Социально-демографическая политика в 1920-1930-е годы.

В периоды экономической нестабильности на передний план внутренней политики любого госу­дарства выходят вопросы организации социальной поддержки населения. С установлением власти большевиков в СССР начала складываться госу­дарственная система социального обеспечения, ос­новным принципом которой являлась всеобщ­ность, означающая направленность ее действий на удовлетворение интересов и потребностей всех слоев общества. При этом, следуя классовому принципу распределения благ, право на получение помощи со стороны государства могли иметь толь­ко трудовые слои населения, не эксплуатирующие чужой труд. Государственным органом, ответственным за осуществление социальной политики, стал Наркомат социального обеспечения (образо­ван в 1918 г.), призванный выработать новую стра­тегию социальной помощи населению. В Якутской области до 1917 г. действовала сложившаяся во второй половине XIX – начале XX вв. система учреждений и организаций призрения, взаимопомо­щи и благотворительности, в которую входили, например, Якутское областное по опекунским де­лам присутствие, Якутский воспитательный дом, Якутское областное благотворительное общество, Якутское областное попечительство детских при­ютов и ряд других областных и окружных учреж­дений. Из всего широкого спектра вопросов социальной политики советская власть сосредоточила свое внимание на первостепенных задачах социальной поддержки и защиты населения, включая налаживание системы пенсионного обеспечения, социального обслуживания, предоставления соци­альных гарантий, защиты прав нетрудоспособных и малоимущих.

Постановлением Якутского райревкома от 8 июня 1920 г. была утверждена организационная структура ревкома, в которой среди других отделов было на­мечено образование отдела труда и социального обеспечения [Образование Якутской АССР, 1982, С. 48]. Заведующим отделом был назначен Н.А. Слеп­цов, его заместителем – С.С. Габышев. При отделе действовали подотделы: сметно-финансовый (заве­дующий А.Л. Гольдштейн), подотдел пенсий и посо­бий (заведующий Н.М. Шиманский). Свое основное внимание отдел сосредоточил на социальной под­держке граждан. Одним из первых результатов это­го стала разработка Якутским отделом труда и со­циального обеспечения в июле 1920 г. «Положения о порядке установления нетрудоспособности» [НА РС (Я), Ф. Р-59. Оп. 3. Д. 10. Л. 10; Бурнашева, 2019, С. 40].

В 1920–1921 гг. губсобес имел в своем составе ряд подотделов: общий, пенсий и пособий, сметно­-финансовый, учреждений для инвалидов, хозяйст­венный. При губсобесе так же действовали секция красноармейского пайка и рабоче-крестьянская ко­миссия по назначению пенсий и пособий, создан­ная согласно циркуляру Наркомсобеса РСФСР от 3 ноября 1920 г. Отделы собеса создавались и на местах. Например, согласно циркуляру Сибирского собеса от 28 ноября 1920 г., губернским отделом социального обеспечения были образованы уездные отделы собеса: Олёкминский, Вилюйский, Верхоян­ский, Колымский, а также пункты собеса в Нелькане (при волревкоме) и Ботурусской волости (в с. Чурапча). Через них проводилась большая работа по социальной поддержке граждан на местах. Так, на учете в Олёкминском отделе собеса состояло в 1924 г. 100 семей, в которых насчитывалось 215 едо­ков. За период с января по апрель 1924 г. на выда­чу пенсий и пособий отделу было переведено по линии НКТПрома 7 тыс. руб., по линии Яксоюза «Холбос» – 2 тыс. руб. и 600 руб. – на содержание инвалидного дома. На учете в Вилюйском окруж­ном собесе находилось 50 семей, в которых насчи­тывалось 115 едоков. Всего за названный период Вилюйскому отделу было перечислено 7592 руб. На учете в Ленском отделе состояло 100 семей, в кото­рых насчитывалось 215 едоков, на нужды округа губсобесом было переведено 7100 руб., отделу в Верхоянском округе было перечислено 2 тыс. руб. [НА РС (Я), Ф. Р-59. Оп. 3б. Д. 19. Л. 1].

Одним из важных направлений деятельности губсобеса являлось налаживание работы по организа­ции пенсионного обеспечения населения. По дан­ным отдела собеса, в период с 1 июля по 15 августа 1921 г. количество лиц, получающих пенсию, со­ставляло 178 чел., из которых 128 одиноких и 50 семейных. Пенсионеры по преимуществу явля­лись представителями трудового класса. По размеру пенсии они подразделялись на четыре группы: по­лучающие пенсию с окладом 3240 руб. – 12 чел.; 2160 руб. – 66 чел.; 1620 руб. – 73 чел.; 1080 руб. – 26 чел. Со времени образования губернского отде­ла собеса количество пенсионеров и инвалидов со­ставляло: в 1919 г. – 1585 чел., 1920 г. – 1543, 1921 г. – 1585, 1922 г. – 1884, 1923 г. – 1760, 1924 г. – 1020, 1925 г. – 704. В 1925 г. на пенсионное обеспе­чение 704 чел. было израсходовано 23 452 руб. 35 коп. [Там же, Оп. 3а. Д. 11. Л. 90об.].

Губсобес проводил работу по учету лиц, полу­чающих и другие виды социальных пособий. В 1921 г. при нем было зарегистрировано 26 лиц, получающих пенсию на воспитание детей по слу­чаю смерти кормильца. Пособия по числу нетрудо­способных членов в семье получали 85 чел. с уче­том средней тарифной сетки для данной местности. При этом размер пособия составлялся из расчета 1296 руб. на одного, 1620 руб. на двоих, 2160 руб. на троих нетрудоспособных членов семьи. Кроме того, собес занимался обеспечением бесплатным проез­дом на транспорте граждан, которым требовалось лечение в специальных лечебных заведениях, на курортах, а также инвалидов труда, возвращавших­ся к месту жительства. По этой статье расходов в 1921 г. лицам, выезжающим на лечение, было выде­лено 42 500 руб. на оплату проезда до Бодайбо, Ир­кутска, Томска и Вилюйска. В ведение собеса вхо­дило и финансовое содержание трех домов инвалидов, действовавших на территории Якутии, в которых проживало: в 1919 г. – 160 чел., 1923 г. – 116, 1924 г. – 80, 1925 г. – 53 [Там же, Оп. 4а. Д. 15. Л. 24].

В 1920-1921 гг. наиболее острыми для населения Якутии являлись вопросы снабжения промышлен­ными товарами, в том числе ощущалась огромная потребность в одежде и обуви. На это обращалось внимание и в отчетах собеса: «Население износи­лось, заявления о бельевом материале составляют 50% заявлений» [Там же, Оп. 3а. Д. 11. Л. 90]. В це­лях удовлетворения потребностей населения летом 1921 г. губпродком выделил отделу собеса 5 тыс. ар­шин мануфактуры, что было признано «крайне не­достаточным». Губсобесом выдавались и денежные пособия на развитие хозяйства из расчета 2160 руб. на одного человека. Особое внимание губсобеса было обращено на оказание помощи людям, попавшим по своему социальному положению в катего­рию остро нуждающихся [Там же, Л. 90-90об.].

С образованием Якутской АССР социальная по­литика стала одним из наиболее важных направле­ний работы правительства республики. Манифе­стом Революционного комитета ЯАССР, принятым 22 апреля 1922 г., была заявлена задача организа­ции на местах широкой гражданской взаимопомо­щи и государственной помощи населению. С мая 1922 г. в течение года социальное обеспечение на­ходилось в ведении Административного управления Наркомата внутренних дел Якутской АССР, весной 1923 г. собес был передан в ведение Управздрава. В октябре 1923 г. произошло слияние Наркомпроса и Управздрава в Наркомат просвещения и здраво­охранения ЯАССР, в составе которого в 1923–1930 гг. действовал отдел социального обеспечения [Бурнашева, 2019, С. 40]. Первостепенное внимание отдела в 1920-е годы было обращено на налажива­ние работы по пенсионному обеспечению граждан. К 1929 г. в республике насчитывалось 1550 чел., по­лучающих пенсионное обеспечение. На выплату пенсий в 1928 г. республикой было выделено 241 тыс. руб. Из числа лиц, получающих пенсию, 400 чел. составлял так называемый «военный кон­тингент», на выплату пенсий которому было выде­лено 96 тыс. руб. Отдельную группу составляли 50 персональных пенсионеров, на обеспечение ко­торых было выделено 20 тыс. руб. Пенсионеров-ин­валидов насчитывалось 1100 чел., на выплату их пенсий было выделено 125 тыс. руб. К пенсионерам-инвалидам относились и маломощные крестья­не престарелого возраста. Их численность состав­ляла 400 чел., на выплату их пенсий было выделено 24 тыс. руб. Всего за 1923–1928 гг. на выплату пен­сий республикой было выделено 1 008 580 руб. для обеспечения 7 тыс. чел. [НА РС (Я), Ф. Р-59. Оп. 4. Д. 39. Л. 13].

Помимо пенсионного обеспечения, довольно ве­сомой в Якутской АССР была поддержка инвалидов и других категорий населения. По состоянию на 1929 г. в республике действовали 4 инвалид­ных дома с количеством призреваемых – 120 чел. На содержание домов инвалидов в 1929 г. было из­расходовано 30 тыс. руб., на их капитальный ре­монт – 3 тыс. руб. В республике также оказывалась санаторно-курортная помощь гражданам, на что, например, в 1929 г. было выделено 4 тыс. руб. По линии социального обеспечения шла поддержка деятельности комитетов взаимопомощи, которых в 1929 г. насчитывалось около 300. На их содержание было выделено 30 тыс. руб., 40 тыс. руб. перечислено на поддержание деятельности кооперативного союза инвалидов [Там же, Л. 14]. Летом 1922 г. в республи­ке было принято решение о введении системы со­циального страхования, это связано с тем, что задача восстановления разрушенного в ходе Граж­данской войны народного хозяйства выдвигалась на передний край борьбы за будущее Якутии.

Со времени окончания Гражданской войны и введения новой экономической политики стратегия социального обеспечения в стране стала сущест­венно меняться и вступила в новый этап своего развития. В данный период одним из важных на­правлений деятельности Наркомата социального обеспечения стал переход к системе обеспечения крестьянства и лиц «самостоятельного труда» в по­рядке обязательной взаимопомощи. При этом дек­ретом от 14 мая 1921 г. устанавливался порядок, при котором основную тяжесть заботы о социальном обеспечении нуждавшихся лиц, проживающих в сельской местности, должно было взять на себя само крестьянство путем организации обществен­ной взаимопомощи. С указанного момента начина­ется постепенный переход к системе, когда государ­ственное социальное обеспечение предоставлялось лишь крестьянам–участникам войны, инвалидам и жертвам террора военного времени. Остальная же (подавляющая) часть крестьянства должна была обеспечиваться по линии крестьянской взаимопо­мощи, а также путем трудоустройства в артелях или кооперациях инвалидов. В ходе организации социальной поддержки сельского населения руко­водством Якутской АССР особое внимание было решено уделять положению бывших батраков и кумаланов. В целях улучшения жизни кумаланов и устранения возможности эксплуатации их труда в сентябре 1925 г. специальной комиссией Якутского ЦИК по вопросам установления порядка содержа­ния кумаланов было дано поручение членам ЯЦИК П.А. Ойунскому и Н.Н. Захаренко о разработке про­екта постановления ЯЦИК о кумаланах. По итогам обсуждения проекта сессия ЯЦИК третьего созыва приняла постановление о порядке содержания наслежными обществами призреваемых ими лиц (кумаланов). В 1920-е годы деятельность комитетов общественной взаимопомощи, направленная на поддержку крестьянства, была фактически прирав­нена к функциям государственных органов соци­ального обеспечения [Бурнашева, 2019, С. 41].

Органами социальной помощи населению Якут­ской АССР серьезное внимание уделялось организа­ции работы по поддержке наиболее социально-не­защищенных категорий, прежде всего женщин. Социальная поддержка женщин была направлена на улучшение организации женского труда в колхо­зах, изменение их положения на производстве пу­тем обучения грамоте, привлечения в различные виды социалистического соревнования и ударниче­ства, приобретения профессии, знакомства с техни­кой [Иванова, 1974, С. 174]. В начальный период коллективизации, осенью 1929 г., в колхозы Якутии были вовлечены 84 женщины, имелись две женские специализированные кооперативные организации. Одна из них – молочная сельскохозяйственная ар­тель «Ласточка» в с. Марха, в которой трудились 11 женщин и 5 мужчин; другая – молочное това­рищество в I Нерюктейском наслеге, состоявшее из 11 женщин. Состав кооперативов являлся бедняц­ко-середняцким. Привлечение женщин в колхозное строительство проводилось путем агитации. В ре­зультате специальных мероприятий по привлечению женщин в колхозное строительство по состоянию на 10 августа 1932 г. из 6012 колхозниц в работах по уборке урожая, в животноводстве и огородничестве было занято 4126 чел. (58,7%). В колхозах создава­лись специализированные женские бригады живот­новодов и огородников. По итогам проведенной ру­ководством колхозов работы 20 женщин стали ударницами, 100 колхозниц были выдвинуты на ру­ководящие должности. Большое внимание при этом уделялось повышению квалификации женщин-кол­хозниц. В 1932 г. на курсах огородников прошли обучение 13 женщин, на курсах доярок – 35, бри­гадиров – 12, колхозного строительства – 5. В сельскохозяйственные вузы были направлены 2 женщины, прошли курсы культурно-бытовых ра­ботников – 19 [Бурнашева, 20106, С. 174-175].

В начале 1930-х годов одной из проблем соци­альной политики стало слабое участие колхозниц в производственной и культурно-бытовой работе. Ос­новной причиной такого положения считалась «от­сталость женщин». Для поднятия их уровня актив­ности руководство республики предлагало обратить серьезное внимание на организацию практических мероприятий по развитию отраслей, поглощающих женский труд (молочные хозяйства и огородничест­во), развивать отходничество в город. Для борьбы с отсталостью женщин предполагалось обучать их в специальных школах и втузах, на курсах, так как процент обучающихся колхозниц был чрезвычайно низок. Правления многих колхозов не могли уговорить женщин выехать на учебу. Случалось, что на курсы, рассчитанные специально на женщин, кол­хозы вынуждены были направлять мужчин. Для руководителей колхозного движения становилось совершенно очевидным, что для того, чтобы жен­щина поднимала свой образовательный и профес­сиональный уровень, необходимо создать ей определенные бытовые условия, прежде всего путем организации сети дошкольных учреждений. Так, в 1932 г. были созданы детские ясли и детские пло­щадки – 44 и 25 ед. соответственно, организована работа 20 столовых, а на период сельскохозяйствен­ных работ – 148 полевых очагов [Бурнашева, 2004, С. 13-17]. Усиление внимания к вовлечению жен­щин в производственные процессы дало положи­тельные результаты, прежде всего в отношении улучшения их социального положения и повыше­ния статуса в обществе.

В 1930-е годы активно велась работа с трудящи­мися негосударственных отраслей производства, в первую очередь с кустарями и членами кооперати­вов. Привлечение граждан к работе в кооператив­ных органах (системе потребительской и промысловой кооперации) проходило в рамках преодоления безработицы и борьбы за социалистический труд. Тем более что в кооперацию охотно шла еще одна, наиболее перспективная часть населения – молодежь. Становясь членом промысловой артели, моло­дой человек приобретал возможность получить не­обходимую квалификацию и стать образованным. Так, по состоянию на 1 января 1936 г. в промысло­вых артелях г. Якутска лица до 23 лет составляли почти четвертую часть (23,9%) численности членов промкооперации. В 1941 г. среди членов промысловой кооперации работников до 25 лет включительно насчитывалось 285 чел. (13,3%). В прямой зави­симости от соотношения охвата сельского и город­ского населения всегда находился национальный состав кооператоров Якутии. В сельскохозяйствен­ной кооперации, объединявшей сельских хозяев, по состоянию на ноябрь 1928 г. якуты составляли 75%. В системе промысловой кооперации Якутии, полу­чившей распространение в городах, преобладали представители русской национально­сти. В 1930-е годы усилилась работа по регулированию национального со­става в кооперации. Так, Постановле­нием Комитета промысловой коопе­рации и кустарной промышленности при ЭКОСО РСФСР от 13 мая 1932 г. перед промысловой кооперацией Якутской АССР была поставлена за­дача решительного перехода на коренизацию системы, приведя процент кооперирования местного коренного населения «в соответствие с удельным весом националов в общем населении районов». Например, в предвоенное десятилетие удельный вес лиц якут­ской национальности в системе про­мысловой кооперации не превышал 10-15%. Поэтому руководящими ор­ганами республики неоднократно ста­вился вопрос о привлечении в коопе­рацию представителей коренной на­циональности. Решение данной проблемы было связано с расширением сферы деятельности кооперации на сельские районы. Еще в августе 1931 г. бюро областного комитета партии ориентировало кооперативные органы на перенесе­ние центра тяжести работы из города в село и усиление кооперирования лиц коренной националь­ности. Положительные сдвиги в этом направлении произошли в конце 1930-х годов. Так, в 1941 г. сеть артелей промысловой кооперации распространилась на 20 районов республики, вместо 9 районов в 1937 г. В результате к 1941 г. численность якутов-членов промкооперации достигла 322 чел., что со­ставило 12,1% от числа всех членов промкоопера­ции [Бурнашева, 2011, С. 317-319].

Одним из направлений работы органов социаль­ного обеспечения являлась организация социально­го страхования путем создания касс взаимопомощи и страховых обществ. Так, образованной в октябре 1930 г. кассой взаимопомощи Якутского промысло­вого союза был заключен договор с Наркоматом здравоохранения республики на медицинское обслуживание членов кассы и их семей. Страховой взнос был определен в размере 10% заработка. Касса выдавала пособия по временной нетрудоспо­собности, на малолетних детей, семьям, потеряв­шим кормильца, инвалидам и престарелым. Значи­тельные средства вкладывались в улучшение материально-бытовых условий жизни членов кассы, организацию их отдыха [Бурнашева, 1999, С. 98].

Решение задач модернизации советского общест­ва в 1920-1930-е годы сопровождалось изменения­ми в социальном составе населения Якутской АССР. Наиболее существенными в этот период ста­ли процессы социалистической урбанизации – пре­образования территориальной организации и про­странственного размещения отраслей народного хозяйства, изменения традиционной схемы расселе­ния населения. За 13 лет (1926–1939 гг.) количество жителей столицы республики увеличилось в 5 раз: с 10,5 до 52,9 тыс. чел. Основным источником фор­мирования населения Якутска был механический рост численности за счет прибытия рабочих, слу­жащих и специалистов из других регионов страны. В потоке мигрантов преобладали русские. В 1939 г. среди жителей столицы республики они составля­ли 74%, их численность в городе возросла с 5,8 тыс. в 1926 г. до 39,1 тыс. в 1939 г., т.е. в 6,7 раза. Весьма значительной была и местная миграция из сель­ских районов. Если в 1923 г. в Якутске проживало немногим более 3 тыс. якутов, то к 1939 г. их чис­ленность увеличилась до 9,3 тыс., т.е. более чем в 3 раза [Аргунов, 1988б, С. 56-57].

Столица республики к концу 1930-х годов по количеству жителей встала в один ряд с Алданским золотопромышленным округом. По нацио­нальному составу жителей Якутск тоже мало отли­чался от горно-промышленного района. По переписи 1939 г., в Алданском округе было зареги­стрировано 42,7 тыс. русских, а в г. Якутске – 39,1 тыс. Однако по социальному составу населения Якутск резко отличался. Трудовые ресурсы Алданского района были представлены в основном рабо­тающими в золотодобывающей промышленности и обслуживающих эту профилирующую отрасль хо­зяйства сферах производства. Численность занятых в промышленной отрасли производства в Алданском районе превышала 20 тыс. чел. Экономический же потенциал Якутска был представлен в основном его ролью главного речного порта республики. В водном транспорте Якутии в 1939 г. было занято 5,7 тыс. чел. Согласно данным переписи 1939 г., ра­ботающие в сфере материального производства сре­ди жителей г. Якутска составляли 34,8%, а служа­щие – 44,6% [Там же, С. 57-58].

Характерной особенностью начального этапа ур­банизации в Якутске явилась резкая диспропорция в развитии производственной и социально-бытовой сфер жизнедеятельности населения. В отличие от Алданского округа, района пионерного про­мышленного освоения, где в результате непосредст­венной финансовой субсидии и материально-техни­ческого обеспечения союзного правительства в 1930-х годах началось формирование качествен­но новой социально-бытовой инфраструктуры, в г. Якутске эта важная сфера жизнедеятельности на­селения в годы первых пятилеток не получила су­щественного развития. По данным переписи 1917 г., в Якутске было 1142 жилых дома, 330 нежилых служебных и производственных зданий, магазинов и мастерских. Из общего числа жилых домов 1036 – на одну семью и только в 24 домах нахо­дилось по несколько квартир под аренду или ком­нат под общежитие. Расширения жилого фонда го­рода в первые годы советской власти не произошло, и поэтому по данным учета домовладений, прове­денного в середине 1920-х годов, в Якутске было зарегистрировано около 700 домовладений и немно­гим более 1,2 тыс. квартир. В 1926 г. в них прожи­вало 9,8 тыс. чел. Городской жилищный фонд состоял исключительно из неблагоустроенных дере­вянных домов, в том числе более 100 якутских юрт. С годами отставание городского жилищно-комму­нального хозяйства становилось основной причи­ной текучести кадров, интенсивного сокращения положительного сальдо миграции. Так, в 1930 г. в Якутск прибыло 3,1 тыс. мигрантов, а выбыло 1,7 тыс. чел., положительный итог миграции соста­вил около 45%; в 1936 г. в городе было зарегистри­ровано уже 18 тыс. чел. прибывших, убыло 7,3 тыс., т.е. сальдо миграции составляло почти 54%. Впо­следствии такая ситуация в механическом росте населения резко поменялась. В 1940 г. в Якутске было отмечено рекордное число приехавших – 13,4 тыс., убыло 12,7 тыс., т.е. прирост населения города за счет механического движения практически свелся на нет [Аргунов, 1988б, С. 58-59].

Несмотря на огромные трудности становления новой экономики, фор­мирования промышленно-техническо­го потенциала в Якутской АССР, рост численности городского населения в республике шел значительно интен­сивнее, чем в соседних регионах. По данным переписи 1926 г., в городах и поселках городского типа Восточной Сибири и Якутии проживало 37,1% самодеятельного населения, а в 1939 г. — 45,7%. При этом в Якутской АССР экономически активное населе­ние увеличивалось опережающими темпами: среднегодовые показатели его роста со­ставляли 54,3%, тогда как в Восточной Сибири – 24,8%, в Западной – 15,3%. Если в 1926 г. в горо­дах Сибири в целом насчитывалось 156,4 тыс. самодеятельных рабочих, то в 1939 г. их стало 1200 тыс., т.е. за 13 лет численность промышленных рабочих в Сибири увеличилась в 7,7 раза. В Вос­точной Сибири за этот же период количество рабо­чих возросло с 61,5 тыс. до 532,2 тыс., или в 8,7 раза. В Якутии же в 1926 г. насчитывалось только 1,1 тыс. рабочих-горожан, в 1939 г. их численность составила 29,5 тыс. чел., т.е увеличилась почти в 30 раз. В це­лом количество рабочих и служащих в народном хозяйстве Якутской АССР за годы предвоенных пя­тилеток увеличилось с 13,6 тыс. до 58,9 тыс. чел. (в 4,3 раза). В республике в 1928–1940 гг. особенно вы­сокими темпами росла численность работников транспорта и связи (увеличилась в 12,4 раза), рабо­чих горно-добывающих и промышленных предпри­ятий (в 6 раз) [Там же, С. 59-60].

По республике в целом в 1920-1930-е годы про­изошло резкое наращивание трудовых ресурсов промышленно-технических отраслей народного хо­зяйства, имеющих качественно новую социа льно­профессиональную структуру. Следует отметить, что потребность промышленных новостроек Сиби­ри в рабочей силе до начала 1930-х годов удовле­творялась в значительной степени за счет безработ­ных. Ликвидация безработицы и коллективизация сельского хозяйства в центральных областях стра­ны способствовали преодолению стихийности и миграции, главным источником формирования ра­бочих коллективов стал организованный набор. Со­ветское правительство установило большие надбав­ки к зарплате для выезжающих по договору на работу в районы Крайнего Севера. Однако прибыв­шим на освоение природных богатств и на ново­стройки, особенно в суровых условиях Якутии, приходилось испытывать огромные лишения, свя­занные с отсутствием элементарных жилищно-бы­товых условий, нехваткой продуктов питания и предметов первой необходимости. Преодолевая не­имоверные трудности, они оказывали самоотвер­женную интернациональную помощь в создании базы индустриализации на Крайнем Севере: разра­ботке золотоносных и угольных месторождений, дорожном строительстве, лесозаготовках, речном и автомобильном транспорте, на новостройках мест­ной промышленности. Специфической особенно­стью территориальных источников формирования городского населения Якутии в 1930-е годы было то, что среди мигрантов, направлявшихся в эту самую отдаленную республику, удельный вес вы­ходцев из европейской части СССР оказался выше, чем по Сибири в целом. Кроме того, в Якутию прибывали в основном горожане, процент выходцев из деревень центральных областей был незначи­тельным. По данным переписи 1939 г., удельный вес занятых квалифицированным умственным и инженерно-техническим трудом среди русского на­селения Якутии был выше, чем в среднем по стра­не [Аргунов, 1988б, С. 60].

Принципиально новым явлением в развитии про­изводительных сил Якутии в 1920–1930-х годах ста­ло начавшееся организованное приобщение корен­ного населения к промышленно-техническому производству. Согласно переписи 1939 г., из среды якутского населения вышло около 300 инженерно-­технических работников, зарегистрировано около 800 якутов, работавших горняками и металлистами. В строительных организациях трудилось свыше 2100 якутов, 600 якутов стали трактористами и во­дителями автомашин. Однако в годы довоенных пятилеток процесс нового промышленного освое­ния в Якутии носил очаговый характер, охватывал расположенные вдали друг от друга районы. В свя­зи с этим непосредственное участие представителей коренного населения в трудовых коллективах про­мышленных предприятий, особенно в горно-добы­вающей промышленности и водном транспорте, было незначительным. Несмотря на ряд организа­ционных мер, социально-экономическая и культур­ная отсталость продолжала сдерживать рост соци­ально-профессиональной мобильности якутского населения. С развертыванием сплошной коллекти­визации и намеченным ростом сельскохозяйствен­ного производства промышленное отходничество сельских жителей, их вербовка на промышленные предприятия во второй половине 1930-х годов были ограничены. Например, в 1934 г. в системе треста Алданзолото работали 772 якута, а в 1937 г. их ос­талось только 224 чел. Совокупность всех этих об­стоятельств привела к тому, что темпы роста коли­чества горожан из числа местных жителей оказались незначительными. Несмотря на удвоение численно­сти якутов-горожан за 1926–1939 гг., по уровню урбанизированности якуты занимали последнее место в Сибири. Так, в городах и рабочих поселках Си­бири в 1939 г. проживало 35,5% русского населения региона; татар – 30,7; белорусов – 28; украин­цев – 24; хакасов – 12; бурят – 8; доля проживав­ших в городской местности якутов равнялась лишь 6,8% [Там же, С. 61-62].

С развитием промышленного и сельскохозяйст­венного производства больше внимания со сторон ы государства стало уделяться охране здоровья насе­ления, что являлось важным направлением соци­альной политики. К 1928 г. ассигнования на нужды здравоохранения в Якутской АССР возросли по сравнению с 1913 г. в сопоставимых ценах в 9,5 раза. Если в 1922 г. в республике было только 4 боль­ничных учреждения, то к 1929 г. их стало 19. С целью оказания непосредственной медицинской помощи трудящимся сельских районов прежние фельдшерские пункты начали реорганизовывать во врачебные лаборатории. Огромные усилия были приложены для профилактики острозаразных бо­лезней. В результате заметно снизилась заболевае­мость возвратным, сыпным и брюшным тифом, оспой, малярией и другими болезнями, которые в прошлом уносили множество жизней. В 1937 г. в республике работали 45 больниц, 39 фельдшерских пунктов, 6 санаториев, 19 родильных домов, 20 акушерских пунктов, 6 женских консультаций. Если в 1917 г. в Якутии было только 12 врачей и 47 ме­дицинских работников со средним специальным образованием, то в 1937 г. в ЯАССР насчитывалось 163 врача и 864 специалиста со средним медицин­ским образованием. К 1940 г. ассигнования на здравоохранение по сравнению с 1924-1925 гг. возросли в 50 раз [Аргунов, 1985б, С. 267].

Особое внимание в Якутской АССР обращалось на охрану здоровья матери и ребенка. В 1920-е го­ды по инициативе Н.П. Афанасьевой и при под­держке женсоветов в республике были организова­ны первые дома матери и ребенка, детско-женские консультации, состоялся первый выпуск акушер­ских курсов, в дальних районах открылись родиль­ные дома, в сельские наслеги выезжали специаль­ные консультационные отряды под руководством опытных врачей для проведения обследований, са­нитарно-профилактической и лечебной работы сре­ди женщин. Реализованные в те годы мероприятия по оздоровлению быта, создание детско-женских консультаций в сельских районах, молочных ку­хонь, постоянных и сезонных детских яслей, посе­щение медицинскими работниками рожениц на дому и т.д. способствовали значительному сокраще­нию детской смертности в республике в довоенные годы. Большим социально-демографическим дости­жением тех лет является постепенное снижение уровня смертности женщин по сравнению с муж­чинами. Об этом свидетельствует динамика изменения индекса смертности мужчин и женщин коренных национальностей Севера за 1915 г. и 1938–1939 гг. Сокращение детской и женской смертности было новым, исключительно важным фактором де­мографического роста населения в 1920–1930-х го­дах [Там же, С. 267-269].

В год образования Якутской АССР (1922 г.) на ее территории проживало 288 300 чел., что на 9,1 % (24 тыс. чел.) больше, чем в 1917 г.

После установления советской власти в Якутии и образования автономной республики были проведе­ны две переписи населения: в августе 1920 г. и мар­те 1923 г. Однако в виду того что данные этих пе­реписей не охватывали все население ЯАССР, установить структуру и состав населения Якутии в этот период не представляется возможным. Наиболее полную информацию о численности, составе населения Якутии, а так же его естествен­ном движении в 1920–1930-е годы дают материалы Всесоюзной переписи 1926 г. и 1939 г., Приполярной переписи 1926-1927 гг. и текущей статистики.

Общеизвестно, что перепись населения 1926 г. считается самой подготовленной и детально разра­ботанной. В настоящий период нет общепризнан­ного критического анализа ее результатов, а ее данными пользовались и пользуются без всяких поправок [Андреев и др., 1998, С. 20].

На территории Якутии от соблюдения принципа критического дня (момента) переписи пришлось отказаться и при проведении переписи оседлого населения четырех южных округов — Алданского, Вилюйского, Олёкминского и Якутского, в которых перепись производилась с 15 февраля по 15 марта 1927 г. С лета 1926 г. по сентябрь 1927 г. производи­лась перепись кочевого и бродячего населения юж­ных округов и всего населения северных округов Якутской АССР [Всесоюзная перепись..., 1928, С. 99].

В период с 15 февраля по 15 марта 1926 г. была проведена перепись в четырех центральных окру­гах: Якутском, Олёкминском, Вилюйском и Ал­данском. В сентябре 1927 г. закончилась перепись кочевого и бродячего населения этих же округов, начатая одновременно с переписью оседлого. Насе­ление Верхоянского, Колымского и Булунского ок­ругов было переписано в ходе Похозяйственной пе­реписи Приполярного Севера СССР, начавшейся в августе 1926 г. и завершившейся в феврале 1928 г. [Воробьев, 1933, С. 41]. Во время переписи не были учтены население Омолонского района Колымского округа, а также кочевые тунгусы Олёкминского ок­руга, находившиеся непосредственно в тайге.

Несмотря на существующие разногласия исследо­вателей по поводу достоверности материалов пере­писи населения 1939 г., ее данные по Якутской АССР весьма точны (что подтверждается и материалами «репрессированной» переписи населения 1937 г.). Все же необходимо отметить некоторые осо­бенности проведения в Якутии переписи 1939 г. Во-первых, сроки – она проходила фактически на год позже: в конце 1939 г. – начале 1940 г.; во-вторых, был использован метод равномерного распределения итогового показателя численности спецконтингента (заключенных, трудпоселенцев, со­става аппаратов лагерей, тюрем и др. – всего около 5% от численности якутян) по районам республики с целью сокрытия этой категории населения.

По официальным данным переписи населения 1926 г., численность населения Якутской АССР со­ставила 289 085 чел., в том числе 15 277 чел. город­ского и 273 808 чел. сельского населения. Числен­ность населения в результате пересчета по данным 1926 г. в границах 1936 г. составила 283 468 чел., в том числе городские жители – 15 662 чел., сель­ские – 267 806 чел. [ГАРФ, Ф. А-374. Оп. 25. Д. 77. Л. 2]. По сравнению с 1922 г., численность населе­ния Якутии сократилась на 14,5 тыс. чел. Это про­изошло в результате административно-территори­альных изменений. Так, из состава Якутской АССР к соседним приграничным районам отошли сле­дующие территории: Тунгирский район (Кангаласский тузсовет, Коларский, Нюгжинский, Тунгирский наслежные советы, Вершино-Олёкминский тузсовет, села Джемкуя, Тупик); в Оймяконском районе – Оротукский и Сеймчанский наслежные советы; Нельканский улус (с. Нелькан, Аяно-Нельканский и Нелькано-Охотский тузсоветы); Восточ­ная тундра и Хатанго-Анабарский улус [Там же, Л. 10]. Увеличение численности городского населе­ния при пересчете произошло благодаря г. Томмот (385 чел.).

В целом в 1922–1939 гг. численность населения выросла на 43,3% (124,9 тыс. чел.). Динамика дан­ного показателя, приведенная в табл. 7, показывает незначительное увеличение населения Якутии до конца 1920-х годов – в среднем в 1,1 раза, но в 1930-е годы этот рост усилился. Необходимо отме­тить, что за период с 1922 г. по 1926–1927 гг. числен­ность населения Якутии увеличилась на 785 чел., а за 1935–1936 гг. прирост составил 21 881 чел.

В 1933 г. численность населения достигла 302 123 чел. Всего лишь за 5 лет (1933–1938 гг.) рас­сматриваемый показатель увеличился еще на 100 тыс. и составил 403 223 чел. Получается, что на­чиная с 1933 г. ежегодный прирост численности на­селения Якутии составлял 20—21 тыс. чел.

Увеличение численности населения произошло за счет возрастания роли миграции. Механический рост населения был связан с началом планомерной промышленной добычи золота с 1923 г. в Южной Якутии, а с 1932 г. – на территории Аллах-Юньского золотопромышленного района. Данные тер­ритории характеризовались централизованным обеспечением трудовыми ресурсами. Строительство Амуро-Якутской автомобильной магистрали тоже внесло значительный вклад в механический при­рост населения Якутии.

Главным контингентом механического прироста являлись рабочие на приисках. К 1926–1927 гг. на Алданских приисках образовалось постоянное на­селение (3929 чел. обоего пола), которое относилось к городским жителям [НА РС (Я), Ф. Р-68. Оп. 1. Д. 178. Л. 5об.].

Если в 1928–1934 гг. прирост населения за счет механического движения колебался в пределах 1500 чел., то начиная с 1936 г. он уже превышал 10 тыс. чел.

Одним из факторов увеличения численности на­селения Якутии послужило сложившееся в то вре­мя мнение о меньших затруднениях в продовольст­венных вопросах на территории республики, по сравнению с районами Иркутской области, которые также принимали трудовых мигрантов. Снижение механического прироста населения произошло в 1930 г. (407 чел.) и было связано с ограничением потребности в рабочей силе в золотопромышлен­ном и обслуживающих его районах Якутии. Кроме того, имели место мероприятия правительства по ограничению въезда в республику, в частности в Алданский золотопромышленный район [Там же, Ф. Р-70. Оп. 1. Д. 372. Л. 123].

За счет механического движения в основном уве­личивалась численность городского населения. В Якутской АССР до 1923 г. городское население составляли жители пяти городов: Якутска, Вилюй­ска, Верхоянска, Олёкминска и Среднеколымска. В 1920–1930-е годы в республике появилось 2 города районного подчинения (Томмот, 1923 г.; Алдан, 1939 г.) и 12 поселков городского типа. Численность городского населения за период с 1922 по 1929 гг. увеличилась в 1,2 раза (на 3360 чел.), а за 1930–1939 гг. – в 6 раз (на 92 932 чел.). Получается, что в начале 1920-х годов в Якутии удельный вес город­ского населения в общей численности составлял 5,2%, к концу 1939 г. – 27,0%. Таким образом, численность городского населения за 1922–1939 гг. увеличилась в 27,5 раза.

Резкий рост удельного веса городского населения в Якутии был обусловлен проводимой тогда госу­дарственной политикой, связанной с индустриали­зацией и социалистическим строительством, он произошел за счет преобразований сельских посе­лений в городские, образования поселений рабо­чих, в том числе на приисках. Численность населе­ния приисков не была устойчивой. Ее рост регулировался по линии Союззолото и находился в зависимости от перспектив развития добывающей промышленности.

Среди городского населения республики только население г. Якутска превышало 10 тыс. чел., что было связано с интенсивным развитием предпри­ятий промышленности, культурно-просветительских и социальных учреждений. Население Якутска поч­ти в 4 раза превышало по численности жителей остальных городских поселений ЯАССР. Рост чис­ленности населения городских поселений, кроме Якутска, шел медленными темпами, что было обу­словлено отсутствием в них сети торговых и соци­ально-культурных учреждений. Значительный меха­нический прирост городского населения в г. Якутске был связан с миграцией сельских жителей, а так же с оседанием групп населения, направлявшихся в Алданский золотопромышленный район. Притоку населения в Якутск способствовали потребность столицы республики в рабочей силе для строитель­ства предприятий промышленности и техникумов, расширение деятельности социально-культурных учреждений.

Что касается других городских поселений, то уве­личение численности населения на 11,5% было за­фиксировано в 1930 г. в г. Вилюйске за счет переме­щения воспитанников и персонала детских домов. Рост городских жителей так же наблюдался в г. Томмот, где численность населения увеличивалась за счет механического прироста с 3 до 7,5%. По дру­гим городам и городским поселениям, например по южным и северным, статистические данные о дей­ствительном движении населения отсутствовали, поэтому для них показатель механического прирос­та был равен коэффициенту естественного прироста [Там же, Ф. Р-68. Оп. 1. Д. 246. Л. 30].

Механический прирост населения привел к изме­нениям в соотношении мужчин и женщин. Если до 1929 г. удельный вес мужчин составлял 52,9%, то впоследствии он увеличился до 53,4%, а в 1939 г. достиг 54,5%.

Увеличение численности сельского населения происходило преимущественно за счет естественно­го прироста. За 1922–1929 гг. численность сельского населения выросла на 4129 чел., за 1930–1939 гг. – на 28 350 чел. В целом за 1922–1939 гг. данный по­казатель увеличился в 1,1 раза (на 37 350 чел.).

К сожалению, материалы переписи 1926–1927 гг. не позволяют более детально раскрыть вопрос о расселении кочевого населения. При переписи ко­чевого населения ставилась задача выявить места так называемой относительной оседлости, т.е. наи­большего по времени пребывания кочевого населе­ния на одной и той же ограниченной территории (верховье реки, озеро и т.п.). Так предполагалось определить места организации будущих поселений при переходе кочевников на оседлость. Эта задача была решена лишь отчасти. На основе данных ука­занной переписи удалось составить представление о расположении зон относительной оседлости [РГАЭ, Ф. 67. Оп. 1. Д. 155. Л. 29].

Якутия и в 1920–1930-е годы оставалась одним из немногих регионов, где сохранялся положитель­ный естественный прирост, несмотря на высокую детскую смертность. Доля младенческой смертности составляла 27,7-31,0%. Младенческая смертность среди рожениц коренной национальности была в 2 раза выше, чем у русских женщин. На каждую русскую женщину приходилось 3,6 рождений детей, из которых умирало 29,9%; на одну якутку — 6,0 рождений, в живых оставалось только 37,6% мла­денцев [НА РС (Я), Ф. Р-58. Оп. 2. Д. 16. Л. 43].

В рассматриваемый период наблюдались различ­ные изменения показателей естественного прироста: например, число родившихся увеличилось в 3,5 раза, а число умерших – в 4,4 раза. В 1920-е годы уро­вень рождаемости был средним и составлял 17,2% ,в 1939 г. – 41,8%, 1940 г. – 42,5%, что считается очень высоким показателем. По уровню смертности так же наблюдался рост: с 7,2% в 1928 г. до 22,1% в 1939 г. и 26% в 1940 г.

Для конца 1920-х годов было характерно незна­чительное превышение доли мужского населения (52,9%) по отношению к женскому (47,1%), что оп­ределялось главным образом высокой смертностью женщин. Внешний механический приток населения извне привел в конце 1930-х годов к преобладанию мужчин среди лиц трудоспособного возраста. К 1939 г. доля мужчин составляла 54,5%.

По данным за 1926–1927 гг. в Якутии в нацио­нальном отношении население было относительно однородным (доля коренного населения превышала 88%). Абсолютное большинство составляли якуты (82,6%), русских было 10,6%, эвенков – 4,6%, доля эвенов, чукчей и юкагиров вместе взятых составля­ла 0,8% (табл. 8). На долю других национальностей, среди которых выделялись татары и украинцы, приходилось всего 1,1%. В дальнейшем развитие производительных сил Якутии на основе принципа «как можно большего привлечения профессиональ­ных кадров из-за пределов республики», специализация на добывающих производствах изменили данную картину и привели к росту доли предста­вителей следующих национальностей: русских – с 10,6 до 35,5%; татар – с 0,6 до 1,1%; украинцев – до 1,0% (табл. 8). Что касается других националь­ностей, зафиксированных рассматриваемой перепи­сью, то довольно многочисленными были корейцы и китайцы: 1671 и 1377 чел. соответственно [РГАЭ, Ф. 1562. Оп. 336. Д. 966-1001]. Подавляющее большинство из них являлись старателями и рабочими золотых приисков, проживавшими в Алданском ок­руге. Удельный вес корейцев от их общей числен­ности в данном округе составлял 48,9%, китай­цев – 55,9%.

По итогам переписей так же можно проследить изменения в этнической структуре коренных мало­численных народов Севера, проживающих в рес­публике: долган, чукчей, эвенков, эвенов и юкаги­ров (табл. 8).

При проведении переписи 1926-1927 гг. эвены (ламуты) и эвенки (тунгусы) впервые были зафик­сированы по отдельности, как самостоятельные эт­носы, что позволило выявить географические рай­оны их проживания и примерную численность. Однако ламутами были записаны только эвены се­верных районов Якутии (738 чел.): Булунского, Вер­хоянского и Колымского округов. Эвены, прожи­вавшие на остальной территории Якутской АССР, преимущественно в Якутском округе, были оши­бочно отнесены к тунгусам (эвенкам). Таким образом, получается, что по официальным источникам за межпереписной период (1926-1939 гг.) числен­ность эвенов Якутии увеличилась в 4,3 раза (с 738 чел. в 1926-1927 гг. до 3133 чел. в 1939 г.), а чис­ленность эвенков уменьшилась в 1,3 раза (с 13 145 до 10 432 чел. соответственно). Пересчет данных первичных материалов переписи 1926-1927 гг. на районном уровне позволил уточнить численность эвенов и эвенков: 3319 и 10 892 чел. соответственно (табл. 8).

В материалах переписи 1939 г. впервые были ука­заны национальности «эвен» и «эвенк». По данным переписи 1939 г., география расселения эвенов охва­тывала территорию 24 районов республики.

Изменение численности коренных малочисленных народов Севера характеризуется разными тен­денциями. В конце 1920-х годов их доля в общей численности населения Якутии была более значительной (5,5%). К 1939 г. их удельный вес со­ставил 3,4%. Сокращение численности представи­телей малочисленных этносов произошло за счет изменения внешних границ Якутской АССР. Так, сокращение численности юкагиров Якутии на 167 чел. в межпереписной период произошло в ре­зультате того, что нелемнская группа юкагиров была приписана к Среднеканскому району Хаба­ровского края.

Таким образом, проявившиеся в 1920–1930-е го­ды итоги социально-демографического развития Якутии оказались довольно противоречивыми. В целом, социальная поддержка населения Якутской АССР реализовывалась доста­точно широко, охватив наиболее уязвимую в мате­риальном отношении часть населения: инвалидов, пенсионеров, кумаланов. При этом в основу соци­альной политики советского государства был поло­жен классовый принцип, согласно которому его главной социальной функцией являлось улучшение материального и культурного положения представи­телей трудовых слоев населения. За десятилетие значительно упорядочилась работа органов соци­ального обеспечения, в том числе была налажена деятельность отделов собеса на местах. Большое внимание в этот период уделялось работе с женщи­нами, охране материнства и детства.

Проведенные мероприятия по улучшению усло­вий жизни, развитию системы здравоохранения, са­нитарно-гигиеническая работа позволили несколько увеличить продолжительность жизни, уменьшить смертность, особенно женскую и младенческую. Однако, несмотря на высокую рождаемость, из-за сохранявшейся высокой смертности в регионе есте­ственный прирост был крайне незначительным. Численность населения Якутии повышалась за счет миграции из-за пределов республики, заметно уси­лившейся с начала 1930-х годов. Произошло сни­жение доли коренного населения на 40% в резуль­тате увеличения численности пришлого населения, связанного главным образом с развертыванием в рассматриваемый период промышленной добычи золота.

_____________________________

Авторы статьи: Бурнашева Наталия Ивановна, д.и.н., ведущий научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН;

Филиппова Виктория Викторовна, к.и.н., старший научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН.