лика Саха занимает 8 место в рейтинге субъектов Российской Федерации по уровню есте­ственного прироста населения после республик Чечня, Ингушетия, Тыва, Дагестан, Алтай, Ямало­-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных ок­ругов. Кроме того, она входит в группу регионов, где фиксируется превышение естественного при­роста над миграционным оттоком населения, наря­ду с республиками Алтай, Бурятия, Дагестан, Ка­бардино-Балкария, Тыва, Чечня, Ставропольским краем, Омской областью, Ханты-Мансийским авто­номным округом. Согласно текущей демографиче­ской статистике, естественный прирост населения сохраняется во всех 35 улусах (районах) Якутии, а в 20 из них коэффициент прироста выше средне­республиканского показателя. Отметим, что в ука­занную группу входят не только улусы Централь­ной (Амгинский, Горный, Кобяйский, Мегино-Кангаласский, Намский, Таттинский, Усть-Алданский, Хангаласский, Чурапчинский) и Западной (Верхневилюйский, Вилюйский, Нюрбинский, Сунтарский) Якутии с относительно благоприятными природными условиями, но так же северные и арк­тические улусы (Анабарский, Верхоянский, Жиганский, Момский, Оленёкский, Среднеколымский, Эвено-Бытантайский).

Современный этап социально-экономического развития Российской Федерации характеризуется тем, что ее «территории отныне отличаются друг от друга не только историко-хронологической "раз­витостью" или "отсталостью" по воображаемой мо­дернизационной шкале, но и своим неповторимым рисунком того, как в них переплетаются включен­ность в глобальные потоки и следование культур­ным традициям, социальным устоям. По глокальному критерию разнятся страны, города, регионы, организации и отдельные индивиды» [Согомонов, 2001]. В указанном контексте формирование терри­ториальной дифференцированной демоситуации, сложившейся в стране в 2000-е годы, статистически подтверждается особенностями текущих демогра­фических процессов в различных регионах России [Демографический ежегодник России, 2015]. В част­ности, отметим такие особенности современного демографического развития Якутии, как старение населения, мужская сверхсмертность, снижение естественного прироста и др.

В республике осуществляется целый комплекс мероприятий по стимулированию рождаемости, снижению смертности от внешних причин, соци­альной защите многодетных семей и малочислен­ных народов Крайнего Севера, внедрению здорово­го образа жизни. Хотя они не могут кардинально изменить существующие негативные тренды, но в определенной степени сдерживают их и формируют соответствующие предпосылки для достижения де­мографического оптимума. Положительные сдвиги в современной статистике народонаселения свиде­тельствуют о наличии в Республике Саха (Якутия) реальных резервов для снижения демографических потерь.