Экономика и культурная жизнь края.

Первая мировая война, революция, гражданская смута, вызванные всем этим разорение и нищета масс окончательно расстроили экономику и финан­сы страны. Тяжелейшее положение сложилось и в Якутской области. Рассчитывать на помощь извне Якутии не приходилось. Все тяготы и бремя по жизнеобеспечению населения региона в условиях отсутствия устойчивых коммуникаций с центром страны, разрывом хозяйственных связей, инфля­ции, общим кризисом экономики легли на плечи только что созданных земских учреждений. Прежде всего, остро встал вопрос финансирования. Поэто­му областное земское собрание при рассмотрении бюджета на 1918 г. приняло кардинальные меры, превышающие его полномочия: для расширения источников доходной части бюджета собрание по­становило обложить налогом скупщиков пушнины, мамонтовой кости в размере 8%, на вывозимые из области мясо – 5%, масло – 5%, рыбу – 5%, кожи – 5% и т.д. [НА РС (Я), Ф. Р-24. Оп. 1. Д. 1. Л. 102]. За счет этих налоговых поступлений земство ввело бесплатные образование и медицинскую помощь. Право распоряжения всеми землями, лесами, вода­ми и недрами в Якутской области земское собра­ние передало областному земству, упразднило классную систему землепользования и ввело по­душное распределение земли.

В условиях политической и экономической не­стабильности, начинавшейся Гражданской войны, практическая реализация намеченных земскими учреждениями планов и мер оказалась крайне за­труднена. Особенно пагубные последствия имели временное установление советской власти летом 1918 г. и антиземское движение в области. По этой причине в 1918 г. удалось профинансировать народ­ное образование только на 25,6%, ветеринарию на 6% и т.д. [НА РС (Я), Ф. Р-24. Оп. 1. Д. 187. Л. 1-3], а в 1919 г. ситуация ухудшилась. Так, по Вилюйскому улусу по состоянию на 20 ноября 1919 г. выпол­нение доходной части бюджета составило только 9,3%, Олёкминскому уезду – 24,8% и Якутскому уез­ду – 45,7% [Там же, Л. 29].

Серьезную поддержку якутскому земству оказало правительство А.В. Колчака, выделив в апреле 1919 г. из казны 300 тыс. руб. Кроме того, председа­тель Областной земской управы В.В. Никифоров в период пребывания в Омске на Государственном экономическом совещании добился дополнительно­го финансирования на 500 тыс. руб. [Там же, Л. 29об.], благодаря которому земству удалось про­держаться до осени 1919 г.

В.В. Никифоров проявил активность в обсужде­нии на заседании Государственного экономического совещания проекта «О принятии в заведывание Министерства путей сообщения грунтовых дорог, имеющих общегосударственное значение и проле­гающих по Иркутской, Якутской и Забайкальской областям», докладе Торгово-промышленной комис­сии «О положении об отделе рыболовства и охоты при промысловом комитете». Эти проблемы напря­мую затрагивали интересы народов Якутии. В.В. Никифоров провел плодотворную работу с ка­бинетом министров правительства А.В. Колчака. Так, он представил докладную записку председате­лю правительства П.В. Вологодскому и министру внутренних дел В.Н. Пепеляеву, подписанную пятью членами Государственного экономического совещания. В.В. Никифорову удалось убедить кол­лег: председателя Тобольского губернского земства, избранного якутянами в члены Учредительного со­брания В.С. Панкратова; представителя советов Все­российских кооперативных съездов А.В. Сазонова; представителя Амурской областной земской управы А.Н. Алексеевского и горного инженера, представи­теля Семипалатинской городской думы В.К. Влади­мирского подписать докладную записку о предос­тавлении помощи Якутской области.

В.В. Никифоров просил председателя правитель­ства В.Н. Пепеляева расширить бюджетные права Якутии путем введения дополнительного налога на добычу пушнины и кустарные промыслы и полу­чил в ответ информацию о разработке нового за­конопроекта о налогообложении в Сибири. В за­ключение В.В. Никифоров вручил министру внутренних дел ходатайство о выделении местному земству ссуды на 720 тыс. руб. на строительство и оборудование Кемпендяйской грязелечебницы в Сунтарской волости сметной стоимостью, по расче­там инженера А.И. Кудрявцева, 1 млн руб. Остав­шуюся часть расходов земство принимало на себя [НА РС (Я), Ф. Р-24. Оп. 6. Д. 27. Л. 44].

Финансовые затруднения земства были также связаны с отсутствием законодательных норм в от­ношениях с Сибирью. Важными статьями дохода бюджета Якутии являлись налоги на скупку пуш­нины, вывоз продовольствия на Ленские золотые прииски. Однако правительство А.В. Колчака за­претило взимать эти платежи летом 1918 г. из-за позиции недовольного купечества [НА РС (Я), Ф. Р-26. Оп. 8. Д. 20. Л. 5], что сильно подорвало эко­номические планы земских учреждений и доверие к ним населения. Массовое антиземское движение затруднило работу органов самоуправления. Глав­ным и весьма эффективным средством антиземской пропаганды стали многочисленные обвинения в адрес земств, которые безмерно увеличили налого­вое бремя и резко ухудшили условия жизни насе­ления [История России..., 2003, С. 256].

В 1919 г. полученный Якутским земством круп­ный кредит в размере около 10 млн руб. позволил за­готовить в Сибири необходимые товары и продук­ты. В ходе командировки в Омск В.В. Никифорову удалось добиться разрешения на открытие 19 но­вых начальных школ, получить 100 тыс. руб. для внешкольного образования и 50 тыс. руб. – на ре­месленные школы. Он поднял вопросы о строи­тельстве Аяно-Нельканской дороги, введении бес­пошлинной торговли иностранными товарами («порто-франко») и т.д. На обратном пути в Иркутске В.В. Никифоров с помощью американского кон­сула Генри Пальмера получил от Красного Креста медикаменты, перевязочные средства и белье на 300 тыс. руб. [Федоров, 2013, С. 519, 530, 539, 543, 545-546].

После перехода власти в середине декабря 1919 г. к Военно-революционному штабу во главе с Х.А. Гладуновым действовавшие на тот момент фи­нансовые учреждения (Казначейство, местное отде­ление Государственного банка и Акцизное управле­ние), согласно приказу от 24 декабря 1919 г., перешли в его ведение. Несмотря на то что Военревштаб представлял собой орган диктатуры пролетариата, строго централизованная государственная система управления экономикой установилась в Якутской области не сразу. В течение первых месяцев своего существования новая власть еще старалась привле­кать к решению многих хозяйственных проблем представителей земства, различных политических партий и общественных организаций, прислушива­лась к альтернативным мнениям и учитывала их в своей работе [Бурнашева, 2018, С. 42-43].

Революционные преобразования в Якутии прак­тически не затронули системы земских учрежде­ний, продолживших хозяйственную деятельность. Более того, полномочия земских органов в реше­нии экономических вопросов несколько расшири­лись. Помимо распорядительного, просветительно­го, финансово-экономического и земельно-агроно­мического направлений работы, в ведение земства был передан самый острый и злободневный продо­вольственный вопрос. На основании приказа на­чальника Якутского военревштаба от 24 декабря 1919 г., аппарат районного уполномоченного Мини­стерства снабжения и продовольствия по Якутской области, действовавший с осени 1918 г., был преобразован в особый продовольственный отдел Област­ной земской управы во главе с Г.Р. Гантимуровым [Бурнашева, 2015, С. 48].

Первоочередной задачей продовольственного отдела стала организация снабжения населения Якутской области и соседних приисковых районов продуктами питания и предметами первой необходимости. Отдел направил усилия на организацию своевременной доставки грузов в область, на регу­лирование вывоза продуктов в приисковые районы, а так же приступил к разработке планов оборудова­ния зимней дороги Аян – Нелькан и Нелькан – Якутск. Земские органы считали возможным зна­чительно снизить напряженность в вопросе удовлетворения потребностей населения в промыш­ленных товарах путем «насаждения местной про­мышленности» и организации мелких промышлен­ных производств по переработке местного сырья. Для этого земство активно готовило съезд предста­вителей земских управ и кооперативных организа­ций, на котором предстояло обсудить вопросы открытия земско-кооперативного промышленного предприятия на акционерных началах [Там же, С. 49].

Однако практическая реализация многих хозяй­ственных задач, стоящих перед земством, оказалась под угрозой срыва из-за отсутствия финансовых средств. Недоимки по земским сборам в Якутской области составили примерно 1 млн руб. В связи с этим на объединенном заседании Якутского обла­стного и уездного земских управ и Якутского военревштаба от 26 декабря 1919 г. главной проблемой, вынесенной на обсуждение, стал вопрос о финан­совом состоянии областного земства. По итогам работы заседания Военревштабом был издан специ­альный приказ от 31 декабря 1919 г., согласно кото­рому в целях пополнения кассы Областной земской управе поручалось в недельный срок взыскать зем­ский налог со скупщиков пушнины в размере 8% за 1919 г., а для лиц, не уплативших налог за 1918 г., – в двойном размере. В случаях уклонения от уплаты, областному земству, при содействии Военревштаба, рекомендовалось взыскивать причи­тающиеся налоги с должников «принудительным способом» [Там же].

Несмотря на принятые меры, хозяйственное по­ложение Якутской области ухудшалось. Как отме­чал в эти дни руководитель Военревштаба Х.А. Гладунов, с каждым днем все более обострялся вопрос «удовлетворения неотложных расходов на почтовую гоньбу, выдачу жалованья работникам образователь­ных учреждений и служащим». Необоснованное затягивание решения вопроса по введению свободной продажи фуража привело к полному прекращению снабжения продовольствием населения соседних с Якутской областью приисковых районов. Из-за на­растающего экономического кризиса и нарушения налаженных ранее торговых связей все сложнее ста­новилась доставка грузов в Якутию, особенно в от­даленные северные округа. В этих условиях руко­водство Военревштаба обвинило земские органы в медлительности и неспособности оперативно решать хозяйственные проблемы. В телеграмме Иркутскому краевому Совету депутатов от 27 января 1920 г. Х.А. Гладунов сообщал: «Земство Якутской области вообще не оправдало возлагаемых надежд, пользу­ется общим недоверием и в довершение всего идет в разрез с течением текущего момента...». Основы­ваясь на этом, он настаивал на отмене решения краевого Совета о предоставлении кредита, запра­шиваемого Якутским областным земством [Там же].

В целях изменения ситуации на заседании Якут­ского военревштаба от 21 января 1920 г. было при­нято постановление о выводе продовольственного отдела из состава земства и передаче его под непо­средственный контроль Военревштаба. Это решение стало одним из первых шагов к ограничению пол­номочий и ликвидации земства. Наконец, на объединенном заседании Военревштаба и комитетов коммунистической и левой эсеровской организаций г. Якутска, состоявшемся 1 марта 1920 г., было вы­несено решение об упразднении земства в Якутии. Созданная тогда же специальная комиссия присту­пила к передаче дел земства соответствующим ор­ганам при Военревштабе [НА РС (Я), Ф. Р-174. Оп. 1. Д. 27. Л. 5об.; Д. 35. Л. 8].

В эти дни решалась судьба еще одной негосудар­ственной организации, осуществлявшей экономиче­скую деятельность – кооперации. К началу 1920 г. Якутский областной союз кооперативов «Холбос», образованный в декабре 1918 г., объединял кредит­ные, сельскохозяйственные и потребительские об­щества, из которых многие были достаточно устойчивыми в финансовом отношении хозяйственными структурами [Бурнашева, 2011, С. 173-174]. Общий оборот средств союза составлял более 7 млн руб. В ближайшие планы Якутского союза «Холбос» входило расширение кооперативной сети, проведе­ние совместных торговых мероприятий с Ленским союзом (Ленсоюзом) кооперативов Иркутской губернии и создание совместной с Ленсоюзом транс­портной конторы. В 1919 г. союзом «Холбос» был приобретен пароход «Михаил» с пристанью, не­сколькими жилыми помещениями, складами и мастерскими. В дальнейшем планировалось объе­динить пароходства Якутского союза «Холбос» и Ленсоюза. В наступивших сложных экономических условиях союз кооперативов «Холбос» направил свои усилия на создание собственного промышлен­ного производства. Начало этому было положено еще в августе 1919 г., когда на заседании Совета съезда представителей кооперативов было принято решение «об обложении товаров, проходящих через союз «Холбос», специальным процентом для созда­ния фонда кооперативной промышленности». В ян­варе 1920 г. в аппарате союза был создан промыш­ленный отдел, нацеленный на проведение работ по использованию природных и сырьевых богатств края в интересах населения Якутской области [Бурнашева, 2015, С. 49].

Однако в целом по стране политика в отноше­нии кооперации постепенно ужесточалась. Декре­том СНК РСФСР от 20 марта 1919 г. «О потреби­тельских коммунах» по-новому определялись цели и задачи кооперации. Отныне каждый гражданин обязан был стать членом коммуны и приписаться к одному из ее распределительных пунктов. Важней­шим направлением деятельности потребительской кооперации в этот момент стал не обмен, а про­стое распределение продовольствия среди населе­ния по заданиям и под контролем продовольствен­ных органов. Все распоряжения Советского правительства кооперация должна была принимать к исполнению в порядке продовольственной дикта­туры, не имея права отказаться от выполнения по­ручений продовольственных органов. Во исполне­ние этого Декрета СНК РСФСР на объединенном заседании Якутского военревштаба и комитетов коммунистической и левой эсеровской организаций г. Якутска, состоявшемся 3 марта 1920 г., было при­нято постановление о создании единой городской потребительской коммуны, включающей городской продовольственный отдел и потребительское об­щество «Экономия». Кроме этого, на обсуждение был вынесен вопрос о слиянии областного союза кооперативов «Холбос» с областным продовольст­венным отделом. Согласно временному положению, разработанному отделом, кооперация привлекалась к заготовительной работе и была обязана осущест­влять деятельность под строгим контролем государ­ственных продовольственных органов. При финан­совом, организационном и техническом содействии областного продовольственного отдела союз коопе­ративов «Холбос» был обязан в короткий срок во­влечь все население Якутской области в кооперати­вы для организации централизованного снабжения населения продовольствием и товарами [Там же, С. 49-50].

Оценивая ситуацию, в которой находилась Якут­ская область в середине марта 1920 г., уполномо­ченный Сибревкома по Якутской губернии М.К. Аммосов отмечал, что деятельность Якутского военревштаба с 18 декабря 1919 г. по 15 марта 1920 г. привела область к хаосу, с которым Военревштаб был уже не в силах справиться и навести порядок. С целью укрепления революционного порядка 14 марта 1920 г. в Якутии был образован новый ор­ган власти – Временный губернский революцион­ный комитет (ревком) [Образование Якутской..., 1982, С. 25-28]. В телеграфном воззвании М.К. Ам­мосова «Всем рабочим, солдатам, всем у населению Якутской губернии» от 15 марта 1920 г. определя­лась позиция государства, направленная на центра­лизацию и жесткий диктат в экономике. В воззва­нии говорилось: «В настоящий ответственный момент напряженного творческого труда над восстановлением разрушенного хозяйства недопусти­мы, преступны всякие сепаративные анархические действия отдельных лиц и групп. Все силы должны быть направлены на экономическое, культурное строительство через организованную твердую революционную власть» [Макаров, 1988, С. 95].

С образованием ревкомов начался переход к осу­ществлению политики «военного коммунизма», со­ставными частями которого являлись продразверст­ка, национализация собственности и жесткий государственный контроль над экономической жиз­нью общества [Образование Якутской..., 1982, С. 25-26]. Действующим в его составе органом, непосредственно контролирующим хозяйственные вопросы, был продовольственный отдел (продотдел). Решени­ем ревкома от 7 апреля 1920 г. в новый состав продотдела вошли: Ф.Я. Лебедев – председатель, А.К. Киркум и Н.Г. Миткевич – члены. По реко­мендации М.К. Аммосова, в Якутии вводились так­же должности губпродкомиссара, на которую была предложена кандидатура члена Иркутской губпродколлегии К.Е. Андреевича, и должность уполномо­ченного по продовольственному вопросу Якутской области в г. Иркутске, которую занял А.И. Мордвов [Бурнашева, 2018, С. 44].

В соответствии с декретами советской власти, от учреждений и организаций всех ведомств настоя­тельно требовалось безоговорочное и немедленное исполнение распоряжений Народного комиссариата РСФСР по продовольствию. Согласно этим указа­ниям, реорганизация продовольственного дела мог­ла дать положительные результаты только при ус­ловии полного учета и монополизации государством всех продуктов как городской промышленности, так и сельского хозяйства. Исходя из требований Наркомпрода страны, Положение, утвержденное Военревштабом весной 1920 г., значительно расши­рило полномочия Якутского продотдела.

Согласно Положению, отдел становился централь­ным органом по регулированию вопросов снабже­ния и распределения товаров на всей территории Якутской области, в его подчинение поступили уездные и волостные продовольственные органы. Главной задачей отдела было снабжение населения области продуктами питания и предметами первой необходимости. Для этого он наделялся чрезвычай­ными полномочиями контроля над деятельностью всех существующих в области промышленных и ре­месленных предприятий, учета и регистрации транс­портных и перевозочных (водных, гужевых) средств, привлечения любых предприятий и транспорта «к работе на нужды продовольствия области».

Отдел получил право реквизиции предметов пер­вой необходимости, регламентации торговли и цен на все предметы потребления, право на регулиро­вание ввоза и вывоза товаров и продуктов по об­ласти. В функции продовольственного отдела во­шло также определение норм потребления различных категорий граждан и распределение предметов по­требления по установленным нормам. К осуществ­лению заготовительной работы, а так же к распре­делению товаров и продовольствия среди населения продовольственный отдел имел право привлечь ор­ганы самоуправления, кооперативные и частные организации на условиях, выработанных специаль­ными соглашениями [Бурнашева, 2018, С. 44].

Если продотдел являлся органом, регулирующим хозяйственные вопросы чрезвычайного характера, то для общей координации хозяйственной деятельности в Якутской области М.К. Аммосовым в апреле 1920 г. было инициировано создание еще одного специаль­ного органа – Якутского совета народно­го хозяйства (ЯСНХ), временно действующего в г. Иркутске. Образование ЯСНХ обосновывалось не­обходимостью решения практических задач на бли­жайшее время, таких как: ознакомление с конку­ренцией совнархоза в Иркутске; составление плана организации ЯСНХ; разработка сметы на приобрете­ние необходимых для Якутии материалов; выясне­ние нуждаемости губернии в приобретении оборудо­вания, станков, машин, инструментов; привлечение специалистов технического, горного, химического производства [М.К. Аммосов..., 2007, С.29-30].

По мнению партийного руководства Якутской губернии, основным условием существования уч­реждений, ведающих хозяйственными вопросами на территории Якутии, должны были выступать са­мостоятельность их деятельности и независимость от сибирских хозяйственных органов. М.К. Аммо­сов обращал особое внимание на «настойчивую необходимость самостоятельной губернской организа­ции хозяйства» [Там же, С. 29], и прежде всего это касалось вопроса организации хозяйственного ап­парата. Постановка вопроса о хозяйственной само­стоятельности органов государственной власти на территории Якутии приобрела особую актуальность в апреле 1920 г. при обсуждении планов административного преобразования Якутии в район Иркут­ской губернии. Руководством Якутской губернии во главе с М.К. Аммосовым была поставлена под сомнение целесообразность данного решения. В ап­реле 1920 г. в докладной записке Сибирскому рев­кому М.К. Аммосов писал: «Принимая во внима­ние, что один случайный промах, одна непростительная ошибка гибельно отзовется на благополучии жителей края и Бодайбинских при­исков, считаю необходимой организацию централь­ного хозяйственного аппарата в самой области» [Образование Якутской..., 1982, С. 32].

Одной из главных проблем, стоящих на пути восстановления хозяйства края, являлась нехватка квалифицированных кадров. По этому поводу М.К. Аммосов отмечал: «Полное отсутствие в глу­хих уголках Якутской области сколько-либо толко­вых, знакомых с истинными задачами Советской власти работников, полное незнание населением элементарных основ советского строительства вы­нуждает всех нас – активных, честных работни­ков – принять срочные, решительные меры по устранению этого несчастья» [М.К. Аммосов..., 2007, С. 36].

По его мнению, существовали два пути решения кадрового голода в Якутии. Первый из них заклю­чался в попытке собрать и вернуть якутских работ­ников, ранее вынужденно выехавших в города Си­бири. Другим путем могла стать мобилизация внутренних сил: «Методы диктатуры пролетариата и централизации власти в крае будут мыслимы и исполнимы путем привлечения из широкой массы опытных работников на местах к общественной деятельности», – считал М.К. Аммосов [Образова­ние Якутской..., 1982, С. 31].

Для подготовки советских работников в конце мая 1920 г. в г. Якутске были организованы двухне­дельные краткосрочные курсы подготовки работни­ков ревкомов, на которые из каждого наслежного, деревенского общества было предписано выделить по одному грамотному человеку из числа бедня­ков.

Новый этап в процессе формирования органов управления Якутской губернии начался с прибытия из Иркутска группы партийных и советских работ­ников, и управление областью было возложено в июне 1920 г. на Якутский районный (областной) ревком во главе с М.К. Аммосовым [Там же, С. 45-46]. Первоочередную задачу ревком видел в приве­дении в порядок всей административно-хозяйствен­ной жизни Якутии, в рамках которой необходимо было создать «аппарат новой власти, работающий так же быстро, без лишних слов, как и в обстанов­ке военной жизни» [Аммосов, 2007, С. 10].

С первых дней работы ревкома Якутская область включилась в процесс проведения продразверстки, когда ответственность и контроль за выполнением планов мясной, масляной, сенной и хлебной раз­верстки были возложены на Якутский губернский продовольственный комитет. Обязательная государ­ственная поставка распространялась на сельское население Якутского, Вилюйского и Олёкминского уездов. Согласно установленным государством пла­нам, размер разверстки с населения Якутской об­ласти составлял: 125 тыс. пудов мяса, 6500 пудов масла, 360 тыс. пудов сена, 420 тыс. пудов хлеба и зернового фуража, что достигало 50% урожая зер­новых 1920 г. [Бурнашева, 2011, С. 196-197].

Вопросы общего регулирования хозяйственной жизни Якутской губернии были возложены на об­разованный в июне 1920 г. Губернский совет народ­ного хозяйства (ГубСНХ) во главе с К.П. Атласо­вым (председатель), М.Т. Поповым и Л.И. Гройсманом (члены). ГубСНХ планировал направить усилия на содействие в национализации промышленных пред­приятий и имущества крупных купцов, банков, средств транспорта и связи, а так же на восстанов­ление работы местных предприятий, создание но­вых кустарных производств, принятие мер по улуч­шению работы транспорта и связи. Для координации планируемых работ в составе ГубСНХ организован кустарно-кооперативно-промышленный отдел во главе с Л.И. Гройсманом [НА РС (Я), Ф. Р-51. Оп. 1. Д. 18. Л. 2; Д. 30. Л. 1-17]. В ведение отдела поступи­ли электрическая станция, материалы и оборудова­ние бывшего Кустарного комитета, а так же мель­ницы и лесопилки, расположенные в г. Якутске и его пригородах. В ноябре 1920 г. из состава кустар­но-кооперативно-промышленного отдела выделился горно-химический отдел, нацеленный на проведе­ние геолого-разведочных изысканий и организацию горнодобывающих производств, в первую очередь предприятий по добыче железной руды. Отдел воз­главил инженер И.Я. Кикас, приглашенный по до­говору из Иркутска. В подведомственных отделу предприятиях трудилось до 200 чел. В ведение от­дела поступили горное предприятие по добыче свинца А.А. Семенова, а также кожевенный завод, скорняжная и пимокатная мастерские. В ходе даль­нейшей реорганизации структуры ГубСНХ, прове­денной в январе 1921 г., отделы были укрупнены и преобразованы в управления: Губмех (заготовка пушнины), Губметалл (организация государствен­ной промышленности) и Губкустпром (регулирова­ние работы частного кустарного производства). В результате корректировки функций отделов ГубСНХ постепенно выстраивалась система управ­ления, основанная на принципах централизации, администрирования и организации государственно­го контроля над местным производством [Там же, Д. 18. Л. 86; Д. 34. Л. 1-3].

Работа по созданию государственной промышлен­ности сопровождалась вытеснением кооперативного и частного производств. В отношении к кооперации ГубСНХ проводил целенаправленную политику ог­раничения функций промышленного отдела союза кооперативов «Холбос». В результате урезания пол­номочий промышленного отдела Союз кооперати­вов, практически лишившийся права формировать собственные ресурсы, проводить заготовительную работу среди кустарей и ремесленников, был выну­жден приступить к процессу ликвидации коопера­тивного фонда промышленности, ввести ограниче­ния на деятельность кожевенного и мыловаренного заводов [Бурнашева, 2018, С. 47-48]. В итоге, к 1922 г. деятельность кооперации по созданию собственных промышленных производств была окончательно ли­квидирована. В таком же положении оказался и частный сектор кустарного производства Якутии, который в течение 1921-1922 гг. был взят под кон­троль Якутского губернского управления по делам кустарной и мелкой промышленности и промысло­вой кооперации (Губкустпром). Нацеленный на максимальное приближение губернского руководства к мелким товаропроизводителям города и деревни, Губкустпром активно проводил политику Сибкустпрома по привлечению кустарей и ремесленников к решению экономических и политических задач. В соответствии с Декретом СНК РСФСР «О регу­лировании кустарных промыслов и ненационализированной промышленности» от 7 сентября 1920 г. все мелкие промышленные предприятия Якутской области, находящиеся во владении частных лиц или обществ, были национализированы и переведе­ны под контроль государственных органов. Весной и летом 1921 г. отделения Губкустпрома появились в городах Олёкминске и Вилюйске. В результате в течение осени и зимы 1920 г. кустарно-ремесленное производство Якутии было полностью переведено на выполнение государственных заданий и оконча­тельно утратило связь с рынком [Бурнашева, 2016, С. 33-37].

Результатом политики ограничения хозяйствен­ной и финансовой самостоятельности мелких това­ропроизводителей маломощные, отсталые промыс­лы кустарей и ремесленников пришли к окончательному разорению и развалу, перевод же кооперативного производства под полный государ­ственный контроль фактически разрушил коопера­цию. Политика активного применения государст­венными органами административно-командных методов в регулировании экономики вызвала недо­верие населения, привела к дезорганизации произ­водства, лишила людей стимулов к труду. Усили­вающийся экономический кризис значительно ухудшил положение населения. «Везде люд голоден, не одет..., ...страшная нужда в наслегах», – писал в своем отчете один из агентов сырьевого отдела ГубСНХ П.В. Осипов, командированный в октябре 1920 г. в Вилюйскую группу улусов [НА РС (Я), Ф. Р-51. Оп. 1. Д. 55. Л. 128]. Остановить развал хозяй­ственной жизни руководство Якутии пыталось пу­тем перехода к государственному регулированию экономики, активно применяя такие методы, как продразверстка, трудовая мобилизация, реквизиция и конфискация имущества населения. При прове­дении политики «военного коммунизма» власти не смогли избежать перегибов, которые вызывали не­понимание даже в самих органах власти. Так, в ноябре 1920 г. на имя председателя Губревкома по­ступила докладная зав. отделом советского управ­ления Якутгубревкома Е.М. Егасова, в которой го­ворилось, что «мобилизация прошла ненормально», «нетактичные и самочинные действия и распоряже­ния вызывают недовольство и ропот среди населе­ния» [Там же, Ф. Р- 49. Оп. 1. Д. 14. Л. 3об., 4].

Образование Якутской Автономной Республики в апреле 1922 г. открыло перспективы к формирова­нию совершенно нового, советского, аппарата управления экономикой республики, центральная роль в которой отводилась Народному комиссариа­ту торговли и промышленности (НКТП). По суще­ству, функции предыдущих, еще самостоятельных органов управления – Губпродкома и ГубСНХ – слились в едином центре управления. Наркомат за­нимался установлением размера, раскладки и сбора налогов, организацией государственного товарооб­мена и снабжения, регулированием частной и коо­перативной торговли, развитием обрабатывающей промышленности. Кроме того, функциями НКТП являлись: концентрация всех государственных то­варно-материальных ресурсов, составление хозяйст­венного бюджета, разработка хозяйственной поли­тики и проведение законодательных мероприятий, регулирующих и направляющих хозяйственную деятельность населения республики.

Приход к власти партии большевиков предостав­лял самые широкие возможности для проведения радикальных изменений в области аграрных отно­шений. Военный переворот в Якутске в декабре 1919 г. позволил большевикам приступить к реали­зации «Основного закона о социализации земли», принятого в январе 1918 г. III Всероссийским съез­дом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и утвержденного в окончательной редак­ции ВЦИК 27 января 1918 г. Закон стал важнейшей вехой в аграрной политике нового государства, так как означал национализацию земли – переход ее из частной собственности в общенародную через ликвидацию помещичьего и крупного частного землевладения. К закону прилагалось практическое руководство в виде «Временной инструкции пере­ходных мер по проведению в жизнь Закона о со­циализации земли».

Вопрос о земле был принципиально важен для подавляющей части населения Якутии. Реализуя большевистскую линию на гражданское и экономи­ческое равноправие, новая власть уже в 1920 г. при­ступила к преобразованиям в сфере землепользова­ния. С некоторым запозданием продолжились земельные реформы, начатые земством в 1918–1919 гг. Требовался, в первую очередь, пересмотр границ сенокосных и пахотных угодий. В июле 1920 г. земельный отдел Якутского ревкома принял постановление «О регулировании землепользования в Якутской области», которое отменило существо­вавшую классную систему. Первостепенным по важности для подавляющей части населения, занятого скотоводством, стало решение об уравнитель­ном распределении всех покосных земель, находя­щихся в фактическом пользовании. Позже Губернский земельный отдел разработал и распространил «Временное положение по применению в Якутской губернии закона о социалистическом землеустройстве».

В конце октября 1920 г. в округа разослали инст­рукцию «О порядке передела покосных угодий в сельских обществах, наслегах и селениях Якутской губернии», по которой устанавливался срок корен­ных переделов покосных угодий через каждые 5 лет. Теперь порядок организации переделов решался на уровне волостных земельных отделов, в чьи полно­мочия входило право назначать досрочные переделы земель. Наслежные и родовые собрания лишались права решать земельные вопросы. Якутский губревком основой распределения земель постановил счи­тать уравнительный принцип. Право на земельный надел получили все лица обоего пола, проживаю­щие в данном наслеге и занимающиеся сельским хозяйством. Основанием для пользования землей признали личный и коллективный труд. Полный земельный пай полагался лицам в возрасте от 12 до 60 лет; половинный – для лиц старше 60 лет, а также для детей от 3 до 12 лет. Переделу подлежа­ли все земли, принадлежавшие наслегу на разных условиях традиционного пользования: харчахи – отдельно огороженные выпасы, бютяи – выгоны, ертюки – огороженные участки рядом с усадьбой, тербяси, указ-кюре – земельные участки, отведен­ные старостам и другим должностным лицам после смерти бездетного сородича, кур-этехи – усадеб­ные земли заброшенных жилищ и др. Аренда земли теперь запрещалась. При этом каждое хозяйство оставляло за собой по одной зимней (кыстык) и лет­ней (сайылык) усадьбе: они переделу не подлежали [Якуты (саха), 2013, С. 161-162].

Проведение уравнительного передела затрудня­лось рядом объективных обстоятельств, а именно отсутствием в волостях межевой и землеустроитель­ной документации, запутанностью актовых записей и общественных приговоров по земле. Не хватало специалистов сельского хозяйства, особенно земле­устроителей, а возможности сельскохозяйственного подотдела Якутского губревкома с его небольшим штатом были крайне ограничены. Фактически дея­тельность подотдела вместо живого руководства земельной реформой часто сводилась к рассылке постановлений и инструкций. Существенным тор­мозящим фактором выступало сопротивление групп, заинтересованных в сохранности старой системы землепользования. В ряде улусов и насле­гов, чем дальше от столицы края, тем сильнее прежняя социальная верхушка продолжала удержи­вать экономическое и общественное влияние.

Пользуясь устоявшимся непререкаемым авторите­том, родовая аристократия, должностные лица ста­рой администрации, зажиточная часть сельского населения всеми способами отстаивали свои пози­ции. Велась контрпропаганда, направленная на компрометацию положений земельной реформы; в частности, оспаривался сам принцип уравнительно­го распределения как экономически нецелесообраз­ный в условиях финансовой и технической несо­стоятельности большинства населения наслегов. В качестве аргумента выдвигалась неготовность бедняков к освоению личных земельных участков ввиду отсутствия инвентаря и начального капитала. В отдельных случаях сопротивление земельному переделу принимало характер открытого противо­стояния между сторонниками советской и дорево­люционной власти.

Через сельские ревкомы была организована по­литическая борьба с остатками старых «верхов». Для организации работы с массами во второй по­ловине 1920 г. прошли волостные и уездные съезды ревкомов и ряд беспартийных конференций. В кон­це января 1921 г. состоялось первое губернское пар­тийное совещание об улучшении политической ра­боты в деревне, на котором рассматривались вопросы предстоящих посевной и выборной кампа­ний. Ожидалось, что представители антисоветских групп устремятся в местные Советы с целью сабо­тажа посевной кампании. Было решено в сельских местностях организационно объединять лиц, сочув­ствующих большевикам, и готовить их к вступле­нию в ряды партии.

Беспартийные конференции проходили при боль­шой активности сельских якутов и русских кресть­ян. Так, на 2-й конференции 254 делегата пред­ставляли уже бедноту 10 волостей и проголосовали за решительные меры против контрреволюционных элементов [История Якутской АССР..., 1963, С. 43-44]. В постановлении Якутского губревкома «Об изоляции тойонов и кулаков» от 29 сентября 1921 г. среди категорий лиц, подлежащих изоляции, от­дельно была выделена третья категория – «лица, нахождение которых в данном районе подрывает работу местных органов советской власти, мешает проведению продовольственных мероприятий и зе­мельных реформ». В отношении таких лиц прописано, «кроме принудительных ра­бот без лишения свободы, с выселением их из дан­ного района или перемещением в местожительство на определенный срок, еще немедленное взятие на учет имущества в интересах бедноты» [Якутия. Хроника..., 2004а, С. 33-34].

«Временное положение» и «Инструкция» по урав­нительному переделу земли распространялись на Якутский, Вилюйский и Олёкминский округа, на Севере ввиду особых условий хозяйствования тре­бовались адаптированные к ним пункты положе­ния. Но даже на центральных, западных и южных территориях края земельные переделы по этим правилам были проведены частично только в неко­торых улусах. Дальнейшие шаги земельных реформ 1920–1921 гг. были прерваны начавшимися в крае гражданскими столкновениями.

Несмотря на все трудности в продвижении зе­мельных реформ, в сельском хозяйстве Якутской гу­бернии уже начался процесс становления новых форм хозяйствования. Отметим, что в течение почти всего периода 1920-х годов власть осознавала необ­ходимость длительной работы по подготовке перехо­да от общинной формы к коллективной. Местное руководство понимало, что для образования про­грессивных форм землепользования нужно опирать­ся сначала на традиционные методы, привычные для большинства населения края. При земельных переделах подразумевалось, что крестьянские хозяй­ства будут привязаны к различным формам хозяй­ственного расселения: поселковое, отрубное, хутор­ское, широкополосное (групповое) и т.д. Отрубную и хуторскую систему крестьянского хозяйства руко­водство считало закономерно вытекающей из геогра­фических условий Якутии. Товарищества по обра­ботке земли в улусах также формировались на базе соседских групп – «белех ыал» [Архив ЯНЦ СО РАН, Ф. 5. Оп. 16. Д. 18. Л. 183].

В трудных условиях замедленной земельной ре­формы и начавшихся боевых действий на террито­рии края создавались первые артели, товарищества и коммуны. Согласно «Инструкции по организации сельскохозяйственных коммун и артелей в Якут­ской губернии» 1921 г., число членов учредителей коммуны или сельхозартели должно было быть не менее 5. Коллективное хозяйство обязали составить «семейный список» своих членов, инвентарную опись движимого и недвижимого имущества и при­нять устав. Согласно Уставу, в артель могли войти трудоспособные лица обоего пола старше 18 лет, не лишенные избирательного права. В артель можно было вступить после ликвидации единоличного хозяйства, сдав весь имеющийся скот и сельскохозяй­ственный инвентарь в распоряжение артели для ведения общего хозяйства [Гоголев, 1972, С. 58].

Губернское совещание земельных отделов реко­мендовало «привлекать население к общественной обработке покосов и хлебопахотных мест» в виде кыттыгас, что было понятной для якутского насе­ления формой коллективного труда. Известные сельским якутам объединения кыттыгас по прин­ципу «складчины» становились базой для совет­ских артелей. Экономически успешно могли разви­ваться, особенно при финансовой и материальной поддержке Советского государства, специализированные артели, например маслодельные. Но «из-за больших расстояний между селениями артели мог­ли объединять не более 3-4 семейств при наличии 20-40 гол. скота. Согласие вступить в артель изъ­являли в основном беднейшие и средние слои на­селения» [Бурнашева, 2010а, С. 55]. В этот период артели объединяли в основном бедноту, стремя­щуюся совместными усилиями поднять хозяйство. Так, в 1921 г. в I-м Игидейском наслеге Таттинской волости из 9 бедных хозяйств был организован колхоз «Эрэй», совместный инвентарь которого со­стоял из двух сох, простой бороны и 5 литовок [Гого­лев, 1972, С. 62].

Традиционную форму совместного труда так же использовали товарищества по обработке земли – ТОЗы. Только свою деятельность они ограничивали коллективной обработкой земли без обобществле­ния собственности. В Якутии к концу 1921 г. суще­ствовало всего 6 ТОЗов: «Нелянское», «Хлебороб», «Пахарь», «Монастырское», «Труд» и «Качикатское». Тогда же в Западно-Кангаласской волости было ор­ганизовано объединение «Батылинское» из 14 хо­зяйств, а в окрестностях Якутска – «Объединение Федосеевых» [Бурнашева, 2010а, С. 54]. Среди кре­стьян распространилась и такая форма объедине­ния, как коммуна. При вступлении в коммуну все ранее частные жилые постройки, скот, сельскохозяйственный инвентарь, деньги передавались в рас­поряжение коммуны. Членам коммуны полагалось до вступления рассчитаться по всем своим обяза­тельствам и долгам. Как правило, члены коммуны были бедны и им приходилось арендовать орудия труда. С 7 июля 1920 по сентябрь 1921 г. было за­регистрировано всего 8 коммун, 18 сельхозартелей и 5 товариществ. В 1921 г. коллективные хозяйства стали появляться в Вилюйском и Олёкминском ок­ругах. При этом колхозам были предоставлены привилегии в обеспечении угодьями за счет запас­ного земельного фонда и общих поселенческих на­делов. В условиях экономической нестабильности государство оказывало помощь кредитами, семена­ми, сельскохозяйственным инвентарем.

В 1920-е годы общероссийской традицией было преобразование бывших процветавших барских имений в советские хозяйства. В Якутском уезде на базе таких имений были созданы три совхоза: «Мархинский», «Качикатский» и «Ново-Николаев­ский». Первым в марте 1920 г. был создан «Мархинский» зерноводческий совхоз. В собственности сов­хоза было 25 дес. земли, 6 рабочих лошадей, сельскохозяйственный инвентарь и маслобойка. Впоследствии, по решению Губземотдела, Мархинский совхоз объединился с коммуной «Братство». Известное в Якутии крупное хозяйство предприни­мателя С.П. Барашкова в 1921 г. было национализи­ровано и превращено в совхоз «Качикатский». Сов­хозу отошли 89 дес. посевных площадей, 227 дес. сенокосных угодий, племенной скот и лошади, электростанция, паровая мельница, лесопильный завод, полный парк сельскохозяйственных машин, механические стационарные и передвижные элек­трические двигатели. Так же от прежнего хозяина остались жилые дома, баня, скотные дворы, сви­нарники и т.д. [Народ саха..., 2003, С. 238].

В Вилюйском округе на базе бывших частных владений были созданы совхозы «Оттохский», «Шеинский» и «Чочуйский». В частности, скот и сельскохозяйственный инвентарь, конфискованные у состоятельного жителя Сунтарской волости Г.П. Терешкина, стали собственностью совхоза «Шеинский». Это были очень слабые в организаци­онно-хозяйственном отношении хозяйства. Якут­ский губземотдел в 1922 г. был вынужден признать, что в созданных совхозах нет «сведущих и заинте­ресованных людей», что привело к падению производства. Здесь показательна история с совхозом «Ново-Николаевский», который постановлением Якутского ревкома в 1922 г. был возвращен быв­шему владельцу Н.В. Назаренко как лицу, доказав­шему свою управленческую эффективность [НА РС(Я), Ф. Р-55. Оп.9. Д.8. Л. 62-66].

Крестьяне получали от органов советской власти помошь в приобретении скота и посевных семян, в организации коллективных работ при расчистке участков под пашни и покосы, по спуску озер, уборке сена и хлеба. Еше в марте 1920 г. было за­куплено в Москве и отправлено прямым назначе­нием для продажи якутским трудящимся 2,1 млн аршин мануфактуры, много охотничьих припасов, медикаменты и т.д. В апреле 1920 г. в распоряжение Якутского губревкома для нужд области поступил аванс в размере 2,5 млн руб. от Иркутского губревкома. Сибирский земотдел выделил для Якутии сельскохозяйственные орудия и инвентарь – плу­ги, сенокосилки, жатки, серпы, косы, сепараторы и т.д. В июне 1921 г. по распоряжению Совета труда и обороны для Якутии дополнительно были отпу­щены еще мануфактура, чай, мука, керосин, мыло, табак и т.д. [Аргунов, 1986, С. 160-161]. В центральной России закончилась Гражданская война, теперь помощь Советской Якутии оказывалась регулярно.

В первую очередь помощь выделялась коллектив­ным хозяйствам. Из 600 тыс. руб., направленных в 1920 г. на поддержку сельского хозяйства, 24 тыс. руб. были предназначены колхозам и совхозам. С июля 1920 г. по сентябрь 1921 г. колхозы Якутии получи­ли бесплатно 770 пудов семенного зерна, 84 пуда картофеля, 178 сельскохозяйственных машин. В 1921 г. колхозам было выделено 784 пуда семен­ного материала, из них ржи (ярицы) – 395 пудов, пшеницы – 40, ячменя – 275, овса – 40, карто­феля – 34 пуда. Колхозам было выделено 26 сепа­раторов, 3 жатвенные машины (самоскид), 2 сено­косилки, 125 кос-литовок.

Наслежные общества, коммуны, артели, союзы и другие объединения получили, с разрешения ок­ружных земотделов, право на мелиоративные рабо­ты. В помощь бедноте в ряде волостей устраива­лись общественные работы, например, в 1921 г. в Абагинской и Ботурусской волостях большевист­ские ячейки организовали коллективные посевы зерновых. Для оказания помощи колхозам и бед­няцким хозяйствам сельскохозяйственными ору­диями, рабочим скотом в 1920–1921 гг. создали прокатные пункты в Якутске, Нюрбе, Вилюйске, Амге, Олёкминске и других населенных пунктах. Амгинский прокатный пункт имел сеялку, моло­тилку, веялку, 2 плуга и 20 серпов; Нюрбинский – 2 культиватора, сеялку, плуг, а так же молотилку, 7 веялок, конфискованных у тойонов [Гоголев, 1972, С. 63].

Несмотря на большую государственную поддерж­ку, относительно периода начала 1920-х годов еще рано говорить о массовом развитии коллективных хозяйств. Появились пока «точечные» ростки новых форм сельскохозяйственного труда. Всего в Якут­ской губернии в 1921 г. в собственности колхозов и совхозов находилось 478,5 дес. земли против 28 607 дес. у единоличников [НА РС (Я), Ф. Р-54. Оп. 1. Д. 264. Л. 3]. Коллективных хозяйств в виде коммун, артелей и товариществ по обработке земли насчитывалось 32. Несмотря на государственные преференции, они были еще слабы в материальном и финансовом отношении.

В 1926 г. по итогам первых лет существования коллективных хозяйств один из руководителей рес­публики М.К. Аммосов [1926, С. 7-8] писал: «пере­ход от общинной формы землепользования к кол­лективной будет представлять длительный исторический процесс». Тем не менее в сложных политических и экономических условиях Якутского края в 1917–1922 гг. первые коллективные хозяйства выполнили свою задачу. Они воздействовали на общественное сознание трудящихся в аграрной сфере как пример успешного общественного труда на базе объединения хозяйственных и человеческих ресурсов при поддержке государства.

Установление, затем укрепление советской власти позволили приступить также к планомерному раз­витию народного образования и культуры. Основой широких культурных преобразований среди всех национальностей России стала «Декларация прав народов России», принятая большевиками среди первых своих декретов 2 ноября 1917 г. Важнейшей частью программы строительства социализма они провозгласили культурную революцию с целью «избавления народов от средневековых пережит­ков», укрепления собственной власти и расшире­ния ее социальной базы [Соскин, 2004, С. 63].

Начальные шаги в реформировании народного образования были направлены на демократизацию школы, отделение ее от церкви, переход на всеоб­щее бесплатное образование, реализацию права обучения на родном языке. Попытки провести эти мероприятия были предприняты в Якутии еще в период земства.

Распространение массовых школ и в целом раз­витие народного просвещения в Якутии, где более 80% коренных жителей были неграмотными, на­прямую зависели от создания национальной пись­менности и пособий по изучению якутского языка. Еще в 1915 г. учитель Н.Е. Афанасьев отправил кол­лективное письмо, подписанное общественным дея­телем В.В. Никифоровым, политссыльными М.В. Сабунаевым, В.П. Приютовым, Смолевым, учителем Е.М. Егасовым, предпринимателем А.А. Семеновым, к бывшему политссыльному В.М. Ионову, помощ­нику Э.К. Пекарского по подготовке «Словаря якут­ского языка». В нем содержалась просьба составить букварь для якутских начальных школ. После это­го Н.Е. Афанасьев собрал с каждого подписавшего 300 руб. и выслал в качестве гонорара автору учебника. Весной 1917 г. рукопись букваря В.М. Ионова поступила в Якутск. В то время учитель С.А. Новгородов часто выступал со своей новой транскрип­цией якутского языка на заседаниях культурно­просветительного общества «Саха аймах» (Якутское племя) [Афанасьев..., 2011, С. 148, 150]. В марте 1917 г. делегаты Первого свободного съезда русских крестьян и якутов поддержали идею С.А. Новгородова о необходимости издания якутского букваря В.М. Ионова не в русской графике, а с применени­ем признанной им совершенной международной фонетической транскрипции [Новгородов, 1991, С. 11]. Н.Е. Афанасьев убедил С.А. Новгородова со­вместно переработать и опубликовать рукописный учебник В.М. Ионова. В подготовке данного труда к печати также были привлечены Е.М. Егасов и Р.И. Оросин. С.А. Новгородов предлагал напечатать в заглавии, что авторами букваря являются он и Н.Е. Афанасьев, а сам букварь составлен по мате­риалам азбуки В.М. Ионова. Однако Н.Е. Афанасьев не согласился с этим, и в книге было указано, что составитель В.М. Ионов, а текст переработан С.А. Новгородовым и Н.Е. Афанасьевым. Якутское областное земство выделило 3 тыс. руб. на публика­цию 4 тыс. экз. книги «Сахалыы сурук-бичик» («Якутская азбука»), которая увидела свет в сентяб­ре 1917 г. Заведующий Якутской учительской семи­нарией В.П. Васильевский, которому отдел народ­ного образования Областной земской управы поручил распределить тираж азбуки между города­ми и округами области, выслал 1500 экз. в Ленский округ, где отсутствовали якутские школы. Лишь через год земству удалось вернуть с трудом обратно 700 экз. букваря [Афанасьев, 2011, С. 148-150]. Эти книги были распределены по школам Якутского округа.

В сентябре 1920 г. коллегия Губернского отдела народного образования приняла решение вести за­нятия с якутскими детьми на родном языке с ис­пользованием букваря С.А. Новгородова. 31 марта 1921 г. была создана комиссия по составлению учеб­ников для школ I ступени на якутском языке в составе С.А. Новгородова, Н.Е. Афанасьева и учителя П.А. Слепцова [Аргунов, 1971, С. 141]. Дополнительно к составлению учебной хрестоматии привлекли А.Е. Кулаковского, А.И. Софронова, Е.М. Егасова, Р.И. Оросина, К.О. Гаврилова, И.Н. Скрябина, В.Д. Давыдову, М.А. Яковлеву и 3-4 учащихся [Афа­насьев, 2011, С. 151]. Комиссия представила ходатай­ство о временном освобождении из тюрьмы бывше­го председателя Якутской губернской земской упра­вы В.В. Никифорова. 23 мая 1920 г. Якутский ревком выпустил Никифорова из заключения для участия в двух заседаниях по составлению учебника якутского языка до возвращения председателя Якутского райревкома М.К. Аммосова [НА РС (Я), Ф. Р-174. Оп. 1. Д. 27. Л. 159]. Освобожденный В.В. Никифоров напи­сал географический очерк о Якутии для хрестома­тии [Афанасьев, 2011, С. 153].

В 1922 г. в Якутске вышел второй букварь, со­ставленный под руководством С.А. Новгородова «Бастаанны сурук-бичик» («Первая азбука»), – пе­реработанное издание букваря 1917 г. В 1922 г. СНК ЯАССР ввел своим постановлением преподавание якутского языка в школах республики. В 1923 г. благодаря усилиям С.А. Новгородова в Петрограде были отлиты новые якутские шрифты для алфавита. В том же году в Петрограде увидели свет бук­варь С.А. Новгородова, Н.Е. Афанасьева и П.А. Слеп­цова «Сурук-бичик» («Азбука») и «Аадар кинигэ» («Книга для чтения»). Эти два издания вышли в Государственном издательстве РСФСР тиражом 5 тыс. экз. каждое [Новгородов, 1991, С. 13-14].

Полиграфическое качество учебников и пособий было высоким благодаря кипучей энергии С.А. Новгородова, который преодолел много препятствий, добывая хорошую бумагу, ускоряя набор, печать и брошюровку рукописи, выполнение цинкографиче­ских (иллюстрирование) работ. Появление в 1923 г. в Якутске новой учебной литературы, иллюстрированной рисунками из местной жизни, отпечатанной крупным шрифтом, вызвало широкий резонанс среди народа. Нередкими стали случаи, когда дети, вернувшись из школы, обучали грамоте своих ро­дителей. После этого в Москве и Якутске стали печататься на якутском языке переведенные рус­ские учебники по арифметике, географии, естествознанию и другие, содержание которых перераба­тывалось применительно к якутским условиям жизни [Афанасьев, 2011, С. 154-157].

Внедрение новой системы народного образования в Якутии было возложено на организованный в январе 1920 г. губернский школьный коллектив (впоследствии – губернский отдел народного обра­зования), который руководил всей учебно-воспи­тательной и административной работой органов просвещения. Их деятельность определялась «Поло­жением о единой трудовой школе» и «Основными принципами единой трудовой школы», в которых содержались идеи передовой педагогической мысли о доступности обучения, светском характере про­свещения, преемственности образования – от дет­сада до вуза, обучении на родном языке, привитии учащимся трудовых навыков как средства воспита­ния и т.д. Социалистические элементы не занима­ли пока еще значительного места в идее трудовой школы. Школьная реформа имела демократическую направленность и в ней признавалась приоритетная роль развитой личности [Соскин, 2004, С. 64]. Якут­ский губоно начал свою деятельность с реализации декретов и постановлений советской власти (отде­ление школы от церкви, отмена всех богослужеб­ных предметов и введение политграмоты как обя­зательного предмета во всех школах). Была реструктурирована школьная система: 1-, 2- и 4-классные начальные школы и высшие начальные училища были реорганизованы в школы I ступени; мужские и женские реальные гимназии – в школы II ступени; вводилось совместное обучение мальчи­ков и девочек [История Якутской АССР, 1963, С. 75].

4 июня 1921 г. в Якутской области имелось 176 школ I ступени с 9032 учащимися и 7 – II сту­пени с 300 учащимися. В них преподавали 239 учи­телей. Пропорционально одна школа приходилась на 35 451 кв. версту и на 148 жителей. С 1 октября 1920 г. по 1 апреля 1921 г. число дошкольных учреждений сократилось с трех до двух, а количество детей в них с 400 до 90 [ГАНО, Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 437. Л. 78об.].

М.К. Аммосов и член коллегии ЯЦИК Ф.Н. Аст­раханцев обратились в Наркомат просвещения РСФСР с просьбой предоставить для 19 тыс. школь­ников Якутии наглядные учебные пособия, 500 географических карт, 200 глобусов, 10 астроля­бий для кабинетов по физике, химии и природове­дению. В их заявлении содержалась просьба об от­правке 10 тыс. экз. букварей, 5 тыс. экз. – по арифметике, 300 экз. – по зоологии и ботанике, 500 – географии и природоведению, 200 – триго­нометрии, 300 – истории и литературе. Кроме того, требовались карандаши, перья, бумага и другие канцелярские принадлежности [Там же, Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 165. Л. 9, 9об., 10].

После ликвидации повстанческого движения Нар­комат просвещения ЯАССР провел значительную работу по дальнейшему развитию народного образо­вания. Уже к октябрю 1922 г. в республике имелось 217 школ I ступени, 5 школ II ступени, 2 технику­ма, 2 сельскохозяйственные школы, 8 детсадов, 2 детдома, 5 музеев, 30 изб-читален, 10 школ для взрослых, 20 народных домов, 4 библиотеки и т.д. В октябре 1922 г. завершилось составление программ по предметам школ I ступени: по якутскому языку, русскому языку, математике, мироведению (астроно­мии), географии, истории, истории культуры, по­литграмоте. Однако из-за традиционного расселения якутов по отдаленным аласам, если к декабрю 1923 г. в г. Якутске из 100 детей школьного возраста имели возможность учиться 93, то в Вилюйском и Якутском округах учебой было охвачено всего 7-8% детей [Аргунов, 1971, С. 143-144].

Кадровый кризис привел к назначению учителя­ми случайных некомпетентных лиц, что негативно отразилось на введении новых принципов обучения и воспитания, отсутствию у детей навыков само­стоятельной работы [ГАНО, Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 196. Л. 113об.]. С целью решения этой проблемы Сибкомтруд предложил Якутскому губкомтруду пере­бросить 50% учителей и студентов, работавших в других советских учреждениях не по своей специ­альности, в школы Якутии [Там же, Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 137. Л. 247]. В Якутском уезде на 1 января 1922 г. имелось 50 учителей со специальной подготовкой, 20 – со средним образованием, 15 – выпускниц Епархиального женского училища, а также лица, недоучившиеся в Учительской семинарии, прослу­шавшие педагогические курсы и др. Более полови­ны педагогов имели профессиональный стаж более двух лет, 70% из них составляли якуты [Там же, Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 148. Л. 8].

I Всеякутский учредительный съезд Советов, со­стоявшийся с 27 декабря 1922 г. до 19 января 1923 г., по докладу наркома просвещения ЯАССР С.Н. Дон­ского-II принял постановление, в котором речь шла об обращении к ВЦИК и СНК РСФСР с просьбой об оказании финансовой помощи для нужд народ­ного образования, отправке учителей в республику и увеличении количества стипендий для учащихся якутян в вузах центра. В период отсутствия средств вводилось волостное натуральное самообложение через волостные съезды Советов и поощрялась част­ная поддержка сферы просвещения. Для приоста­новки оттока кадров из школ предусматривалось своевременное обеспечение всех учителей заработ­ной платой, а педагогов Верхоянского и Колымско­го округов и школ повышенного типа – повышен­ными ставками. За основу трудовой школы Якутии было взято сельскохозяйственное производство, и в связи с этим наркомату земледелия предписывалось снабжать школы орудиями труда и семенной ссу­дой для учебно-показательных и производственных школьных хозяйств, а так же земельными угодьями. Ввиду невозможности открытия детсадов в насле­гах, рекомендовалось создание дошкольных групп при сельских школах с размещением детей в ин­тернатах. Для успешной борьбы с массовыми эпи­зоотиями предусматривалась организация ветери­нарных школ. Совместно с наркоматом торговли и промышленности планировалось формирование ремесленно-технического образования. Предполага­лось открытие на местах народных домов и изб-читален для распространения политико-просвети­тельной работы среди населения. В целях подготовки управленческих кадров планировалось создание советско-партийной школы. Обращалось серьезное внимание на деятельность научного отде­ла Народного комиссариата просвещения республи­ки по изучению естественных богатств края, исто­рии, этнографии, развитию музейного дела, организации научных экспедиций и публикаций научно-исследовательских трудов |Всеякутские..., 1972, С. 20-24].

В эти годы начались мероприятия по обучению грамоте взрослого населения. В декабре 1920 г. губком РКП(б) создал при губернском отделе народно­го образования Чрезвычайную комиссию по борьбе с неграмотностью (Грамчека). В состав Грамчека вошли представители партийной организации, профсоюзов и органов народного образования. При местных культурно-просветительных отделах созда­вались «тройки» по ликвидации неграмотности. В 1920/1921 уч. г. открылось 60 школ для взрослых, а в 1921/1922 уч. г. их число возросло до 100. Обязатель­ными предметами для этих учебных заведений ста­ли якутский и русский языки, математика и по­литграмота. В феврале 1922 г. Грамчека упразднили и обучением взрослых занялся Губернский полити­ко-просветительный отдел [Аргунов, 1971, С. 142].

Как известно, 20 января (2 февраля) 1918 г. был обнародован декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах, провозгласивший отделе­ние церкви от государства и школы от церкви, передавший функции воспитания и образования от духовного ведомства светской власти в лице Наркомпроса, отменивший официальное преподавание религиозных вероучений. Декрет по сути носил прогрессивный характер, но советская власть ис­пользовала в ходе его реализации вместо традици­онного просветительства административные и ре­прессивные меры [Соскин, 2004, С. 62].

Решением Военно-революционного штаба от 9 марта 1920 г. был закрыт Епархиальный совет, но якутское духовенство расценило приказ о ликвида­ции совета только как государственного учрежде­ния, заявив, что как орган церковного управления, избранный епархиальным собранием, совет сохра­нит свои полномочия. В тот же день штаб отменил выдачу зарплаты законоучителям всех конфессий: христианских, мусульманских, иудейских и прочих в низших, высших начальных, средних и специаль­ных светских и духовных учебных заведениях Якут­ской области. Преподавание Закона Божьего в ка­честве необязательного предмета допускалось только на средства родителей, желавших обучать своих де­тей основам религии по соглашению с вероучите­лем, служба которого отныне считалась частной. Свободные часы занятий, оставшиеся после уп­разднения религиозных уроков, заполнялись препо­даванием общеобразовательных дисциплин [НА РС (Я), Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 2. Л. 29]. 6 апреля Якутский ревком изъял под ведение своего школьного отдела духовные учебные заведения г. Якутска [Аргунов, 1971, С. 139].

С конца 1920 г. в Якутии началось закрытие церк­вей и аресты священнослужителей, что постепенно привело к окончательной ликвидации духовных уч­реждений. К примеру, 27 октября 1921 г. Якутгубревком национализировал Спасский мужской мона­стырь с каменными и деревянными церквями «для культурно-просветительных целей» и «духовного раскрепощения якутского трудового населения» [НА РС (Я), Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 125. Л. 72; Юрганова, 2003, С. 48-49, 52]. Приказом председателя Якутгубревкома П.А. Ойунского от 4 января 1922 г. была назна­чена комиссия для ремонта основного здания мона­стыря с целью дальнейшей его передачи Народному театру [ГАНО, Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 880. Л. 25]. Однако в дальнейшем комплекс этих помещений коллегия от­дела управления с участием С.М. Аржакова, С.Ф. Го­голева, М.Н. Слепцова и Свидерского передала в распоряжение Якутгуббюро РКП(б) [Там же, Д. 596. Л. 88]. Здание каменной Богородицкой церкви Якутгубревком передал в распоряжение губернского ар­хива. При этом церковное имущество вернули кол­лективу верующих, а колокола передали губернскому совнархозу [Там же, Л. 45об.].

Тем не менее, не всегда национализированные у церкви здания использовались рационально. Так, руководители отдела народного образования Г.С. Ефимов и Д.И. Титов жаловались в отдел обра­зования Сибревкома 28 июля и 11 августа 1920 г. на решение Якутского райревкома от 26 июля 1920 г., согласно которому помещение духовной семинарии передали для устройства казармы воинской части. Данное постановление расстроило «все планы Наробраза по проведению школьной реформы», – со­общали они, – «поскольку 400 учащихся 14 клас­сов трех школ лишились здания с пансионатом на 100 учащихся, столовой, медицинским пунктом, мастерскими, обширным участком с опытными по­лями и садом возле озера» [ГАНО, Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 196. Л. 11-15, 37].

Несмотря на сложности революционного времени и Гражданской войны, продолжали работать пер­вые средние специальные профессиональные учеб­ные заведения Якутии: фельдшерско-акушерская (ЯФАШ) школа и учительская семинария. После установления советской власти они были реоргани­зованы: учительская семинария вначале была преобразована в трехгодичные педагогические курсы, затем с 1921 г. стала педагогическим техникумом; ЯФАШ в 1922 г. переименовали в медицинский тех­никум.

Продолжали открываться и новые учебные заве­дения. Национальная интеллигенция еще до рево­люции неоднократно ставила вопрос о необходимо­сти открытия сельскохозяйственной школы. Это стало возможным лишь после учреждения земст­ва – 3 октября 1918 г. состоялось торжественное открытие четырехгодичных сельскохозяйственных курсов. Директором был назначен Н.Н. Астрахан­цев, ранее работавший областным агрономом. На 1-й курс были приняты 24 учащихся, естественные предметы вел Ф.Г. Дьяконов, общеобразователь­ные – М.И. Шадрин, а ремесла преподавал И.О. Слепцов. В 1919 г. курсы были преобразованы в сельскохозяйственное училище, с 1925 г. учебное заведение получило статус техникума.

Поскольку высших учебных заведений на терри­тории Якутии в этот период еще не было, подго­товка специалистов высшей квалификации осуще­ствлялась в университетах и институтах Москвы, Петрограда, Иркутска, Томска и других централь­ных и сибирских городов. После установления со­ветской власти практиковалось целевое направле­ние молодежи на учебу. Преимущественное право имели рабочие и крестьянская беднота. В январе 1922 г. отдел Сибирского народного образования в связи с недостатком финансирования снял с госу­дарственного обеспечения студентов-якутян, обу­чавшихся в высших и средних специальных учебных заведениях Сибири. Тогда коллегия отдела Якутского губернского народного образования вы­нуждена была обратиться 26 января 1922 г. в губревком с просьбой установить стипендии для Петра Харитонова, Виктора Порядина, Иннокентия Ка­занцева, Аркадия Никифорова, Григория Оросина, Аркадия Ксенофонтова, Ангелины Широковой и др., всего 40 слушателям Томского, Иркутского университетов, Томского технологического институ­та, Омского сельскохозяйственного института и Иркутского техникума. Ревком принял решение о финансовой поддержке студентов, но при этом сти­пендии выдавались лишь тем, кто подписал обяза­тельство работать после окончания вуза в Якутской АССР [ГАНО, Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 148. Л. 1-1об., 5].

В апреле 1920 г. при Якутском отделе народного образования возник подотдел исследования во гла­ве с К.В. Ксенофонтовым – филиал Института исследования Сибири. Подотдел имел археологиче­скую, этнографическую, историческую, натурали­стическую и социально-экономическую секции. Исследовательской работой занялись А.Е. Кулаковский, С.А. Новгородов, Г.А. Попов, Е.Д. Стрелов, Н.Н. Грибановский, М.И. Ковынин, М.М. Носов, И.В. Попов, П.А. Харитонов и др. [Аргунов, 1971, С. 170]. Член научного подотдела А.Е. Кулаковский написал статью «Новая транскрипция якутского языка», где указал на существующие, на его взгляд, недостатки транскрипции С.А. Новгородова, и пер­вым научно обосновал необходимость перевода якутского письма на русскую графику. Его позиция была поддержана подотделом исследования Якут­ской губернии и РГО, которые отправили письмо С.А. Новгородову с требованием приостановить ли­тье нового шрифта до разрешения Международного съезда лингвистов и Академии наук [Кулаковская, 2008, С. 232-233].

Во время работы в подотделе исследования С.А. Новгородов собрал и обработал лингвистиче­ский, фольклорный и исторический материал, в том числе по родословиям древних якутов. Г.А. По­пов выявил и доставил из Олёкминска в Якутск архив ценных исторических документов, а также подготовил к печати труд «Исторические очерки о якутах и Якутской области». Е.Д. Стрелов произвел раскопки 14 дохристианских погребений и предста­вил отчет исследования 15 курганов Хоринского наслега Западно-Кангаласского улуса. А.А. Попов изучил в палеографическом отношении рукописи XVII-XVIII вв. И.В. Попов работал летом 1921 г. в национализированном музее П.А. Афанасьева в Дюпсинском улусе, исследовал традиционные по­гребения якутов, написал картины на историко­этнографические сюжеты для Якутского музея. М.М. Носов составил родословия, собрал предания о родоначальниках и богатырях Ботурусского улуса Якутского округа [ГАНО, Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 148. Л. 13об., 14].

Помимо гуманитарных исследований, научный подотдел активно занимался поиском месторожде­ний полезных ископаемых. Так, П.А. Харитонов об­следовал характер залегания железных руд на Ботоме и Лютенге, а также детально изучил способы выплавки железа для планируемого железоделатель­ного завода. Были обнаружены месторождения зо­лота, серебра, свинца, каменного угля и огнеупор­ной глины в Якутском и Олёкминском уездах. Кроме того, открылись музеи в Олёкминске, Верхо­янске и Колымске [Там же, Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 880. Л. 45об.; Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 148. Л. 13об.].

11 сентября 1922 г. по инициативе научного отде­ла Наркомата просвещения ЯАССР было организо­вано Якутское краевое географическое общество под руководством комитета в составе Г.А. Попова, М.А. Кротова и М.И. Шадрина. В мае 1923 г. это объединение опубликовало в своих «Записках» труд А.Е. Кулаковского «Материалы для изучения веро­ваний якутов», подготовило к печати отчет обсле­дования озер Абалах и Тураннах, информацию о раскопке мамонта, словарь якутских названий жи­вотных и растений, записи якутского фольк лора. По инициативе отдела РГО, в школах повышенного типа ввели в качестве учебного предмета краеведе­ние [Аргунов, 1971, С. 170-171].

Партийные комитеты и особые политотделы в системе народного образования пронизывали дея­тельность всех учреждений культуры – от кружков ликбеза до театров. Политическое просвещение полностью поглотило нравственное воспитание, по­скольку мораль была отвергнута абсолютизацией классового принципа в решении любого вопроса [Соскин, 2004, С. 77-78]. В ноябре 1920 г. при Якут­ском губоно был учрежден губернский политпро­свет во главе с В.С. Синеглазовой с целью объеди­нения и координации политико-просветительной работы советских и профессиональных организа­ций губернии среди взрослых и молодежи. Полит­просвет состоял из агитационного, пропагандист­ского и организационного отделов и работал под руководством агитационно-пропагандистского отде­ла губкома РКП(б). В ноябре 1921 г. для разработки организационных и методических вопросов были образованы Советы по культурно-просветительной работе: клубный, агитационный, библиотечно-биб­лиографический, школьно-курсовой и по печати [Аргунов, 1971, С. 158]. На пленуме Якутгуббюро 17 сентября 1921 г. председатель Якутгубревкома П.А. Ойунский предложил упразднить Политпро­свет ввиду отсутствия подходящего заведующего, а его функции передать культурно-просветительному обществу «Манчары». Однако секретарь Вилюйского уездного бюро РКП(б) И.Н. Барахов возразил, отметив, что «Манчары» не может самостоятельно организовать в крае политико-просветительную работу. Поэтому было принято решение в недель­ный срок найти подходящую кандидатуру [ГАНО, Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 138. Л. 32].

10 июля 1920 г. Якутский райревком в составе М.К. Аммосова (председатель), Х.А. Гладунова и П.А. Ойунского постановил национализировать клуб приказчиков с его имуществом и передать в распо­ряжение Якутского губернского отдела народного образования [Антология..., 2013, С. 57]. Была орга­низована постоянная труппа отдела народного об­разования в составе: заведующий театром, режис­сер, 4 артиста на главных ролях, 8 артистов – на второстепенных, суфлер, декоратор и костюмер. Спектакли ставились 4 раза в неделю. Планирова­лось с помощью театральной секции культурно­просветительного общества «Саха аймах» создать разъездную якутскую труппу [ГАНО, Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 196. Л. 117]. Данное постановление означало передачу в ведение местных органов государствен­ной власти всех полномочий по управлению теат­рами в губернии и положило начало становлению русского и якутского театров. Клуб приказчиков был преобразован в Народный дом, где разместил­ся Народный театр.

Первый театральный сезон русская труппа госу­дарственного Народного театра открыла 25 сентяб­ря 1920 г. постановкой пьесы М. Горького «На дне». Якутская труппа государственного Народного теат­ра поставила 8 ноября 1920 г. спектакль ««Улэтэ суохтар» («Безработные») драматурга С. Белого в пере­воде Н. Нахова и 10 ноября 1920 г. – драму В.В. Никифорова «Манчары» для делегатов I уезд­ного съезда наслежных и волостных ревкомов. В дальнейшем были тепло встречены зрителями пьесы: «Бедный Яков», «Споткнувшийся не выпря­мится» А.И. Софронова (1920 г.); «Перемена жизни» К.А. Сокольникова; «Волна жизни» и «Указ царя» П.А. Ойунского (1921 г.); «Восход солнца» и «Светает» П.Н. Тимофеева; «Обрусевший», «Тина жизни», «Игра жизни», «Любовь» А.И. Софронова; «О вреде табака» и «Смерть чиновника» А.П. Чехова (1922 г.) и др. [Антология..., 2013, С. 57-59, 64].

Местные власти приложили значительные усилия для оснащения нового театра необходимым инвен­тарем и реквизитом. В ведение театрального кол­лектива поступило большое количество национали­зированного имущества, пригодного для использо­вания в постановке спектаклей, оформления сцен, декораций и т.д. Народному дому досталась «очень приличная» библиотека, содержавшая большое ко­личество драматических произведений, часть иму­щества купца П.А. Кушнарева (мужская и женская одежда, мебель, посуда, ковры и т.д.). К осени 1920 г. Якутский народный театр по богатству ин­вентаря и реквизиту «мог равняться Иркутскому городскому театру». В период повстанческого дви­жения в осажденном Якутске были ограничены массовые мероприятия, однако по требованию вла­стей ставились бесплатные постановки. Затем театр временно прекратил свою деятельность, с разреше­ния режиссера русской труппы Н.С. Мельдера теат­ральный гардероб, мебель, ковры, книги и т.д. оказались «во временном пользовании» артистов, а с их отъездом летом 1922 г. были «увезены из Якут­ска» [Там же, С. 59, 61]. 13 декабря 1921 г. вышел приказ председателя Якутгубревкома о назначении комиссаром Якутского национального театра А.И. Софронова под началом Якутской секции Якутгуббюро РКП(б) [НА РС (Я), Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 35. Л. 80об.].

Два национализированных кинематографа успеш­но функционировали в Якутске и в Олёкминске. В их распоряжении имелось 20 кинокартин, и в дальнейшем предполагался дополнительный их ввоз из Иркутска. Местные худож ники передавали свои произведения для выставки. Из национализирован­ных книг городской публичной библиотеки, биб­лиотеки Потанинского общества и частных библио­тек П.А. Кушнарева, А.Ф. Соболева, Д.И. Меликова и В.В. Никифорова сформировалась Центральная биб­лиотека г. Якутска. Намечалось открытие 12 район­ных, 4 сельских библиотек, а так же 8 изб-читален [ГАНО, Ф. Р-1053. Оп. 1. Д. 196. Л. 117-117об.].

Работали любительский хор, выступавший на концертах и митингах, военный духовой и струн­ный оркестры [Там же, Л. 117]. Крупным событием стало выступление хора под руководством А.В. Скрябина 8 октября 1923 г. в Москве под сво­дами Большого театра на «Вечере народностей», посвященном открытию Всероссийской сельскохо­зяйственной и кустарно-промышленной выставки. Здесь была исполнена песня «Саргылардаах сахабыт» («Счастливые якуты») на слова А.И. Софроно­ва, мелодия которой в обработке композитора Д. Салиман-Владимирова впоследствии триумфаль­но прозвучала на параде Победы в 1945 г. С тех пор она известна под названием «Якутский побед­ный марш для духового оркестра». В 1923 г. А.В. Скрябин удостоился личной похвалы Наркома просвещения РСФСР А.В. Луначарского [Петров, 2011, С. 4, 28, 35, 43].

15 сентября 1921 г. вышло постановление СНК РСФСР «О мерах по улучшению снабжения школ и других просветительных учреждений», подписан­ное В.И. Лениным. Согласно документу, все культурные учреждения в сельской местности – шко­лы, детские дома, клубы, народные дома, библиотеки, избы-читальни, пункты ликвидации неграмотности и др. – снимались с государствен­ного обеспечения и переводились на местное в свя­зи с переходом к НЭПу. В значительной степени на содержание за счет местных ресурсов перевели культурные учреждения в городах. В результате в целом по РСФСР к концу 1922 г. из 475 тыс. работ­ников культурно-просветительных учреждений, на­считывавшихся в 1921 г., осталось 10 тыс. чел. За это время прекратили существование более 75% клубов и народных домов, около 90% изб-читален и 95% пунктов ликбеза. Число начальных школ сократилось со 114 тыс. до 87,8 тыс. [Соскин, 2004, С. 91-92]. В Якутии количество изб-читален сокра­тилось на 95%, библиотек – наполовину, народных домов – на 31%. Если в 1921 г. имелось 241 куль­турно-просветительное учреждение, то к 1923 г. их осталось всего 27 [Аргунов, 1971, С. 159].

Красноармейские части внесли свой вклад в раз­витие культуры, о чем свидетельствовал, в частно­сти, приказ начальника политотдела Пясецкого о создании музыкальной студии из солдат гарнизона под руководством Елисеева. Военный оркестр по­литчасти штаба командующего вооруженными силами Якутии и Северного края насчитывал 13 музыкантов: О.Ф. Циммера, М.К. Дьяконова, Б.М. Транского, И.Н. Потапова, И.С. Зедгенизова и др. Бойцы успешно выступали на общественно-по­литических и культурных мероприятиях [РГВА, Ф. 25862. Оп. 1. Д. 89. Л. 35, 77].

Как уже отмечалось, культурно-просветительная работа являлась важнейшим направлением деятель­ности национальной интеллигенции, видевшей в культурном возрождении якутского народа одно из главных условий его выживания, существования и развития в общецивилизационном процессе. После Февральской революции, на волне демократических преобразований общественной жизни, в июне 1917 г. «в целях всестороннего изучения Якутской области и пробуждения в аборигенах ее культурного само­сознания» национальная интеллигенция создала культурно-просветительное общество «Саха аймах» (Якутское племя) во главе с С.А. Новгородовым, Р.И. Оросиным, Т.А. Слепцовым и др. В обществе состояли 52 члена. «Саха аймах» открыло школы грамоты в Якутске и некоторых улусах, где обу­чение велось на якутском языке по транскрипции С.А. Новгородова, организовывало народные чте­ния, научно-популярные лекции, концерты, теат­ральные постановки. Общество организовало бес­платную библиотеку в Якутске, члены его занимались научным изучением края, сбором фольклорного материала, распространением литера­туры на якутском языке. У него имелось несколько секций и комиссий, филиалов по округам и улусам [Алексеев, 1998а, С. 86-89].

В августе 1920 г. Якутгубчека ликвидировало «Саха аймах» по обвинению в участии в «оросинском заговоре». Во главе с Р.И. Оросиным 12 чле­нов общества подверглись аресту. Сиббюро ЦК РКП(б) послало 13 октября 1920 г. в Якутск инст­руктивное письмо с осуждением ликвидации «Саха аймах», которое могло бы работать под руковод­ством Наробраза. В письме содержалось предложе­ние вовлекать партийцев в члены объединения.

Поэтому 7 ноября 1920 г. Губнаробраз организо­вал новое культурно-просветительное общество «Саха омук» (Якутская нация) в составе 127 членов во главе с В.Н. Леонтьевым, П.А. Слепцовым, А.И. Софроновым и др. 21 ноября 1920 г. Якутское бюро РКП(б) обязало всех якутов из числа комму­нистов, кандидатов в РКП(б) и комсомольцев всту­пить в члены этого объединения. Но и это общест­во просуществовало только 4 месяца. Якутгубчека распустило его по обвинению в подготовке «фев­ральского заговора» 1921 г. 23 декабря 1921 г., по инициативе Якутской секции, при Губернском бюро РКП(б) открылось культурно-просветительное об­щество «Манчары» в составе 107 членов во главе с А.Ф. Бояровым, А.И. Софроновым, К.А. Сокольнико­вым и др. Цель «Манчары» заключалась «в сплоче­нии и объединении всех активных культурных сил края во имя общей работы среди народных масс» и в «подчинении их трудовой пролетарской дисципли­не». А для этого провозглашался приоритет «масс якутского рабочего класса – хамначчитов и трудо­вой интеллигенции» [Антонов, 19986, С. 13-19]. 6 июля 1922 г. состоялось заседание пленума Якут­ского областного бюро РКП(б) с участием П.А. Ойунского, М.К. Аммосова, К.К. Байкалова, С.М. Аржакова, В.П. Бертина и др., всего 13 чел. Со­бравшиеся признали, что деятельность культурно­просветительного общества «Манчары» «приняла ярко-политический характер, не соответствующий его назначению», и поэтому рекомендовали общест­ву заняться преимущественно культурно-просвети­тельной работой [ГАНО, Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 138. Л. 58].

5 сентября 1922 г. на общем собрании членов об­щества «Манчары» оно было переименовано в «Саха омук». Собравшиеся устранили из устава общества три пункта, провозгласивших коммунистические цели «Манчары». Это была уступка якутской интел­лигенции, многие члены которой не состояли в этом обществе. В 1922 г. членами «Саха омук» являлись 318 чел. во главе с В.Н. Леонтьевым, А.И. Софроно­вым, И.Н. Бараховым, С.Н. Донским-II и др. Члены этих обществ ставили спектакли, например, А.И. Софронова «Бедный Яков» и «Игра жизни», уст­раивали литературные и танцевальные вечера, вы­ступали с лекциями, собирали историко-этнографи­ческие сведения, обучали грамоте, переводили литературу. Кроме того, они вели активную агитаци­онную работу по бескровной ликвидации повстанче­ского движения [Антонов, 1986, С. 19, 25-30].

Однако подобный альянс между партийной властью и интеллигенцией продлился недолго. Классовый подход отрицал само существование ин­теллигенции в качестве самостоятельного социаль­но-культурного слоя со своими ценностными уста­новками. Власть не считалась со стремлением интеллигенции к духовной самостоятельности. Ис­пользуя на первых порах национально-государст­венного строительства ЯАССР ее знания и автори­тет для достижения политических и экономических целей, партийное руководство проводило политику гуманного отношения к интеллигенции, выражав­шуюся пока лишь в «перевоспитании дореволюци­онных интеллектуалов» в русле коммунистической идеологии, которая на деле свелась «к ограничению ее прав, лишения творческой самостоятельности и чувства достоинства личности» [Соскин, 2004, С. 84-85]. Принимая условия, диктовавшиеся государст­вом, интеллигенция теряла присущие ей функции «носителя национальных ценностей и культурных норм. Любые попытки инакомыслия интеллигенции в лучшем случае игнорировались, в худшем – на­сильственно пресекались» [Дьяконова, 2002, С. 206-207]. По отношению к якутской интеллигенции 6ыл из6ран второй вариант – возобладала официальная линия, направленная на ее уничтожение.

Таким образом, передача власти после Февраль­ской революции от царской администрации коми­тетам о6щественной безопасности и институту ко­миссаров во главе с Областным советом, а также введение земства, уравнительное распределение земли, придание родному языку официального статуса, установление 8-часового рабочего дня и другие реформы произошли под влиянием национального движения. В отличие от других регионов, в Якутии двоевластия не на6людалось, так как Совет ра6очих и солдатских депутатов подчинялся Временному правительству. Основными партиями являлись эсеры, федералисты (выдвинувшие своих делегатов в Учредительное со6рание России и Сибирскую думу) и объединенные социал-демократы. В условиях острого экономического кризиса, поли­тической изоляции, невиданной инфляции, отсут­ствия законодательной базы и развернувшегося ан­тиземского движения якутскому руководству за счет введения дополнительных налогов на добычу ценной пушнины и вывоз мамонтовой кости, под­держки местных промыслов и сельского хозяйства, финансовой помощи правительства А.В. Колчака удавалось снабжать население нео6ходимыми това­рами.

Краткий период «сосуществования» военного ре­волюционного штаба и земства завершился в 1920 г. о6разованием ревкомов и переходом к политике продразверстки и национализации со6ственности. Наделенный чрезвычайными полномочиями, Продотдел в целях снабжения населения необходимыми товарами взял под учет и монополизацию продук­цию городских и сельских хозяйств, а Якутский губернский Совет народного хозяйства координи­ровал вопросы хозяйственной жизни, в том числе перевод под контроль государства частного сектора. С целью отмены классной системы землепользо­вания и уравнительного распределения земли беспартийные конференции представителей якутской бедноты при поддержке партийно-советского руко­водства развернули дискриминацию тойонов.

Причины повстанческого движения 1921–1922 гг. заключались в репрессиях всех недовольных, кон­фискациях и реквизициях, трудмобилизациях яку­тов на Бодайбинские золотые прииски. Партизан­ская тактика восставших привела к тому, что, за исключением отдельных очагов Якутска, Вилюйска, Амги и Нюрбы, Якутия оказалась под контролем повстанцев во главе с белыми офицерами. Первый этап выступления белогвардейцев с октября 1921 г. по январь 1922 г. трансформировался в массовое на­циональное движение с января по октябрь 1922 г. Подавление мятежа в короткий срок произошло не только за счет военных побед профессиональных красноармейских частей, но и благодаря новой по­литике гуманного отношения к населению и ин­теллигенции, применению амнистии к повстанцам. Однако кровопролитная Гражданская война – пер­вая война на протяжении более чем двух столетий на территории Якутии – стала трагедией, привед­шей к огромным людским и материальным поте­рям, подсчет которых ввиду отсутствия источников на сегодняшний день невозможен. Даже спустя 100 лет в общественном сознании не изжит раскол между сторонниками «красных» и «белых».

Исторической заслугой партийно-советского ру­ководства и национального движения Якутии стало обретение статуса государственности в форме авто­номной республики. В начале 1920-х годов кара­тельные органы реанимировали зародившиеся в начале XX в. обвинения якутской интеллигенции в «национализме» и «японской ориентации». Реализация на практике национально-государственного строительства, способствовавшего политическому, экономическому, социальному, общественному, культурному развитию республики, консолидации якутской нации и национальных меньшинств, пока­зала абсурдность обвинений в «сепаратизме». При активной поддержке национальной интеллигенции началось распространение просвещения на основе латиницы, производились краеведческие изыскания А.Е. Кулаковского, С.А. Новгородова, Г.А. Попова, Н.Н. Грибановского и др., ставили театральные про­изведения А.И. Софронова, исполнялась музыка первого композитора-якута А.В. Скрябина.

Ликвидация «левацких перегибов», проведение планомерной работы по формированию органов со­ветской власти, политика национального примире­ния, а самое главное – провозглашение Якутской Автономной Советской Социалистической Респуб­лики – позволили завершить ожесточенную поли­тическую и военную борьбу противоборствующих сторон в ходе Гражданской войны. В сложных ус­ловиях перехода от войны к миру начались первые преобразования экономики, наметились определен­ные культурно-социальные сдвиги.

_____________________________

Авторы статьи: Антонов Егор Петрович, к.и.н., ведущий научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН;

Бурнашева Наталия Ивановна, д.и.н., ведущий научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН;

Винокурова Лилия Иннокентьевна, к.и.н., ведущий научный сотрудник отдела истории и арктических исследований Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН.